В одиноком и грустном ноябрьском парке, Есть большие врата, что открыты всегда, Они тихо скрипят, так жестоко и странно, Будто стонет моя в этом парке душа. Меж вратами поток жёлтых листьев летает, Всё взлетают, и падают медленно вниз, Чёрный ворон вверху на вратах восседает, Этих мест он единственный призрачный принц. А врата всё скрипят, в такт вторя над ветрами, С неба падает дождь, на земную листву, С неба падает дождь на листву под ногами, И один в этом парке теперь я стою. Прикасаясь к вратам тем холодным руками, Ощущал я их нежный и трепетный вздох, Я прошёл вновь меж них, и они задрожали, Но я жизни им новой теперь дать не смог. Подошёл я к качеле с большими цепями, Раскачал я её, и присел на чуть-чуть, Цепи, как и врата тихо так задрожали, Но я знал, к жизни всё не мне уже не вернуть. Я стоял меж двух ангелов в чёрных одеждах, Тех скульптур, что когда-то дарили тепло, Лишь их лица остались такими как прежде, На их каменных лицах осталось тепло. Стая птиц пролетела над парком с дождями, Я смотрел в небеса, провожая их всех, Я смотрел в небеса, но не видел их пламя, Небеса навсегда потеряли свой цвет. В одиноком и грустном ноябрьском парке, Всё скрипели негромко большие врата, И взлетала листва, проронив вздох утраты, Через день наступала навеки зима.