С ранних лет Антон мечтал владеть значительными капиталами и красивыми женщинами. Но осуществлению этих желаний мешали застенчивость и безынициативность. Если он и решался заговорить с симпатичной девчонкой, то, как правило, был отвергнут. Потому что, подойдя поближе к объекту своей страсти, от волнения он забывал все слова на свете. И вместо уместного в тот момент комплимента, он, покрываясь стыдливой краской, мог вымолвить неуместное: « Как вы относитесь к ядерной кибернетике?». Естественно, что слабая половина человечества кибернетикой была, не столь увлечена как собственной внешностью, и на скромное желание Антона духовно сблизиться отвечали лишь удивленным взглядом, и прокручиванием пальца у виска. Он, было, уже потерял всякую надежду на создание единого целого из двух половинок инь и янь, но иногда сама жизнь, с присущими ей законами, берет на себя роль сводни. И однажды под вечер, когда город утопал в золотистой дымке, прогуливаясь в близлежащем скверике со своим верным спутником жизни – псом Атосом, Антон увидел нежнейшее создание. Это создание сидело на скамье, и листало гламурный журнал. Если бы можно было заглянуть в душу Антона, мы бы увидели бурю ощущений захваченных врасплох. Он то - вспыхнул и затрепетал, то побледнел. Огнем запылало его молодое тело. Это творение Божье показалось Антону лучезарным посланцем с небес. Воплощенная в идеальные формы мечта. Ему еще никогда не приходилось встречать столь совершенное создание - союз чувственности и страсти, грации и элегантности. Вдохновленное лицо, с пикантно вздернутым носиком, плутовские глазки «цвета индиго», пухленькие губки, красивые руки с точеными ноготками, фигура как у Плисецкой в молодости. Все было так прекрасно. До счастья осталось всего два шага. Антон, привлеченный её красотой и одиночеством, откашлявшись, присел на кончик той же скамьи. Заикаясь, промямлил что-то о хорошей погоде, и уже еле слышно добавил свой неизменный вопрос об этой злополучной кибернетике, которая, по его мнению, испортила ему всю жизнь. И случилось чудо! Как гром среди ясного неба, как шторм в безветренную погоду – она улыбнулась, отчего на её щечках появились соблазнительные ямочки. Это Антона еще больше повергло в трепет, и он решил форсировать события. А Кристина (совершенство звали именно так), подумала что это весьма оригинальный способ знакомства. Антон был на пике счастья, и дальнейшие события происходили по обычной схеме: встречи, поцелуи при луне, признание в любви и предложение руки и сердца. Холостяцкая квартира Антона понемногу стала преображаться. Над кроватью вместо картинок из журналов появилась оригинальная бра, на прикроватной тумбочке вместо пепельницы футуристическая ваза. Пес Атос приобрел свою персональную миску. До этого он ел из консервной банки. В прихожей поселились её тапочки, а в ванной полка была завалена годовым запасом всяких кремов и баночек с содержимым сомнительного характера. В качестве свадебного подарка Кристина преподнесла Антону галстук (розовый такой в зеленую крапинку), но петлю на шее затянула ещё при первой встрече. Прав был Лев Толстой, говоря, что все счастливые семьи счастливы одинаково, и несчастны по-своему. Мужчины и женщины никогда не поймут друг друга, потому что они хо-тят разного – мужчина, хочет женщину, а женщина – мужчину желательно с деньгами. Хрустящие купюры, может быть, и не приносят счастья, но действуют чрезвычайно умиротворительно. Поэтому в некоторых случаях отношение женщины к мужчине прямо пропорционально содержимому его кошелька. Кристина была ленивое, избалованное создание. Она проводила дни напролёт в сладкой неге безделья и ничегонеделания. Современный вариант Эллочки – людоедки. Только в отличие от малоразговорчивой Эллочки, Кристина была сварливой до изнеможения. Поначалу, Антон, ослеплённый любовью, пытался оградить от всевозможных житейских неурядиц свою любимую. Он сам готовил пищу, ходил за продуктами, выгуливал Атоса, стирал свои пропотевшие носки с рубашками. И с особым благоговеньем простирывал соблазнительные пеньюары своей супруги. Но со временем ему это всё опротивело. Любовь, которая изжила себя, как вино, перебродившее в уксус. Как-то раз, Антон, придя с работы, возился у кухонной плиты, пытаясь приготовить ужин. Для него это давно стало привычным занятием. Нож, выскользнув из руки, грохнулся на пол лезвием вверх. Это к соре - тяжело вздохнув, подумал Антон. И Кристина, измученная депрессией, а может просто бездельем, затянула свою заунывную «песнь»: - С милым рай в шалаше, и художник должен быть голодным – всё это чушь советского периода. Мне надоело, жуя карпа или иваси, представлять, что это нежнейшая форель из горного ручья. Рыбный день у нас четыре раза в неделю. И не, потому что это полезно для здоро-вья, а потому что на деликатесы не хватает средств. Я хочу эпатировать окружающих наря-дами от UNGARO или FERRE, а мне приходиться довольствоваться местными барахолками. Мы живём в режиме катастрофической нехватки денег. Ты должен оформиться ещё на одну работу, а лучше на две. Ты обещал, когда защитишь диссертацию, тебе повысят жалование, но этого так и не произошло. И вообще я не могу находиться в одной квартире с твоей соба-кой. - Но милочка селёдкой питаюсь только я с Атосом, ты - же почти, ни в чём не знаешь отказа! Мне давно повысили жалование, но твои желания превышают всякие мои возможности. - Вот именно что «почти» и «давно». На большее ты не способен. Первым не выдержал Атос. Ему надоело, что ненавистная Криска кормила его одной селёдкой, а воды не давала. Он сбежал, осушил вокруг дома все лужи, а, вернувшись, помочился в Крискины тапочки, и сгрыз её любимого плюшевого слоника. - Отвези в ветлечебницу это взбесившееся животное на усыпление, или продай его кому-нибудь. Так хоть какая-то польза будет от этой псины. И откуда это дурацкое имя Атос? Ты в детстве, наверное, в мушкетёров не наигрался? Антон яростно отстаивал своего четвероногого друга. Селёдка ему и самому уже давно надоела. - Чем больше я тебя узнаю, Кристина, тем ближе и роднее мне мой пёс. Всё смешалось в доме Облонских, как справедливо выразился великий русский писатель Лев Толстой. Атос лаял на Кристину, стараясь, таким образом, морально поддержать хозяина, и выразить своё презрение хозяйке. Антон, нервничая, выражаясь словами, которых нет ни в одном словаре, поскольку все они непечатные, стучал кулаком по столу, пытаясь выяснить, кто в доме хозяин. Кристина что-то выкрикивала в свою защиту, но, не выдержав такого напора со стороны двух самцов, заплакала и закрылась в ванной. - Мымра! - Сам дурак! - Гав! Как три тенора Поваротти, Доминго и Карерас. Продолжалось это в течение нескольких часов. И, наконец, в квартире воцарилась тишина. Тихонько вздыхала и всхлипывала в ванной Кристина. Атос спрятался в дальнем углу под диваном. Антон молча сидел на кухне, уронив голову себе на руки до тех пор, пока у него не заурчало в желудке. Он тоскливо посмотрел на сковороду со сгоревшим ужином, заглянул в холодильник. Там кроме уксуса и хвоста от селёдки – шаром покати. Открыл кран набрать воды в чайник, но тот зловеще зашипев, изрыгнул из своих недр каплю и замолчал, так и не дав живительной влаги. Ос-мотрел кухонную мойку, в которой горой громоздилась грязная посуда, и ему стало тошно. В открытую форточку донёсся запах жареной яичницы. Антон загрустил. Проверил на месте ли его денежная заначка. И понять, нет, даже не понять, а прочувствовать всю глубину своего падения, он, со своей припрятанной на чёрный день купюрой отправился в близлежащее питейное заведение «Набейрыло». В какие только трясины несчастья не затягивает нас судьба-злодейка, и старое испытанное средство от всех бед - алкоголь, нашёл в Антоне верного союзника. Отравленный взрывом неврастении он поглощал хмельную влагу, пытаясь разбавить ею своё горе, с завистью смотря на то, как бармен ловко жонглирует бутылками и шейкером. Ему в этот момент было так одиноко. Мечты о счастливой семейной жизни безвозвратно улетучились. За соседним столиком сидела, утопая, в перьях боа, в юбке размером с носовой платок ярко накрашенная блондинка с монголоидными скулами и угреватым носиком. Выпятив свою пышную грудь, и вульгарно скрестив ноги, она, похотливо подмигивая Антону, посасывала свой коктейль. И у Антона возникло желание совершить самое банальное действие, называемое – совокупление. Его взгляд помутнел, семенная жидкость ударила в голову, и он решился: - Давайте с Вами выпьем. Просто так без повода. А потом я Вам покажу, если Вы захотите, как могут любить кибернетики. – Почему-то пропищал Антон, как будто его ге-ниталии прищемило дверью. - Пить без повода, это уже повод. Поедемте ко мне. Мы приятно проведём время в уединении. – Прогнусавила блондинка. И новоиспеченные любовники, прихватив с собой водкоподобной барматухи, отправились на встречу утренней зари в хмельном угаре. Они пили, потом разговаривали, потом опять пили. Блондинка хоть и была вульгарна, но она оказалась хорошим собеседником. Более того, она знала параметры, характеризующие протоны, нейтроны и электроны, массу их покоя, массу атома и числовое значение гравитационной постоянной. - Хочу осушить сию чашу за умных женщин и кибернетику! – Провозгласил тост Антон. Так он \"наосушался\" до полной потери присущего функционала, и впал в триклозанкарбомидовые сны. Проснулся, Антон, когда за окном светало. О стекло окна билась жирная муха, нарушая хрупкую и болезненную тишину утра своим противным жужжанием. Рядом с ним кто-то лежал. На полу валялись его трусы цвета «вырви глаз». Возле трусов валялось ещё что-то белое и лохматое, похожее на парик, и какая-то тряпка, отдалённо напоминавшая бюстгальтер, внутри каждой из чашечек которого находились огромные силиконовые шары. На тумбочке возле кровати лежали вставная челюсть, накладные ногти и искусственные ресницы. Он закрыл глаза, подумав, что всё это ему привиделось. Поморщился, пытаясь, что-либо вспомнить, но тщетно. Потрогал лежащее рядом тело. Оно было тёплое и мягкое. Вспомнилась пышногрудая блондинка. Желание вновь запульсировало во всём его организме. Он подумал, что должно быть эта плоть имеет маленькие бархатные ушки, как две прелестные раковины. Ему захотелось прильнуть губами к этим чудным раковинам. Он потянулся к ним, поддаваясь своему страстному порыву, но, приблизившись, открыл глаза, и увидел снопья жутких седых волос торчащих из этих ушей. Это тело имело не только уши, оно имело еще и лицо. И лицо хочу я вам сказать ужасное. Красота требует жертв, и, глядя на это лицо, понимаешь, что не малых. Губы на этом лице растянулись в улыбку. Теперь Антон догадался, кому принадлежит вставная челюсть. Рядом с ним лежала уродливая, лысая старуха, у которой дурно пахло изо рта. Где же блондинка? В квартире больше никого не было. Он пришел в ужас от мысли, почему его трусы были не на нём. Влечёт течение к прекрасным далям, а попадаешь в затхлое болото. Раздался душераздирающий крик Антона. От этого крика бабулька сначала сделала «пук», а потом отдала Богу душу. А Антон всё вопил и вопил, пока кто-то не вызвал \"скорую\" из психушки. С тех пор он так и находится в сумрачном мире психиатрической лечебницы. И каждый день на рассвете в психбольнице раздаётся душераздирающий крик. Атос, оставшись без хозяина, пополнил ряды дворовых собак. О том, как сложилась судьба Кристины, история умалчивает.