Полудрема, зной, размытость Веры, дружбы и любви, То железная закрытость, То открытость. До крови. Две кривые в странной гонке Вновь стремятся к мертвой точке, Неродившеюся дочкой, Крест маячит на пригорке. Захлебнулся чей-то крик... И опять не до вопросов, В поезде великороссов На заброшенный тупик, Где с контрольным молотком Бродит путаник-обходчик, Где и знать никто не хочет Ни о чем и ни о ком. Где извилин провода Ничего не пропускают, И привычно удлиняют Непонятные года.. Что берут, как душу бес, Жизнь, ночной порой и ранней, С ненасытностью пираний, Подкрепляя Русский крест. Хохлома и Оренбург, Астраханские лиманы. Полоумный ветер рваный Гонит вдаль тлетворный дух, По полям, лесам и рекам, По квартирам и домам. Собирает Кострома Похоронные калекам, Бедным, в рубище убогом, Старым, немощным и всем, Жертвам выдуманных схем, Сколько их еще у Бога, Сколько данников небес Оказалось там, за бортом? Ритуалы стали спортом, Наполняя Русский крест. Крест – итог печальной темы, Плод компьютерных программ, Звуки погребальных гамм, Крест вопросов «Что мы, где мы?» В странной жизни-круговерти, Правды – что еще дороже? Скорбной правды ранней смерти, Хоть в канаве, хоть на ложе, Сладком ложе для желаний, Что усиливает драму, На большой дороге к Храму, Что-то много отпеваний. Что-то мало нынче крестят, Саван явно в дефиците, Замещен протяжным «Спите!» Православный детский крестик. Замещен распятьем лета, Лета будущих свиданий. Над седьмою частью света Русский крест дороги дальней!