Теплый летний вечер. Я бреду по дорожке старого, давно заброшенного кладбища в центре Риги. Разваливающиеся склепы и заросшие мхом могилы могли бы послужить прекрасной декорацией к съемкам видеоклипа для какой-нибудь «готической» рок-группы. Я и сам, наверное, выгляжу со стороны, как бледная романтическая немочь. У меня в руках букет темно-красных роз. Я жду девушку-гота, с которой у меня на этом кладбище назначена встреча и думаю: «Может, надо было все-таки четное число цветов принести? Два или четыре? Кто их знает, этих любителей кладбищенской эстетики, может у них так принято!» Началась эта история с того, что я разместил в своем сетевом дневнике новое фото, где предстаю в образе Вампира. Это после одного из новогодних карнавалов меня, пьяного и затанцованного, друзья поставили к стенке и сфотографировали. Одна знакомая прислала мне сообщение: «Ты птичьим гриппом заболел, что ли?» Другая попросила: «Убери, пожалуйста, этот снимок, иначе мне придется удалить тебя, так как я пугаюсь каждый раз, когда твое фото вижу!» Но зато ко мне повалили «дружиться» готы и готки! Особенно последние. Может, еще и потому, что я придумал мрачновато-романтическую подпись к снимку: «Даже смерть не смогла нас с тобой разлучить!» Я отвечал на все предложения согласием, потому что мне готы, а особенно готки, жутко нравятся. Забавные такие! На ворон похожи. А вороны – это мои любимые птицы! И мне всегда нравились художественные произведения в жанре «хоррор»: рисунки, комиксы, книги и, особенно, фильмы, в которых шипят и клацают зубами шикарные злобные девки-вампиреллы. С одной из готок, которая представилась, как Black Angel, я довольно долго общался виртуально, а потом решил пригласить ее на прогулку. И вот стою с букетом и вижу – идет! Длинная черная юбка колышется в такт шагов. Черные волосы развеваются на ветру. Черные кружевные манжеты прикрывают тонкие бледные ладони, украшенные перстнями с черными камнями. Ремешок черной сумочки перекинут через плечо. Черные глаза подведены черной тушью. Длинные острые ногти покрыты черным лаком. Офигеть, декаданс, да! Вручаю ей букет. Она говорит: - О! Розы с шипами! Это готично… Сейчас ведь все больше розы без шипов продают – это гламурно. Ненавижу гламур! И смотрит на меня внимательно, как бы желая узнать, испытываю ли я столь же сильную ненависть к «гламуру», что и она. Говорю: - А я приемлю разные способы существования. Лишь бы меня не задевали! Она промолчала. Устремилась к одной из могилок и присела подле нее. - Посмотрите, - говорит, - на даты рождения и смерти! Он умер совсем молоденьким… И его звали Себастьян. Какое прекрасное имя! Вы не обидитесь, если я украшу его последнее пристанище теми цветами, что вы мне подарили? - Валяйте, не обижусь! Один лишь цветок оставьте себе, чтобы украсить последнее пристанище Себастьяна нечетным количеством роз. А сам думаю: «Чего это я вдруг так странно заговорил – почти стихами?» Black Angel удовлетворенно кивнула и возложила цветочки. И тут произошло нечто ужасное! Из-за надгробного камня показалась волосатая человеческая рука с длинными когтями, потом вторая. Следом появилась голова со взъерошенными волосьями. Безумные глаза уставились на нас. Я, честно говоря, содрогнулся. Затрепетал, как сухой лист на ветру. По моему телу, от пяток до макушки, проскакала Чингисханова армия мурашек. Еще бы – кладбище, могилы кругом и вдруг какое-то чумазое создание выползает из-за монумента и пялится в упор, вращая желтыми глазищами. Black Angel коротко пронзительно взвизгнула и грохнулась в обморок. Хлобысть – прямо мне в руки! Хорошо еще, что худенькая барышня… А я овладел собой, вспомнив, что на рижских кладбищах в летнее время селятся бомжи, свивая себе гнезда из картонок и тряпиц. И вздохнул с облегчением, убедившись в очередной раз, что моя жизнь, это скорее водевиль, нежели фильм ужасов. К счастью, к счастью, тьфу-тьфу-тьфу!