Глава 29. ЗДЕСЬ НЕ ГОЛЛИВУД! Семен Ветвицкий пришел в себя в чистой белой комнате, похожей на больничную палату. Только вместо окна были наклеены фотообои с каким-то красивым морским пейзажем. Несколько минут он рассматривал потолок и голые стены. Но кроме видеодвойки «Panasonic», сиротливо стоящей на тумбочке недалеко от его кровати, ничего примечательного не обнаружил. Память быстро возвращалась к нему, но голова отчаянно трещала. Кроме того, его донимала тошнота. Он осторожно ощупал голову и на лбу, выше правой брови, обнаружил свернутый в несколько раз кусок бинта, закрепленный пластырем. Было еще несколько порядочных шишек на голове и много свежих ссадин на лице и руках. Все кости были целы, но руки и ноги ныли, как будто по нему прошлось стадо слонов. В своих легких он ощущал неприятное покалывание, а во рту – солоноватый привкус. Он быстро припоминал последние события, которые мелькали в его затуманенном сознании как яркие картинки калейдоскопа и, наконец, вспомнил последние секунды самоубийственной гонки. Тот ненормальный псих – так Ветвицкий окрестил его про себя – сначала заставил его пристегнуть ремень безопасности, а потом неожиданно спросил: «Тормоза хорошие? – Н-нормальные, – слегка заикаясь, ответил он, – новая машина... – Сейчас проверим!» – загадочно усмехнулся бандит и утопил педаль газа до пола. «Опель» взвыл и как ошпаренный понесся по бетонному молу, будто за ним гналась тысяча чертей во главе с самим дьяволом. Метров за сто до конца мола Ветвицкий завопил не своим голосом: «Тормози!!! Разобьемся!» и вцепился в панель обеими руками. Но тот ненормальный крепко обхватил его за шею и дико заорал в самое ухо: «Банзай!» Потом был ужас свободного падения в бездну. Перед ним промелькнула вся его жизнь, которая оборвалась яркой вспышкой, и его сознание начало исчезать в вязкой и звенящей черноте. Удара он не почувствовал… Затем чудовищная боль, тысячами острых когтей раздиравших его легкие, на мгновение прояснило сознание и ни с чем не сравнимый ужас вновь переполнил его. В зеленой мгле он увидел над собой самого дьявола с растопыренными лапами и уродливой головой с единственным глазом, горящим ослепительным адским огнем… Больше он ничего вспомнить не мог. Ветвицкий позвал слабым голосом, которого сам не узнал: – Александр Ефимович! Товарищ подполковник! Он прислушался – ответа не было. Затем осторожно спустил ноги с кровати и неуверенно встал на мягкий пушистый коврик. Несколько минут он нетвердо стоял, держась за спинку кровати и прислушиваясь к слабым звукам, доносившимся из коридора. Шаги приближались все ближе и ближе, потом замерли за его дверью. Щелкнул замок и ручка двери медленно повернулась. Дверь распахнулась, и в палату вошел уже знакомый ему человек. В красном капюшоне с прорезями для глаз... – Только не это! – застонал Ветвицкий и рухнул на кровать. – Ну почему же, Семен Вениаминович? – спросил его мучитель низким хрипловатым голосом. – Только не пытайтесь симулировать тяжелобольного: два часа назад вас осматривал врач. Ничего страшного с вами пока не случилось. Нам ведь есть о чем поговорить, не так ли? Или, может быть, вы предпочитаете пыточный застенок? Это устроить совсем нетрудно: он ближе, чем вы думаете... Ветвицкий затравленно молчал: животный страх парализовал его волю. Потребовалось несколько минут, прежде чем он пришел в более или менее нормальное состояние, но зубы по-прежнему выбивали частую дробь в ритме «Танца с саблями» Хачатуряна. – Вы нарушили договор. Вместо того, чтобы просто передать деньги – заметьте, мы приняли ваше встречное предложение – вы устроили нам коварную ловушку. Да еще впутали в наше сугубо частное дельце ФСБ. Кто вас об этом просил? Такого в нашем договоре не было. И как вы помните, мы не стали применять к вам пытки и даже предоставили вам отсрочку в исполнении приговора. Чтобы вы могли привести в порядок свои имущественные обязательства. А вместо этого вы привели за собой людей ФСБ. Очень даже непорядочно с вашей стороны. На что вы надеялись? Что Мельников поможет вам выпутаться из этой скверной истории? Так это зря. У нас и без того сложные отношения с чекистами, а теперь они порядком разозлились на нас. Эта самодеятельность вам будет дорого стоить. Очень дорого! – Я не знаю, о чем вы говорите, – слабо возразил Ветвицкий. – Никого я никуда не впутывал... – Возможно, это последствия легкого сотрясения мозга, – с явным сарказмом в голосе сказал человек в маске. – Но это дело поправимое. Сейчас вы все вспомните, – он вставил в видеоплейер кассету и нажал кнопку. – А если и после этого останутся пробелы в памяти, то вы ведь знаете, что у нас работают лучшие специалисты в области, так сказать, заплечной медицины. Не так ли, Семен Вениаминович? Ветвицкий с ужасом смотрел на экране телевизора уже смонтированный небольшой фильм. В главных ролях был он сам и подполковник Мельников. Фильм оказался даже озвученным: в некоторых местах были слышны кодовые фразы из радиоперехвата. Последние кадры были ужасны: летящий по воздуху серебристый «Опель», на переднем сидении он видел самого себя с неестественно бледным, как мел, пятном вместо лица... Качество последних кадров было неважным: похоже, снимали с большого расстояния и «Опель» дергался на экране. Отпираться было бессмысленно – Ветвицкий подавленно молчал и тяжело дышал. – Так вот, Семен Вениаминович, за вами остался должок. Я имею в виду ваш скромный особнячок, построенный на более чем скромную зарплату служащего. Наверное, вы необычайно бережливый человек. При ваших легальных доходах вам пришлось бы отказывать себе даже в самом необходимом лет сто, а вы ухитрились уложиться в пару лет. Если надумаете написать по этому поводу книжку, она станет бестселлером. А теперь вернемся к нашим делам: у вас осталось всего двенадцать дней, чтобы выполнить все условия по приговору трибунала. Вы человек далеко неглупый и должны, по крайней мере к этому времени, понять, что никаких поблажек или амнистий для вас не предвидится. – Но вы же получили триста пятьдесят тысяч долларов. Это даже больше, чем стоит мой дом, – с некоторой надеждой возразил больной, не поднимая головы и стараясь вообще не смотреть в сторону своего мучителя. – Вы не поверите, Семен Вениаминович, но постановка таких грандиозных шоу очень дорогое удовольствие. Заметьте, здесь не Голливуд: никаких картонных декораций, дешевых трюков и компьютерных эффектов. Всё без дураков и всё по-настоящему. А это, согласитесь, стоит больших денег: натурные съемки, в ролях занято много людей, машин. Даже боевой вертолет был задействован и два пограничных катера! О прочем я уж не говорю... Как же можно обойтись при съемке боевика без такого антуража? Жанр обязывает... Человек в капюшоне фыркнул. - А какие актеры в главных ролях! - продолжал измываться палач. - Один подполковник ФСБ во что нам обошелся. Причем настоящий, кадровый подполковник, а не какой-то там актеришка, который если и служил где, то в лучшем случае лейтенантом... Мы едва уложились в смету, потому и фильм получился такой короткий. - Он снова фыркнул. - Уж не взыщите: если вам захочется стать продюсером полнометражного боевика, то придется изрядно потратиться. Меньше чем за десять миллионов такой фильм не снимешь. Ветвицкий подавленно молчал. – У вас есть желание снять такой фильм? Нет? Даже если снова сниметесь в главной роли? Тоже нет? – допытывался «визитер», скрывая усмешку под капюшоном. Однако голос его выдавал. – Вот и чудненьно. Оставим это дело и не будем отбивать хлеб у профессиональных киношников. А потому вернемся к нашим баранам. - У вас осталось всего двенадцать дней, и если не уложитесь в этот срок, то уж не взыщите, - в голосе мучителя слышалась откровенная угроза. - Не всегда такие автокатастрофы кончаются столь благополучно. В этот раз вам крупно повезло! Другие ухитряются свернуть себе шею, упав с велосипеда, а вы слетели с мола на скорости сто двадцать километров в час – мы специально замеряли – и хоть бы хны. Шишки, синяки и ссадины. Не иначе как в рубашке родились. Но вновь испытывать судьбу не надо. Это не угроза, а всего лишь совет. Заметьте, это очень хороший совет и даю его вам по-дружески. Вы все поняли? – Да-а... – с трудом выдавил из себя обреченный домовладелец. Палач подошел к кровати, и Ветвицкий с ужасом увидел в его руке шприц с тонкой иглой. Больной зашелся в немой истерике и начал биться в судорогах. – Да полно вам, Семен Вениаминович! За кого вы нас принимаете? Это входит в вашу медицинскую страховку. За такие деньги вы, безусловно, имеете право на одноразовый шприц. Успокойтесь и не дергайтесь понапрасну. Уверяю, это не цианистый калий, – «успокоил» служащего ГТС человек в красном капюшоне. Окончательно сбитый с толку Ветвицкий с непередаваемым ужасом наблюдал, как бесцветная жидкость исчезает из прозрачного шприца. – Очнетесь вы где-нибудь на лавочке, в тихом и малолюдном месте... И хотя мы уже несколько превысили смету, карманные деньги вам все же оставим. Сможете доехать до дому на такси. – В голосе его мучителя слышалась насмешка. После укола комната в глазах Ветвицкого стала медленно вращаться. Потом все быстрее и быстрее, пока, наконец, все не слилось в блеклые цветные круги. «Какой был план... А теперь... Триста пятьдесят тысяч... Боже, мой новый дом... Крупно повезло... Будь вы прокляты... Бандиты... Какой план...» – мысли в голове тоже крутились и сливались в замкнутый круг. Вскоре сознание его покинуло, и он провалился в бархатную черноту...