ТАНЕЦ ЖИВОТА Рассказик Его звали Кузик, и он был симпатичным, пушистым котом. Какой он был породы, никто не знал, но если не считать его рыжей окраски, то, возможно, кто-то из его родителей был «персом». Во всяком случае, он был широк в кости, имел длинную шерсть, но при этом был очень добродушен. Кузик был молодым котом, и наступающий Новый год был первым в его жизни. Обычную грозу он переносил довольно спокойно: вспышки молний и раскаты грома ему не нравились, но в панику он не впадал. Бедное животное еще не знало, как встречают Новый год в приморском городе N. А встречали его всегда с большим размахом и даже ухарством: во дворах домов с шумом рвались петарды, со свистом летели ракеты, которые в небе рассыпались на мириады ярких цветных звездочек или светящимися кометами пересекали небосвод из края в край. Установилась эта традиция давно, но каждый год жители всё с большим и большим размахом встречали наступление Нового года. Рев пароходных сирен, а это тоже была давняя традиция портового города, давно стала заглушать оглушительная канонада тысяч ракет, с шумом и грохотом рвущихся в черном небе. За час до полуночи в небо полетели первые ракеты: в городе N всегда находились нетерпеливые, которые подгоняли время. Хотя справедливости ради, нужно отметить, что ракеты рвались в небе уже с утра последнего дня уходящего года. То ли потому, что начинали праздновать, начиная с Дальневосточного времени, то ли еще раньше, но это тоже было своеобразной традицией. В час или два ночи снова начиналась канонада: теперь, похоже, в знак солидарности с Европой. Полуночную вакханалию, с ее шумом, треском и вспышками, Кузик пережил сравнительно легко. Хуже для него оказался праздничный салют в час ночи, хотя по накалу страстей он сильно уступал полуночному разгулу. Одна из дам завела разговор о восточном танце живота, и после пары бокалов шампанского решилась продемонстрировать его гостям. Трудно сказать, что так поразило бедного Кузика, начавшийся в это время салют или экзотический танец, но шерсть у него встала дыбом, он выгнул спину и в панике отступил под диван. Когда же он оттуда выбрался, то выглядел растерянным и напуганным. Его морда в паутине только усиливала комизм ситуации. Это вызвало приступ хохота среди гостей, и Кузик снова забился под диван. Он был всего лишь котом, лишенным чувства юмора, как и все его сородичи. Что же касается гостей, то они еще долго упражнялись в остроумии и гадали, что же бедного Кузика напугало больше? Новогодний салют или страстный танец? − Танец его напугал! − на полном серьезе утверждали мужчины. − Он же еще совсем молодой, с кошечкой ни разу не был. Вот и запаниковал. Мы его понимаем, так сказать, по-мужски… − Обормоты вы! − возмущались дамы. − Танец живота это искусство, его напугал салют. − Не! − из солидарности возражали представители сильного пола. − Страстный танец его перепугал. Кузик хотя и мальчик еще, но уже понял, что женщина это страшная сила. И нет такого убежища, где от них можно спрятаться. − Это точно! От женщин, брат, не спрятаться, − поддержал хозяин дома и поставил перед котом консервную банку с остатками шпрот. − Ешь, Кузик, ешь! Шпроты кот есть не стал и диковато озирался, прислушиваясь к словесной перепалке, причины которой не понимал. − Ешь, Кузик, набирайся сил, − уговаривал его хозяин. − Тебе они скоро понадобятся: по календарю до марта осталось два месяца, а до кошачьих свадеб − и того меньше. Если зима выдастся теплой, то твои хвостатые приятели начнут орать уже через неделю или две… И это при всём при том, − колко добавил он, стараясь не смотреть в сторону женщин, − что соседские кошечки танцем живота не обучены. На что тут же последовал дамский «вердикт»: − И Кузик твой такой же обормот, как и все вы, мужики! Виктор АННИНСКИЙ