Кузькины страшилки
Я – домашний дух. Раньше-то я духом не был, тем более домашним. По рождению я – вольный ангел. Так в ангелах и ходил бы, но напасти и беды выпали на долю мою.
Решил я, видите ли, посмотреть, как людишки живут, как они там не Земле маются. А Боженька, хозяин наш, подумал, что я за девками земными подглядываю.
Осерчал он и объявил свою Божью волю – так и сказал, чтоб духу моего больше на небе не было. Будешь теперь, дескать, охранять земную одну фамилию, чтоб им жилось легче. А фамилию-то выбрал, это чтобы мне насолить побольше, самую, что ни на есть банальную – Иванов.
Вот я от начала веков за Ивановыми этими и приглядываю.
Что и говорить! Хлопот с ними – страшное дело. Так и норовят голову сложить ни за что. Приходится их из всяких передряг вытягивать. Хоть бы раз за все время «спасибо» что ли сказали. Не дождешься!
Ивановы вообще – неблагодарные люди, не то что Рабиновичи, скажем. Там – понятливые. Есть у меня приятель, за Рабиновичами приглядывает. Так ему ни забот, ни хлопот – растолстел, раздобрел, разленился. Рабинович-то что! Он коня на ходу останавливать не побежит, и ему, приятелю моему, с бесом, что коня попутал, не договариваться!
Рабинович сидит себе спокойно, есть мацу да рыбу и не пугает домового словами нехорошими, не дергает его по делу и без дела – за него родня хлопочет, а эти... А! Что и говорить!
Я пьяниц не переношу, а тут наказаньице – как на зло. Целую вечность уже – разливные реки водки. Сами понимаете – Ивановы!
А революция чего мне стоила! Этот же Иванов первый на ворота Зимнего полез. Все люди как люди, а он – нет! Герой – понимаешь! Пришлось пули от него отгонять. А их было... Честно вам скажу, как пчелиный рой. Теперь историки пишут: «Зимний был взят без единого выстрела…»
Это ничего. После – еще круче. Все люди как люди – кто как устраивается. А Иванов на завод! Так и норовит руки в станок всунуть. Другие в начальники лезут, а Иванов – на ударную стройку. Да по стройке – без каски. Сколько я кирпичей в самый последний момент уже чуть не с головы пооткидывал в сторону! Да, хлебнешь с такой фамилией! Он-то герой, а я – в мыле.
Ну нынешнее поколение еще ничего. Более-менее. Не положено в цивилизованное время космической техники слишком много пить. А вот раньше-то что было!
Прадедов нынешнего Ваньки Иванова – повытаскивал я из помоек да канав! Ни за что не забуду.
Ох и доставали они меня! Все им неймется! Люди как копейку заимеют, так домой тянут, а эти – в кабак!
Ну пришел в кабак – сиди спокойно, отдыхай, музыку слушай. Нет же! Морды надо бить. Оглянутся не успеешь – колотят Иванова! Глаз да глаз за ними.
Коли б не Божья воля – так давно бы плюнул на них, на Ивановых, и в бесы бы подался. И то легче! Так нет – уж больно я совестливый.
Бывало, захлебывается какой-нибудь Иванов в канаве. Я подлетаю – за шиворот держу, чтоб не утонул. Он же, зараза, благим матом кроет. Весь мой дух (в нем еще немного святого осталось) так и дрожит от его слов. А он хохочет!
Да! Точно, Бог любит дураков да пьяниц. Он к ним таких, как я, и подсылает, в наказание нам.
Мои Ивановы – это насмешка над эволюцией. Время вроде проходит, а они не меняются. Что деды, что внуки – любят водочку да поматериться. Затюкали меня совсем.
Один Ванька, увидал меня с пьяных глаз – Кузькой прозвал. Опять беда на мою голову! Нас, ведь, ежели увидят живые люди, да еще обзовут, то мы становимся нечистыми – домовыми. Нам после такого вообще дороги на небо нет. Разве что через ад.
Ну я Ваньке этого так не оставлю! Хотя помер уж давно Ванька тот. Душа его исстрадавшаяся в раю обитает – я свою службу знаю. Но все равно – потомкам не прощу.
Вот давеча сидит очередной Ванька с дружком своим Колькой, пьют как обычно водку. Жены их по дачам пашут-сеют – весна, одним словом. А они жрут горькую да матерятся как сапожники. Разговоры у них – даже нормальный бес покраснеет: и та – б..., и эта – б..., и все женщины у них – б...!
Я со страху вначале в вентиляционное окошко запрыгнул. А потом смотрю, Ванька не дошел до кондиции и меня еще не видит.
Слетал я к дружку своему – он с Архангелом Михаилом знается, попросил устроить грозу, да такую, чтобы жены ихние быстрей приехали домой и застали своих балбесов, как говорится, в зю-зю.
Не тут-то было! Этот пролетариат полиэтиленчиком накрылся и дальше копошится – домой ехать даже и не подумал.
Прилетаю обратно, а эти пьяницы форточку закрыли и дальше пьют. Дождь им не мешает за окном – не каплет. Я ж сквозь щель рамы еле просочился. А Ванька уже так нажраться успел, что меня увидел. Говорит:
– Во! И Кузька пожаловал... – дальше ужасную тираду выпускает – и такую мою мать и сякую. Сколько с Ивановыми дело имею, никак понять не могу при чем здесь мать?! Любят они ее сильно или что? Как ни слово, то все через нее, через матушку!
Я не знаю куда деться, а Ванька, подлец, продолжает издеваться:
– Кузька! Пить будешь, ешкин кот? – ну для него – это еще мягко сказано, конечно.
Каково однако! Ешкин кот! Вообразил, что я еще с ним, негодяем, пить буду! Взял я и бутылку ихнюю уронил.
Тут оба как всполошились! Колька так не понимает ничего. Для него это просто, как они это обидно называют – полтергейст. А Ванька опять про мать вспомнил и такого наговорил! Ух! Я аж в стенку влип.
Колька лепечет:
– Вань! У тебя что? Кони?
Я знаю, это они болезнь от водки так называют – белую горячку. Много Ивановых от нее страдало, много их от нее полегло.
Ванька ему отвечает:
– Какие кони! – растакую твою! Не видишь что ли черта? (Это я-то черт!)
А Колька:
– Точно кони! Кончать надо бы пить, – рюмку в сторону швырнул и из горла булькает.
Я от возмущения даже со стенки оплыл. Разозлился и давай все крушить на кухне! Тарелки, кружки, кастрюли – все в ход пошло. Молоточком, что отбивные бьют, я так им обоим по башке да по спине нашлепал! Они уж не знали куда прятаться.
Короче, устал я и улетел к дружку, что с Архангелом знается. Тот попросил, чтоб Михаил зарядил молнию прямо в их окно. Смотрю – занавески задымились. Я и успокоился. Знай наших!
На утро очень мне обидно было. Просто кошмар! Жены, конечно, их, пьяниц, ругали, на чем свет стоит и тоже по матушке. Они как ужи крутились – оправдывались. Что только не понасочиняли! Дескать, и подрались, и занавеску сигаретой пропалили, и посуду побили, шатаясь. Про меня – ни слова! Ужасно!
Вот и получается, сколько веков я с этими Ивановыми маюсь, все понять не могу этих людей – никогда правды не говорят.
Понравилось!!!!!!!!!! Читается превосходно!!
Но только это уже не ангел получается, и не домовой....,а даже не понятно кто.
Nvelichko
пн, 10/11/2008 - 21:14
Спасибо, Наталия, за высокую оценку.
Но только это уже не ангел получается, и не домовой....,а даже не понятно кто. - Все как в жизни: родился - одно, воспитали/выучили - другое, работает - третье, мечтает - четвертое. :wink4:
Наталия Ефименко
пн, 10/11/2008 - 21:41
Принимается! :biggrin2:
Nvelichko
пн, 10/11/2008 - 21:43
Очень актуальная, жизненная вещь! Ведь Ивановы до сих пор еще встречаются на просторах Родины, и их непростая судьба нам небезразлична.
Спасибо, Наташа.
Доброжелатель (фамилию не раскрываю из скромности).
Владимир Яковлевич
вт, 11/11/2008 - 08:45
Любезнейший Доброжелатель, широта Вашей души побуждает ровно биться даже мое нервическое сердце.
Да, "страна (так сказать) должна знать своих героев" и уважаеть их за нелегкую долю. [Ведь не они, так мы?]
P.S. Я тоже никому не раскрою Ваше инкогнито.
Наталия Ефименко
вт, 11/11/2008 - 13:34
Как всегда, красота! И смешно, и грустно... :smiley3:
Ира
ср, 10/12/2008 - 08:47
Большое спасибо, Ира. :blush:
Наталия Ефименко
ср, 17/12/2008 - 00:19