Глава 21. ЖЕРТВЫ МИСТИФИКАЦИЙ К вечеру следующего дня в психиатрическое отделение Городской больницы привезли двух братьев погодков, пятнадцати и шестнадцати лет, со странными симптомами душевного расстройства. Оба были сильно напуганы и подавлены. Кроме того, они заметно заикались, хотя, по утверждению их матери, до вчерашнего вечера никаких проблем с речью у них не было. Но самое странное в их истории было другое: оба они в один голос утверждали, что вчера вечером около 11-ти часов, недалеко от их дачного поселка, на них напал злобный индеец. Он был двухметрового роста, с длинными рыжими волосами, с лицом, раскрашенным темной краской и с блестящим томагавком в руках. Одет был обыкновенно: в джинсы и рубашку. Но своим жутким криком и боевой раскраской он напугал их до полусмерти и едва не проломил обоим головы своим страшным оружием. – И на каком же языке орал тот индеец в боевой раскраске? – полюбопытствовал врач, привыкший по роду своей работы ничему не удивляться и не спорить с пациентами. – М-местами к-крыл нас м-матом по-русски, а остальное орал на своем индейском языке, – ломающимся баском ответил тот, что был постарше. – Понятно, – задумчиво сказал врач и спросил: – А что вы делали в лесу? Братья немного помялись, но потом признались, что нашли в зарослях старый «Москвич» и хотели на нем покататься... – А тот рыжий индеец, он тоже хотел покататься? – Н-нет, – в один голос ответили братья, – это ок-казалась его ма-ма-шина... Он чуть не зарубил нас, к-когда у-у-видел, что мы открыли д-дверцу! – А тот индеец, он какого был племени? Из могикан или, может быть, из племени сиу? – Не знаем, м-может гурон к-какой... – Почему гурон? – Злобный уж очень... Т-точно, гурон! Врач рассеянно грыз конец шариковой ручки и думал об этом странном случае. С одной стороны, оба одинаково и практически одними и теми же словами описывали случившиеся, и сколько он их не путал, расспрашивая поодиночке, упорно держались своей версии. Не расходились даже в мелких деталях. А проблемы с головой, если и случаются у двух человек разом, то всё же по-разному. С другой стороны, откуда в пригороде вдруг появился индеец с томагавком? Да еще на старом «Москвиче»? Это уже ни в какие ворота не лезло. Вот если бы на «Форде» или, там, «Плимуте», тогда другое дело… Может, и в самом деле, отбился от своей группы и заблудился в лесу… А озвереть у нас не долго – здесь же не Америка. Врач вздохнул, написал по-латыни в истории болезни предварительный диагноз и негромко сказал: - Жалко ребят, совсем еще пацаны. Встречу с индейцем они пережили, переживут ли назначенное лечение? В тот же вечер, когда совсем стемнело, на территорию Горбольницы был доставлен еще один пациент. Какие-то молчаливые люди вытащили его из микроавтобуса и перенесли в глухой, буйно заросший кустарником и одичавшими фруктовыми деревьями закуток, примыкавший к психиатрическому отделению больницы. Человек был без сознания. Семен Ветвицкий пришел в себя через два часа. Была тихая, ясная ночь и сквозь густые кроны деревьев кое-где над ним были видны звезды. Он с трудом встал на ноги и долго не мог понять, где находится. Вяло махнув рукой, он нетвердой походкой поплелся вдоль глухого забора, за которым угадывалась дорога: он слышал шум машин. Память медленно возвращалась к нему, в голове стоял туман, во всем теле чувствовалась предательская слабость. – Может, я напился? Что со мной произошло? Где я? Или это какой-то кошмарный сон? – спрашивал он сам себя и тут же получил ответ на последний вопрос: в темноте он налетел на массивную скамью и больно ударился коленом. Прихрамывая, Ветвицкий нашел открытые ворота, выбрался на дорогу и стал ловить такси. Редкие машины сбавляли скорость, но объезжали его стороной, как чумного или пьяного. На ночных улицах можно увидеть всякое, но этот кандидат в пассажиры выглядел чересчур уж экстравагантно: у края дороги стоял босой мужик в розовых шортах и махровом халате какой-то ямайской расцветки. Почти все пуговицы на халате были оборваны, и когда он поднимал руку, его внушительный живот трясся как холодец. Одна машина все же остановилась. – Куда ехать-то, дядя? – с явной иронией спросил владелец голубых «Жигулей». Он с любопытством разглядывал босого, нетвердо стоящего на ногах мужика. Тот мучительно что-то вспоминал и, видимо, так и не вспомнив, задал совсем уж оригинальный вопрос: – Какой это город? Водитель покрутил пальцем у виска, присвистнул и сказал на прощание: – Закусывать надо! – Да погоди ты! Я вообще не пью... Со мной несчастье случилось! – зачастил Ветвицкий. – Вспомнил! Зеленый Мыс! Там мой дом! Водитель с большим сомнением покачал головой: это было в пригороде, а ехать нужно было в обратную сторону. – Ладно, – сжалился он, – десять баксов, но деньги сразу! – Хорошо, хорошо, – засуетился Ветвицкий и начал лихорадочно проверять свои карманы. Но кроме каких-то бумажек ничего не нашел. – Тогда извини, ничего не выйдет, – разочарованно протянул водитель и добавил с иронией: – У меня договор с банком, – он махнул головой в сторону шикарно отделанного входа в банк, видневшемуся метрах в ста. – Я не выдаю кредитов, а они не занимаются извозом. Пока, дядя! – Я могу заплатить дома... Даже двадцать долларов! – удвоил ставку Ветвицкий. – Я же не босяк какой-то, а уважаемый человек. У меня большой дом, семья... – начал он уламывать несговорчивого водителя. Тот вышел из машины, с сомнением посмотрел на босые ноги мужика, который не был босяком, и уже хотел было уехать, но заметил на руке кольцо: – Тогда так: дома заплатишь двадцать баксов, а пока отдашь кольцо. Как залог. – Договорились! – сказал повеселевший пассажир и устроился на переднем сидении. Прохладный ветерок приятно освежал лицо, и вскоре последние пробелы в его памяти исчезли. – Боже мой, – сказал он вслух трагическим голосом и схватился за голову обеими руками. – Так, значит, все это правда? Водитель покосился на своего экзотического пассажира, промолчал и подумал: «Ну-ну... Тоже мне, трезвенник выискался. Хотя перегаром от него не несет... Наверное, успел проспаться. Тогда почему он босой и в каком-то дурацком халате? Поди, нажрался с какими-то молодыми смазливыми телками – из тех, что без комплексов… А дружки тех стерв дали ему по жбану и все с него сняли. Моли бога, что еще легко отделался: могли ведь и голову проломить. Теперь и в милицию не станешь заявлять: уж жена-то не забудет поинтересоваться, где носило ее муженька, и с кем он так весело провел время. Кроме грандиозного скандала, который она ему закатит, еще и в вендиспансер может отправить. За справкой, что никакой заразы у него нету». Водитель сочувственно покачал головой: «Самое лучшее – это сочинить убедительную легенду по поводу борзых грабителей. А об остальном скромно помалкивать в тряпочку…» Минут через двадцать голубые «Жигули» остановились около нового трехэтажного дома, некоторые окна которого, не смотря на позднее время, светились. Тут же выскочила растрепанная женщина в длинном шелковом халате и запричитала: – Что случилось, Сёма?! Как ты нас всех перепугал! Я места себе не нахожу... Получив обещанные деньги, водитель вернул кольцо и уехал, не дожидаясь окончания трогательной сцены с возвращением подгулявшего мужа. Хозяин дома, однако, не спешил отвечать на вопросы и заперся в ванной комнате, решив принять душ в два часа ночи. – Мерзавцы! – шептал он со всей силой ненависти, на которую был способен. – Едва до инфаркта не довели… Палачи и садисты! – Он вспомнил вынесенный ему приговор и снова застонал от ужаса и бессильной злобы. Когда Ветвицкий вышел из ванной, за дверью его поджидала расстроенная жена. – Что это у тебя? – упавшим голосом спросила она. Тот не понял вопроса, но интонация его озадачила. Он вернулся в ванную и протер запотевшее зеркало: над левым виском появилась совершенно седая прядь...