О, первая любовь моя, прости: Ты ранила сердечко мне в шестнадцать. Но я уже, наверно, лет с шести Влюблялся, в чем доныне признаваться Не приходилось... В частности, была Соклассницею полукореянка. В семь лет она вниманье привлекла... Ну, да – я влюбчив. А любовь – обманка... А на Нагорной примою была Отличница, спортсменка, пионерка Юревич Люда... Вот она возжгла То чувство, что и ныне не померкло. Как танцевала чардаш – Боже мой! А как она в купальничке на сцене Играла с лентой – и с моей душой – В двенадцать лет пронзила сердце Сене. А я был неспортивен, неуклюж, Стеснителен до умопомраченья, Чувствителен – из поэтичных душ – Непредставимы вам мои мученья Когда она на школьных вечерах С другими вальс и танго танцевала, Мое сердечко повергая в прах... Моя душа влюбленная стенала... Поздней казалось – насовсем ушла. Другая Люда в сердце мне проникла И в сладкий плен любви меня взяла. Страсть к первой Люде притаилась, стихла, Забылась вовсе, выпала совсем Из снов и трепетных воспоминаний И никогда впоследствии ничем Себя не проявляла – и признаний В том детском чувстве рыженькая та Юревич Люда от меня покуда Не слыхивала... Просто маета: Скажу сегодня... Да, Юревич Люда, Через полвека хоть узнай о том, Что был в тебя влюблен я ошалело Когда был в классе пятом и шестом, Седьмом, восьмом... Как время пролетело...