Фрагмент (01) первой главы «ЗДРАВСТВУЙ, ЗДРАВСТВУЙ, НОВЫЙ ГОД…» романа «БЮРО ПО ТРУДОУСТРОЙСТВУ» [em]Уважаемый Читатель, в тексте есть откровенно непонятные слова и выражения. Автор извинений не приносит, но, по окончании, публикует словарик.[/em] :wink4: БЮРО ПО ТРУДОУСТРОЙСТВУ ИЛИ ГРИМУАР ПП (фантазийно-эзотерический роман) Автор не приносит извинений тем читателям, которые узнали себя в его персонажах. Однако и утверждать, что написанное – полностью автобиографическое произведение, не отваживается. Часть первая НАЧАЛО (1998-2003) Что было бы моей жизнью, если бы этого не было? Глава I ЗДРАВСТВУЙ, ЗДРАВСТВУЙ, НОВЫЙ ГОД… Блошиный укус Проснулась я от несколько неожиданных, даже неуместных ощущений, вызванных почти эфирными, но неловкими проникновениями. Притаилась, пытаясь сообразить, что происходит. Голова думала плохо. Может, я ещё сплю? Осторожно открыла глаза. Примерно в метре от меня солнечный луч выедал квадрат на подушке. На той же подушке покоилась голова похрапывающей Надьки. Значит за спиной окно и… ещё кто-то… Я лежала на левом боку, на левой из двух сдвинутых вместе полуторных кроватей в спальне съёмника, служившего мне пристанищем с лета. Это уже хорошо! Положение тела, да, впрочем, и поза, явно указывали на то, что всё моё естество во время сна жаждало оказаться как можно дальше от соседствовавшего со мной полутрупа. Сейчас это была Надька, по-хозяйски развалившаяся на том месте, которое я вообще предпочитаю видеть пустым. Хотя эпизодически оно подвергается захвату со стороны взбудораженного Вакхом Миши… Миши Яблочкина… С этим я смирилась. Ведь когда он пьяненький спорить с ним по этому поводу, значит – почти наверняка иметь фингал под глазом. На какой-то миг меня наполнило победное ликование: «Наконец-то всё закончилось! Уже утро!!!» И даже, судя по всему, день. Но… безумно разнузданная радость лопнула как мыльный пузырь. Я ёжилась комочком эмбриона на самом краешке кровати, обеими руками судорожно вцепившись в укрывавшее меня одеяло изнутри, и изо всех сил держалась за этот ненадёжный щит. Впереди – безопасное пространство простыни. А сзади? Мои ресницы затравленно захлопнулись, и веки сжались до боли. Весь остальной нерв ушёл пальцы, ногти которых, не будь ткани, основательно впились бы в ладони. Ну а для стороннего наблюдателя я по-прежнему выглядела спящей. Недвижным безвольным бревном. И этим бревном кто-то вовсю пользовался! Он, этот кто-то, бесцеремонно задрав моё довольно узкое платье, преодолев дебри колготок и трусишек, употреблял меня почти в позе ложки к полному и исключительно своему удовольствию. О чём свидетельствовали затравленное сопение и омерзительное похрюкивание. Но ведь этого же не может быть? Чья-то то мужская гордость, наглая, хотя несоразмерно этой наглости незначительная, по-воровски шустро беспредельничала внутри меня, отчаянно осознавая непрошенность своего присутствия. А мои мысли деловито прыгали по извилинам: «Приглушённое рычание за стеной, похоже на волчье – Мишане снится пьяный кошмар. Дверь в спальню плотно прикрыта… Терпеть не могу запертых дверей!!!» Это было уж слишком! Дабы целиком и полностью удостовериться, что действительно не сплю, я пошевелилась. Деятельность за спиной мгновенно приостановилась. Сопение и похрюкивание растворились в лениво неспешных звуках новогоднего полдня. Радостно тявкал пёс, явно валявшийся в снегу – это на пустыре, метрах в двухстах от дома. Соседка сверху открыла кран в ванной, её муженёк полез в холодильник за водкой. Со стороны Железнодорожной – пять минут ходьбы, если на прямик – послышалось подвывание одинокого троллейбуса. Все эти вялые шумы перекрыло яростное буханье вусмерть напуганного сердца, и буквально-таки ощутился скрип мозгов, забуксовавших по причине тотальной паники. Мне стало жалко – этого, который сзади. Я поняла сразу две вещи. Во-первых, это – Сенька. Во-вторых, он предпочитает, чтобы происходящее было за гранью моего видения. Да и не только, судя по всему, моего. Интеллект заработал с предельной скоростью в безнадежной попытке найти всё же какое-то рациональное и ни для кого не оскорбительное объяснение этому инциденту. Отсутствие моего видимого несогласия прошло за ободряющее воркование, мол – ты чё остановился, испугался, глупыш? Притихший, было, Сенька, вновь зашурудил своим достоинством. Туда-сюда, туда-сюда. Ай да Семён Васильевич! Психолог с тремя высшими образованиями. Тонкая, нежная, возвышенная и отзывчивая натура – по словам Надьки. Прямо хоть икону с него пиши! Ха! Худой, как шпала, человечишка, головой задевающий люстру, с до безобразия узкими плечами, недоразвито маленьким подбородком, с почти по-еврейски внушительным носом и таким обезоруживающе надёжным басом. И почему это считается, что обладатель большого носа имеет в распоряжении ещё и приличный член? Я зашевелилась поактивнее и отодвинулась от края, чем значительно усложнила задачу Сенечке, который производил свои незаконные сексуальные манипуляции, устроившись в мало представимом для меня положении на полу около кровати и прячась за меня так, чтобы случайно приоткрывшая глаз Надька (ни Боже ж мой!) его не увидела. Надо отметить, что именно эта мадам выудила сие чудо по телефону часа за два до Нового Года. Хотя и по просьбе Мишани, который, по официальной версии, не желал проводить столь значительный праздник наедине с двумя дамами. Ну-ну… Сенька, вместо того, чтобы отпочковаться, червём ввинтился ко мне под одеяло и, примостился (уже на кровати!) с намерением продолжить. Вот стрекозёл! Я злорадно улыбнулась. При первом же движении его худосочной задницы кровать оглушительно скрипнула. Такая неожиданность выдавила не менее громкое бульканье из его кадыка. Надька зашевелилась. На сей раз ужас сковал все Сенькины члены. Он замер, вытянувшись шнурком. Вообще-то с Надеждой Вениаминовной Коневич мы на «Вы», и у нас исключительно деловые отношения. Она – мой бухгалтер. Идея разбавить ею наш с Мишей вынужденный новогодний тет-а-тет принадлежала исключительно ему. Впрочем, он приглашал её и Ивана. Точнее, Ивана и её. Но у того что-то не срослось. А благодаря Надькиным умственным потугам примерно за час до боя курантов нарисовался этот… Семён Васильевич. И теперь я куковала посерёдке сей пары в весьма пикантном положении. Надька открыла глаза и бессмысленно уставилась в потолок. На том её просыпание и закончилось – она вновь нырнула в объятия Морфея. Сенька на всякий случай оживать не спешил. Однако когда я интеллигентненько попыталась высвободиться, он, будто в предсмертной агонии, дёрнул своими по-паучьи волосатыми ручонками и прижал меня к причинному месту как фиговый листок. Стало ясным – очнись Надежда Вениаминовна, я буду его оправданием и доводом в пользу мужской невиновности, а также неопровержимым доказательством наличия в нём, Сеньке, вероломно попранной мною чисто человеческой наивности. Потому как Полина Петровна – я, а он – случайно на огонёк заглянул. Не выходя из роли сонного бревна, я под аккомпанемент пружин ощутимо прошлась локтем по Сенькиным рёбрам. Мой манёвр имел успех – эрекцию как корова языком слизала. Но Семён Васильевич, судя по всему, вошёл в раж, и решил проигнорировать этот факт. Шум поднялся такой, что Надежда Вениаминовна ожила и задвигала в разных направлениях всеми четырьмя конечностями с явным намерением проснуться. С этого момента моё восприятие с трудом поспевало за Сенькиными действиями. Для начала он оперативно сполз с кровати, затем прытко вскочил и забился за сдвинутую в угол портьеру. Там не шевельнув ни единой её складкой, умудрился натянуть на себя брюки. Потом, бестелесной тенью метнувшись через всю спальню, оказался уже за спиной у Надьки – у двери, которую беззвучно открыл жестом бывалого фокусника, и исчез в коридоре. – Фу-у-у… Голова, – проскулила Надька и накрыла эту саму голову одеялом, предварительно известив весь белый свет, что её тошнит. Спрашивается: зачем в таком желудке коньяк с шампанским мешать, да ещё в таком количестве? Я решила по праву гостеприимной хозяйки с незамутнённой совестью и необременённой излишним весом женщины, которая по вечеру слегка перебрала, проинформировать остальных о своём просыпании последней. Было над чем подумать – ведь начинался новый, тысяча девятьсот девяносто восьмой год, и меня… изнасиловали! СЛОВАРЬ ЗДРАВСТВУЙ, ЗДРАВСТВУЙ, НОВЫЙ ГОД… – парафраз детской песенки «Новогодняя хороводная» – слова: Ю.Леднёва, музыка: А.Островского, которая в исполнении ансамбля п/у В.Локтева стала символом счастливого советского детства (и безоблачного будущего); непременный атрибут детсадовских новогодних утренников взбудораженного Вакхом – (греч.) – одно из имён Диониса, бога плодоносящих сил земли, растительности, виноградарства, виноделия, способного отнимать разум – в шествиях Диониса, участвовали менады («безумствующие») и сатиры (демоны плодородия), охваченные священным безумием они всё сокрушали на своём пути и, упиваясь кровью растерзанных зверей и людей, с воплями «Вакх, Эвое» славили Диониса-Бромия («бурного», шумного») она вновь нырнула в объятия Морфея – (греч. Morphē – форма) – крылатое божество, один из сыновей Гипноса (сна), принимая разные человеческие обличья, является людям во сне