Чехия использована с разрешения С.К.Латора и Бюро Чешской пропаганды. «...а сейчас надо обязательно дунуть, если не дунуть никакого чуда не произойдет» Амаяк Акопян - Ты зол. Дай волю Гневу! Пей кровь! Пей кровь и съедай сердца! Послушай свой гнев! Возьми мой трезубец, – прокричал маленький дистрофичный чертенок. Мы стояли с ним на большой, ровной площадке, на вершине безымянной горы и в лицо мне дул ветер, покрасневший от подхваченных им частичек песка. Прошедший невдалеке от нас вихрь оставил на склоне горы стадо лягушек, цвета нефтяного пятна. Я взял из лап чертенка трезубец и повертел его в своих руках. - Нравится? А теперь, проткни мне грудь… Чертенок запрыгал на месте, выкрикивая непонятные мне слова, кажется на латыни. Я замахнулся и насадил его на трезубец, а он издал звук раковины. Подняв его тело над землей, я несколько минут смотрел, как капает из ран черная и густая, сильно напоминающая смолу, кровь. Я поднял тело ещё выше над собой и подождал, пока капля крови скатится с копытца мне на язык. Жидкость была вязкая и немного щипала, но вкуса я не почувствовал. - Погань! – сказал я со злостью. Красный ветер согнал к горе темные тучи. Грянул гром, начинался ливень. Тело чертенка разложилось после первых же капель дождя, и передо мной висел желтый его скелет. Я скинул скелет с трезубца и, опершись на его рукоятку, задумался, закрыл глаза. Темнота… Сразу же, я ощутил, что ветер больше не дует и дождь не идет. Кажется, потеплело. Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь на крыше неизвестного мне здания. Вместо трезубца черта, я опирался на обыкновенную хозяйственную швабру. Следов скелета и крови вокруг не было. Стая каких-то неизвестных птиц, с квадратными коробочками под клювом, пролетела мимо меня и расположилась на телевизионной антенне. - Демоны, - сказал я, - это всё их шутки… Интересно, что это вообще за место? Я подошел к краю крыши. Обычный жилой район, обычного города. Несколько серых панельных домов. На стене одного из них, почти во всю высоту, красовался рекламный плакат – огромная шляпа с огненным выхлопом и надпись: «Покупайте шляпы Боярского, Подробности по телефону 8-800-kanalya». Я решил, что надо будет позвонить, если снова не улечу. Что-то мешало ходить. Остановившись возле одной из антенн, я вытряхнул из туфель набившийся туда красный песок. Как ни странно, песчинки не разлетелись, а сбились в кучу и полетели по направлению к солнцу, выстраиваясь в воздухе в причудливые узоры. Ещё немного осмотревшись на крыше, но, не обнаружив ничего примечательного, я решил спуститься вниз, в город. Людей на улицах почти не было, а машин не было совсем. Заметив идущего навстречу прохожего, я остановил его с вопросом, что это за город. - Это Чехия, - сказал прохожий и дико расхохотался. Он подбежал к канализационному люку, поднял крышку и крикнув мне: «Вы в Чехии, ахахахахах!», исчез внутри. Такая реакция прохожего меня сильно удивила. Да и рассчитывал я оказаться где угодно, но не в Чехии. Из-за угла вышла пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руке. Я подошел к ней: - Извините, вы не могли бы мне подсказать, что это за город? Женщина недоверчиво посмотрела на меня. Кажется, она подумала, что я пьян или спятил. - Это не город. Это остров, - ответила она. - Какой остров? - я ничего не понимал. - Какой, какой… Чешский, конечно. Ты что, обкурился? – она усмехнулась. - Нет… Но чешского острова не существует! И Чехии. И говорите вы на русском. Что за абсурд? – я окончательно запутался и рассчитывал, что она сможет объяснить мне всё происходящее. - Конечно, не существует. Я тебе и не говорила, что он существует. Хм. Да ты не местный. Ты с горы что ли? – она с интересом разглядывала меня, - Я всех чехов знаю. Женщина покопалась в хозяйственной сумке и достала оттуда плотно закрытую, круглую коробку и ложку. Она передала их мне. - Что это? – спросил я, показывая на коробку. - Все, кто с горы, должны это попробовать, - ответила она. Открыв крышку, я съел немного неизвестного мне блюда. Вкус был незнакомый. - Это маца из крови христианских младенцев, - сказала женщина, злобно смеясь. Последние слова несколько секунд эхом отдавались в разных частях моей головы. Тогда, я так и не понял их значения. Перед глазами все поплыло, и я упал без сознания. Я видел странные метаморфозы. Расплывались, растягивались и снова приходили в первоначальное состояние яркие, цветные круги. Радужные силуэты людей закручивались по различным траекториям, и, постепенно уменьшаясь, исчезали где-то в центре воображения. Я не чувствовал себя и не понимал, где нахожусь. Метаморфозы прекратились, их место занял огромный советский приемник «Альпинист». Из динамика послышался знакомый писк и голос диктора: - Московское время - 12 часов. Прослушайте традиционную радиопередачу «Смски от покойников». Как обычно, в эфире будут зачитаны самые интересные сообщения от известных мертвецов. Пишите на номер 8-800-Kanalya. А сейчас – лучшие сообщения, пришедшие к нам за последнюю неделю: «На самом деле нас было на одного больше. Я просто не успел ко времени пересчета. Пожалуйста, восстановите справедливость, переименуйте улицы, а то меня здесь никто не уважает. 27-ой Бакинский комиссар»; «Помогите, пожалуйста. Похороните меня или лучше сожгите, чтобы никто не поглумился над моими останками. Я заперт в мертвом теле и вырываюсь из него только ночью 7-го ноября каждого года, когда очередной глава государства приносит мне в жертву толстую немецкую женщину. Это ужасно! В.И. Ленин»; «На самом деле я не набирал вес. Меня похитили и подменили инопланетяне. Элвис, король рокнролла». Ваши сегодняшние сообщения – после музыкальной паузы. Приемник «Альпинист» засосало в середину воображения, после первых же звуков ритмичной музыки. Сознание моё начало проясняться, я понял, что лежу, причем лежу на кровати, и на меня кто-то смотрит. Сначала зрение не работало, потом я увидел серые пятна, и, наконец, разглядел четыре фигуры. Возле моей кровати стояли четверо размалеванных клоунов в белых халатах, и пересмеивались между собой. Неизвестно откуда, но я знал, что это был не просто смех, а их особенный клоунский язык, который больше никто не понимал. Я кашлянул, чтобы они обратили на меня своё внимание и когда клоуны замолчали и повернулись ко мне, спросил: - Что здесь происходит? Где я? Один из клоунов нажал на свой нос, который издал звуки клаксона. Клоуны хором рассмеялись. - Успокойтесь, - ответил, отсмеявшись, носатый, - вы в клоунском госпитале. Подняв руки, клоун начал раскачиваться из стороны в сторону, выговаривая по слогу на один наклон. - Вы поели чешской мацы и скоро – тоже станете клоуном. Тут я вспомнил, как пробовал неизвестное блюда на улице чешского острова и наконец понял, что это было. К горлу подступила тошнота, и я крикнул: - Нет! Никогда! Вы пидары и я вас ненавижу! Нащупав рукой на тумбочке, рядом с кроватью, механический будильник, я запустил им в клоуна. - Сдохните, пидары! – моему возмущению не было предела. Ножка будильника попала клоуну точно в глаз, но он не закричал от боли, а только высунул язык. Заиграла грустная музыка. Клоуны, медленно шагая, встали в ряд, один из них куда-то вышел. Вернулся он со знакомым мне трезубцем в руках. Он поставил трезубец вертикально на пол, зубьями вверх. Как ни странно, он не упал, а держался как вкопанный. Клоуны, один за другим, прыгали грудью на трезубец, и следующий снимал с него тело предыдущего. Когда все клоуны были мертвы, я встал с кровати и вышел в коридор. Конца коридора не было видно ни в одну, ни в другую сторону. Его заливал белый свет от бесконечных трубок ламп. Я побежал по коридору и через некоторое время оказался снова у раскрытой двери своей палаты. Поняв, что так мне не выбраться, я вернулся в палату. На тумбочке лежал какой-то листок и сотовый телефон. Листок оказался рекламной брошюрой, надпись на которой гласила: «Не хотите быть клоуном? Звоните 8-800-Kanalya». Под надписью размещалась фотография Васермана и дорожный знак с перечеркнутым клоуном. Я взял телефон и набрал номер, указанный в брошюре. В трубке заиграла классическая музыка, через некоторое время ответил механический голос: - Здравствуйте, вы позвонили по чешскому номеру. Если вы хотите получить шляпу Боярского, нажмите 1. Если вы не хотите превратиться в клоуна, нажмите 2. Для получения чешского гражданства, нажмите 3. Чувство было такое, как будто я делаю самый важный в жизни выбор. Подумав немного, я нажал кнопку с цифрой 2. - Отдел по борьбе с клоунами, здравствуйте, - сказала трубка. - Здравствуйте, - ответил я, - меня накормили чешской мацой и я не хотел бы стать клоуном. - Вы с горы? - Да. - Подождите минутку, - в трубке послышался шелест страниц, - выйдите в окно, - ответила трубка через минуту. Я открыл окно, встал на подоконник и посмотрел вниз. Судя по высоте, я находился на 10-том этаже или около того. Внизу, до самого горизонта тянулась автостоянка, заполненная 312-ми москвичами, выстроенными в шахматном порядке. - Вы уверены? - спросил я у трубки. - Абсолютно. Только нужно не выпрыгнуть, а именно выйти. Сделайте шаг вперед. Я закрыл глаза и шагнул. Другого выхода все равно не было, хотя этот выглядел абсурдным и самоубийственным. Мелькнула мысль «Можно ведь было заказать шляпу Боярского…» Удара об землю не последовало. Она прогнулась подо мной и слегка отпружинила, так что я оказался опять на ногах. Москвичей, клоунского здания и автостоянки не было. Я находился в чьем-то кабинете. У стены стоял книжный шкаф, а передо мной был стол и кресло, повернутое к окну. В кресле кто-то сидел. Я подошел к шкафу и посмотрел на книги. Они все были одинаковые: толстые, в коричневой обложке и с надписью «А. Васерман. Краткая история Чехии» - Не трогай, - услышал я приглушенный голос со стороны кресла, когда протянул было руку к шкафу. – В этих книгах знание, обладать которым тебе не дано. - Но почему они все одинаковые? - Потому, – кресло повернулось, и я сразу узнал обладателя голоса, - потому, что ты не чех. В кресле сидел Анатолий Васерман. Из-под расстегнутого жилета виднелась футболка с надписью «Fuck Only Brains» - Так это ты убил дистрофичного черта? – строго спросил Васерман. - Да. Но он сам меня об этом попросил. Васерман усмехнулся в бороду, достал из кармана жилетки четки и начал медленно их перебирать. - Ты уничтожил одну из живых сущностей Чехии. Знаешь насколько это серьезно? – Васерман сдвинул брови. – Чехия это хрупкий организм. Ты что же, хотел сломать Чехию? - Нет, - под строгим взглядом Васермана я почувствовал себя виноватым, - Я не знал… И вообще, Чехия же не существует. Как можно её сломать? - Конечно. Чехии нет, и не было. Ты не поймешь. Ты же не чех, - Васерман отбросил четки, достал из жилета расческу, и, методично почесывая бороду, продолжил, - Своими действиями, ты создал «чешский кризис». Сработал защитный механизм, и теперь ты здесь. - Да, здесь, - сказал я, - А как мне быть не здесь? Васерман снова усмехнулся в бороду. - Нельзя просто так уничтожить чешскую сущность. Можно только занять её место. Теперь ты – часть Чехии. Czechia has you. Я задумался. Никак не мог понять, чем же я теперь являюсь в Чехии. Положение выглядело серьезным. - То есть я черт? – спросил я с сомнением. - Нет. Ты остаешься собой, даже на Чешском острове, которого нет. - Значит, я теперь чех? - Нет. Ты что, дурак? Ты это ты. Даже в Чехии. У тебя был выбор там, на окне. Ты мог остаться клоуном, мог стать чехом. Ты выбрал антиклоунский отдел, вышел в окно и попал ко мне. Нужно было ещё о чем-то спросить Васермана, но в голове крутились вопросы, один глупее другого. - А в какое окно нужно выйти, чтобы выбраться из Чехии? Казалось, что Васерман ждал, когда же я задам подобный вопрос. - Из Чехии не так просто выбраться. Чехия – остров, но такого острова не существует. Как ты думаешь, что может окружать несуществующий остров? Правильно... Ничто. Как ты хочешь выбраться? Пробраться ни через что? - Не знаю. Но как-то это возможно? - Да. Теперь ты сможешь выбраться из чешского круговорота, только прожив жизни всех чешских сущностей. За исключением, конечно, меня, Боярского, Чака Норриса и главного инженера чакноррисовой электростанции. А это один миллион жизней. Больше ответов не будет. Тебе пора отправляться на своё место. Я понял, что застрял здесь на невообразимое для обычного человека количество времени. Выхода нет. Придется смириться со своим существованием в несуществующей Чехии. - Куда мне идти? – тихо спросил я Васермана. - Держи, - сказал он, доставая из жилета шляпу, - Это – шляпа Боярского. Скажи «Ланфрен-Ланфра!» и она доставит тебя куда нужно. Скажи «Каналья!» и она остановится. Ухватившись двумя руками за шляпу, я прокричал нужную фразу. Шляпа завелась, и, выбрасывая языки яркого пламени, понесла меня в раскрывшееся окно. Впереди было много новых жизней, во множестве разных тел и миллионы лет на раздумья. Шляпа пронесла меня над всей Чехией, и стала снижаться только за городом, на каком-то поле. Скоро, я смог разглядеть, что мы движемся к огороженной забором кабине. Как выяснилось, кабина была лифтом. Его двери вдруг сами открылись, и я зашел внутрь. Кнопок не было. Через некоторое время двери лифта так же самостоятельно сомкнулись, и кабина со скрежетом поехала вниз. На полу лежал коврик с надписью: «Добро пожаловать в Бункер». Я повернул голову в сторону стенки лифта и увидел там нечеткое своё отражение. Сразу же, в глаза бросались усы, которые я никогда в жизни не отращивал. Я был Гитлером.