Над Баренцевым морем тишина. Ушли суда в порты своей приписки. Остались – волн осенних седина, печаль и неутешность горя близких тех, кто сейчас в свинцовой глубине на атомной затопленной подлодке. Родным с утратой жить наедине и ложь хлебать в правительственной сводке о недостаточности средств и сил сейчас поднять из ада субмарину, о том что Патриарх сам попросил, чтоб Бог помог им одолеть пучину, что Призедент скорбит и день, и ночь о горе, вдруг потрясшем всю Россию, но он не в состоянии помочь… Да! он физически действительно бессилен. К тому ж ещё бесчувственен совсем и ситуацией не управляет, и, чем живёт страна, ещё не знает за те сто дней, что в кресло своё сел. Как кэгэбэшник будет лгать в глаза и будет много обещать серьёзно, и артистически рождённая слеза с ресниц сбежит почти что виртуозно. А субмарине так здесь и лежать, не выдавая тайну катастрофы, в себе погибших моряков держать на стометровой глубине Голгофы. 18.08.2000.