В действительности, это фрагмент из приключенческого детектива, однако своеобразное изложение затрагиваемой темы можно назвать и памфлетом. - В.А. КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ ... -Да, шеф, нагородил наш киллер-любитель... А того, поди, не знал, что изобретать в этой специфической области избегают и профессионалы с достаточным собственным опытом. И они предпочитают придерживаться классических схем, проверенных временем. Похоже, брал примеры из книжек ушлых писателей, которые в них такого нагородят, что только диву даешься. Подозреваю, что половина из них не держала в руках даже обычной мелкашки. Чего уж тут толковать про снайперскую винтовку? Ну а вторая половина – я так прикидываю, самые писучие – не видят никакой разницы между пулей и патроном. - Вот-вот, а потом городят в своих «бестселлерах»: «Киллер по кличке Чайник зарядил пистолет крупнокалиберными разрывными пулями и прокрутил барабан…» – Как-как? – рассмеялся Хопров. – Пулями?! Зарядил пистолет, а прокрутил барабан?! Лихо! – Конечно, – усмехнулся Мельников. – По количеству ошибок в одной фразе – шедевр! Невдомек таким мастерам детективного жанра, что современное стрелковое оружие снаряжают только патронами, что у пистолета не может быть барабана – ибо это уже будет револьвер, а калибр боеприпасов должен точно соответствовать калибру ствола – иначе выстрела не получится. Ну? О чем тут говорить? Не знаешь чего-то, так загляни в справочник или, на худой конец, не вдавайся в детали – сойдешь за умного. Куда там! Нет у них времени отвлекаться по пустякам. Вот и строчат свои нетленные шедевры: «Он мчался на мотоцикле, а автоматные пули с противным визгом отскакивали от стального листа, привязанного за спиной…» - «От листа, за спиной?.. От стального?!» - ржал Хопров. - Он что, дурак? Хотел бы я поглядеть, как тот крутой ковбой будет мчаться на мотоцикле с такой железякой за спиной, или как он на свой мотоцикл будет громоздиться. Чтобы прикрыться от автомата АКМ, такой лист будет весить с полцентнера. - Если не больше! - усмехнулся Мельников. - Не пришлось бы его сажать в седло с помощью лебедки или при помощи оруженосцев… Так в Средние Века рыцаря в доспехах водружали на коня, – пояснил он. – Насчет «мчаться» тоже сомнительно: с таким довеском за спиной хорошо бы не вылететь из седла на первом повороте. Ну полный же бред! Надень бронежилет и носись сколько влезет. Но тогда, наверное, будет не так интересно: пули не будут «с противном визгом отскакивать…» - Не будут, шеф! Вся сцена насмарку! - Тьфу, на них! - тихо выругался Мельников. - Хоть в руки не бери таких «бестселлеров»! – Он покосился на книжку в мягкой обложке, валявшейся на диване. – В одной главе столько нагородит, что сразу вопрос к автору: «А с головой у тебя, дружок, всё в порядке? Менингитом не болел? В детстве головкой на пол не роняли?» – Роняли!.. – ржал подполковник. – И менингитом маялись! – И что самое странное, их «шедевры» расходятся миллионными тиражами. Всех обскакали! Даже не знаю, чем объяснить такой феномен… – Ну, мало ли… Может быть, их читатели тоже менингитом болели. – Угу. А объяснение все же есть: ничто так не требует признания, как бездарность. Когда Хопров ушел, Мельников вернулся к занятной теме и справедливо заметил про себя: «Классик, он потому и классик, что не горбатого к стенке лепит, а творчески подходит к своей работе. Излагает интересно и захватывающе, но со знанием дела. Даже документалистам что-то приходится домысливать и сочинять – чтобы связно получалось… И в общем-то, не важно, что автор срисовал с натуры, а что выдумал, главное – чтобы было психологически верно. Но одни своим авторским правом пользуются умело и осторожно, а другие меры не знают. Эти думают, что чем больше они нагородят в своих книжонках, тем ближе станут к классикам детективного жанра. Потому и пекут свои книжки как блины: в год по пять романов. И в стопочки складывают. Ну, а потом громоздятся на них и примеряются к классикам: как там, уже достаю ручонкой до штиблет Конан Дойля? Или еще дописать стопку-другую? А чего им? Сиди и шлепай на компьютере… Как месяц – так роман. Да не просто роман, а супер-пупер-бестселлер! Когда ж им сюжеты придумывать? Некогда, писать надо. Как двадцать кило напишет, значит – классик детективного жанра». Полковник мстительно усмехнулся: «В свое время за двадцать килограммов макулатуры давали талончик на право приобретения томика Конан Дойля или Агаты Кристи. Вот и сбылась заветная мечта графоманов: не качеством, так количеством сравняться с корифеями литературы. Пусть и в пропорции: двадцать к одному. Если каждый год писать по двадцать кило, тут никакой классик не устоит». Мельников устроился на диване поудобней: «Злые языки утверждают, что «художник» от слова «худо». Тогда от какого слова «писатель»? От слова «писать»? С ударением на первом слоге? Похоже, тот самый случай… Вот они и пописывают, крепко держа в руках свой инструмент. Разница только в деталях: начинающие скромно держат производственный инструмент одной рукой, а продвинутые – двумя. Так как мастерство их от постоянных упражнений изрядно отросло и одной рукой с таким божьим даром не управиться. Впрочем, самые писучие могут не утруждать себя такими упражнениями: тем куда-то целится уже не надо – и так сойдет». Мельников усмехнулся и зашвырнул книжку маститого автора в угол дивана: – К тебе, дружок, это тоже относится. Хотел бы я взглянуть на твоих поклонников… Десяток дебилов я еще могу представить. Ну, от силы – сотню… А вот миллион кретинов сразу – это уже выше моих возможностей. Не взыщи, но не могу... Полковник снова усмехнулся: «Есть в этих макулатурных детективах одна любопытная особенность: сюжет строится не на качестве, а на количестве. Хороший сюжет сочинить непросто: надо шевелить мозгами, чтобы придумать неожиданные ходы и повороты, чтоб интересно было читать. С количеством проще: нагородил от сивки от бурки, навалил гору трупов и раскидал их по всем главам – иначе там, где нет ни одного покойника, никто читать не будет… Приплел для затравки какой-нибудь ядерный заряд, который террористы сперли у завхоза подводной лодки, добавил кучу конченных мерзавцев, поручил их мочить суперположительному герою - и всё! Очередной шедевр, скроенный по универсальному рецепту Голливуда, практически готов. Осталось добавить полногрудых блондинок и длинноногих шатенок, то есть – эротики и секса. На этом отделочные работы заканчиваются, можно приступать к следующему шедевру. А чтобы следующий «бестселлер» отличался от предыдущего, в новом сюжете рекомендуется менять второстепенные ингредиенты. Например: ядерный заряд заменить на два мешка баксов или на портативную ампулу с ядом, которой можно отравить город Нью-Йорк. Естественно, вместе со штатом Нью-Йорк, а еще лучше – если прихватить и парочку соседних. Чего мелочиться? Читатель этого не любит». Мельников снова усмехнулся: «Но этот «Торжественный комплект» для сочинения крутых детективов» предназначен для начинающих писателей. Маститые могут позволить себе и вольности. Почему, например, не ссучить сюжетик, в котором могильщики городского кладбища выкапывают только что похороненных покойников, сдают их выходные костюмчики в комиссионку, а мясом мертвецов откармливают чернобурок на частной звероферме? Круто? И еще как! А если приплести к тому сюжетику с душком совсем протухшую лабуду и заставить тех же могильщиков жарить шашлыки из мяса покойников – для собственного пропитания? Получится совсем круто… А ведь как-то попался мне в руки такой «шедевр». Ничего такого нет ни у Конан Дойля, ни у Агаты Кристи, ни у Джеймса Чейза… Теперь они все в гробу перевернулись от зависти. Знай наших! Это вам не «Десять негритят» или «Этюд в багровых тонах»... Чего, спрашивается, Конан Дойль вывихивал мозги со своей дедукцией? Сегодня никто никакой логики с авторов не спрашивает. Дедукции – тем более. Любые неувязки можно списать на случайности и тупоумие читателей. Кто там будет придираться к мелочам, если сбиваются со счета трупов уже на пятой странице? Мало того, что с сюжетами у них напряг, так и те друг у друга передирают. Когда у графоманов появляются плагиаторы – это кризис литературы». Мельников подвел черту: «Нет, не буду я читать лабуду, рожденную скудоумием авторов. Хотя «рожденная» – это незаслуженный комплимент. Больше похоже на литературный выкидыш. А я противник абортов: и медицинских, и писательских. Ну, а кому нравится бред сивой кобылы, пусть читают: хуже им от этого не станет, а лучше – не знаю. Но подозреваю, что перешибить пристрастие к убогому чтиву никому не удастся: ни классикам, ни современникам».