Многое несет с собой новый день, никакой поворот судьбы не вечен, помощь часто приходит с неожиданной стороны, отчаяться никогда не поздно, избавление нередко бывает неожиданным. Ф. Петрарка - Что ты тут расселся, Оливье? Работы по горло, а ты поддался мечтам. - Мосье Жорж, я не мечтаю. Я присел на минутку, чтобы отдохнуть. - Отдохнуть?! – взбеленился хозяин ресторана "Ла Рошель". – Я плачу тебе не за отдых. Если не справляешься со своей работой, можешь катиться ко всем чертям. Лодыри мне здесь не нужны. Оливье ничего не ответил. Он стиснул зубы, чтобы сдержать свое негодование, и вернулся к работе. Оливье Готьену было девятнадцать лет. Низкорослый тощий брюнет с карими глазами внешне походил на типичного француза. Не окончив среднюю школу, он приступил к работе, чтобы прокормить себя. Мать Оливье умерла еще в прошлом году от цирроза печени. Отца же он и в помине не знал. Ни родственников, ни братьев, ни сестер у него не было. Даже друзей у Готьена не было, но не оттого, что он был грубым и дерзким. Нет, просто судьба не благоволила к нему. Жил Оливье на окраине Парижа, в квартире, за аренду которой платил немалые деньги. Он устроился работать официантом в ресторане, чтобы не тратить деньги на питание. Жизнь его была несносной, а бедность еще больше "украсила" ее. Рабочий день окончился в полночь, и Оливье поспешил домой. Дорога была долгой, и только спустя час он смог добраться до дома. В однокомнатной квартире кроме кровати, бельевого шкафа, зеркала и испорченного холодильника ничего больше не было. Кухня, вернее, ее подобие, была настолько крохотной, что кроме умывальника и плиты там ничего не умещалось. О ванной комнате лучше умолчать. Серая, тесная и зловонная комната душила своей атмосферой квартиросъемщика. Оливье подошел к пыльным и старым шторам и задвинул их. Сняв с себя верхнюю одежду и обувь, повалился на кровать. Укрылся одеялом, свернулся калачиком и, стуча зубами от холода, с большим трудом заставил себя уснуть. Чудный сон увидал он той ночью. Теплый ветер ласкал его лицо и волосы. Соленый запах лазурного моря освежал дыхание. Белую яхту легонько покачивало из стороны в сторону. Он сидел на палубе в кресле с бокалом мартини в руках. Рядом стоял официант, прислуживающий ему. Стройная девушка с шоколадным загаром, в розовом бикини, сидела в кресле рядом. Ее пышные груди были прикрыты длинными вьющимися волосами. Оливье с наслаждением созерцал свою спутницу. Ощущения удовлетворенности и радости переполняли его сердце. Он чувствовал себя богатым и влиятельным человеком. На душе было легко и спокойно, а сознание обеспеченности и благоденствия дурманило его разум. Проснувшись, Оливье еще долго не мог опомниться. Но ощущение радости постепенно прошло, а окружавшая обстановка вернула его мысли в реальный мир. Повалявшись еще несколько минут в тоскливых воспоминаниях, Готьен внезапно вспомнил о своей работе. Посмотрел на часы и тут же соскочил с кровати. Было половина седьмого утра, а на работу он должен был успеть к семи. - Черт! Как же я проспал?! Торопливо обувшись и взяв с пола куртку, он выбежал на улицу. Утром дорога занимала у него больше времени, а опоздание грозило ему увольнением. Готьен помчался на остановку, чтобы успеть сесть на нужный автобус, но опоздал. Он уже уехал, а следующий по расписанию должен был приехать только через полчаса. Недолго думая, юноша побежал по переулкам, чтобы нагнать нужный ему автобус на следующей остановке. Он летел сломя голову, но автобус ехал быстрее. Перекресток… еще одна улица... дома… машины…. "Только бы успеть… только бы успеть", – думал Оливье. Он настиг автобус лишь на третьей остановке. Растолкав стоящих вблизи людей, Готьен прыгнул в отъезжающий автобус. Нашел свободное место и рухнул на сиденье. Утомленный беготней, он жалобно засетовал на ноющую боль в ногах. Он с трудом пришел в себя. Но основная проблема все еще ожидала его впереди. Ему предстояло объясниться с владельцем ресторана Жоржем Компотье по поводу опоздания. Молодой человек долго обдумывал варианты лжи, но ничего правдоподобного ему не приходило на ум. Устав ломать голову над выдумкой, Оливье решился положиться на счастливый случай, которого, впрочем, у него еще никогда в жизни не было. Пробравшись через черный ход, Готьен поспешил облачиться в свою униформу. - Ты уже здесь, Оливье? - Да, мосье Компотье. И уже давно, – соврал официант. - Ну-ну. Смотри, еще одно опоздание или промашка, и тут же вылетишь отсюда. Мне не нужны здесь бездари. - Я все понял, мосье Компотье. Изнурительный рабочий день был на исходе, когда в ресторан зашли двое мужчин. Они прошли к столику, который обслуживал Оливье. Дорогая и элегантная одежда, а главное, утонченные манеры выдавали в них людей из высшего общества. Готьен повеселел, ведь богатые клиенты давали хорошие чаевые. - Куда это ты меня привел? – оглядываясь по сторонам, спросил мужчина с карими прозорливыми глазами. Его плутовской взгляд осматривал все вокруг, и недовольство, вернее, отвращение к окружающему было написано у него на лице. - Не суетись, Луи. Этот ресторанчик укромное местечко. Здесь никто не посмеет подслушать наш разговор. - Ресторан? Да это место похоже на дешевую забегаловку, – с омерзением отозвался Луи. – Не лучше ли поговорить о делах в машине? - Нет, Луи.В машине слишком подозрительно встречаться. Да к тому же наш разговор могут подслушать, а здесь… - Мосье, что будете заказывать? – подошел к ним официант. - Принеси-ка меню, – велел Луи. Официант поторопился к стойке за меню. - Так что же ты предлагаешь мне, Дидье? Луи был намного старше своего друга, но в их отношениях никогда не было возрастного стеснения. Дидье де Мартен был не только его другом, но и советчиком. Не раз он приходил на подмогу Луи, разрешая его финансовые проблемы. Вот и теперь, когда его друг попал в сложное положение, де Мартен искал выход из сложившейся ситуации. Официант принес меню и протянул его мужчинам. Увлеченный беседой Дидье отложил меню на стол, Луи же стал шарить по карманам в поиске очков. - Черт побери! Забыл их в другом костюме. Возьми-ка ты, прочти. Готьен раскрыл меню и, запинаясь по слогам, начал читать текст. Дидье безустанно что-то говорил, но друг его не слушал. Луи с глумливой улыбкой уставился на безграмотного официанта. Оливье никак не мог дочитать текст до конца. Насмешливое выражение лица клиента раздражало его, но больше всего он злился на себя. В конце концов Луи, не выдержав, оглушительно захохотал. Де Мартен, вытаращив глаза, с изумлением посмотрел на собеседника. Он никак не мог уразуметь веселости своего друга. Но официант прекрасно все поняв, позеленел от злости. - Читайте ваше меню сами, мосье! В порыве неистовства он с такой силой швырнул меню на стол, что осколки бокалов разлетелись по сторонам. Клиенты вовремя отскочили от стола и лишь чудом не поранились. - Оливье! Что ты наделал, дрянной мальчишка?! Владелец ресторана был в бешенстве. Компотье виновато извивался перед мужчинами. Он умолял их простить строптивого официанта и пересесть за другой столик. Но те не стали слушать Жоржа. С выражением полного безразличия к его мольбам они покинули ресторан. - Ты уволен! Ты уволен, Готьен! – кричал Компотье. – Чтобы ноги твоей здесь не было! Вон отсюда! Вон из моего ресторана! Моросил дождь. Ночная мгла окутала все в черные тона. Тихий шелест осенних листьев, будто хор, подпевал музыке дождя. Воды Сены, переливаясь, сверкали при свете луны. У берега реки стояла одинокая фигура. Это был Оливье Готьен. В его печальных глазах стояли слезы обиды, а сердце терзалось от нестерпимой боли. Нет, он был расстроен не оттого, что потерял работу. Насмешка сегодняшнего клиента задела его самолюбие. Готьен все еще слышал смех незнакомца, по вине которого он лишился работы. Но как бы ему ни было обидно, он ничего не мог изменить. Да и какая теперь разница. Завтра Оливье снова предстояло пуститься на поиски работы. "Завтра… а наступит ли оно, завтра… – с горечью подумал он. – И стоит ли ждать его, если оно все равно будет паршивым? Вся моя жизнь была никчемной.… Доселе я был никем, таким же останусь и в будущем. Зачем же трудиться в поте лица, если я все равно не смогу жить как нормальный человек? Нет, все в жизни ложно… Честным трудом никогда ничего не добьешься. Я навсегда останусь безграмотным и злополучным нищим.… Тогда зачем же жить?…" – эта мысль засела у него в голове. Готьен посмотрел на воды Сены и, оглядевшись по сторонам, побрел к ближайшим домам в поисках того, что могло положить конец его страданиям. Он долго бродил, рыща в помойках. Но ничего не нашел, что бы могло пригодиться для его замысла. Вернулся к берегу реки с пустой бутылкой в руке. Разбил ее и пригото-вился перерезать горло стеклом. В последний раз посмотрел на реку… на облачное небо. Закрыл глаза… - Стой! Глупец, что ты делаешь?! Руку Оливье отдернула чья-то рука. Незнакомец молниеносно выбил стекло из руки самоубийцы. Юноша в недоумении обернулся. Спасший его человек был не кто иной, как Дидье де Мартен. Готьен удивился, увидев перед собой клиента из ресторана. - Разве стоит кончать с жизнью из-за одного недоразумения? Оливье не ответил. Он все еще не мог опомниться. Действительно ли перед ним стоял тот самый человек? И почему он спас его? - Пошли. Я понимаю, тебе сейчас не до разговоров. Но есть одно срочное дельце, и ты годишься для него. Спаситель зашагал в направлении машины, стоящей невдалеке. Речь незнакомца была еще более загадочной, чем его личность. Что нужно было ему от Оливье? И что за дело мог выполнить Готьен? Ведь он практически ничего не умел делать… Несмотря на свои опасения, юноша последовал за незнакомцем. - Садись, – открыв заднюю дверь машины, велел де Мартен. Стекла черного лимузина были затемнены, и сидящих внутри людей снаружи не было видно. Готьен подчинился и уселся на заднем сиденье. Огляделся и увидел еще троих пассажиров. Двое из них были крепкого телосложения, в элегантных костюмах и темных очках. Как только Готьен очутился в машине, они вышли, оставив босса с ним наедине. Прищурившись, босс изучающе уставился на Оливье. Казалось, он хотел прочесть мысли молодого человека, а скорее, понять его сущность. - Как тебя зовут? – наконец заговорил босс. - Оливье Готьен. - Неудивительно, что у тебя такая жизнь, – иронически подметил он. – С таким именем.… Тем не менее, я хочу сделать тебе заманчивое предложение. Меня зовут Луи Антуан де Шари. Для тебя же, молодой человек, я граф Лавуазье. После небольшой паузы босс продолжил: - Я холост и никогда не имел детей. Заветной мечтой моей матери было видеть меня примерным семьянином… - Зачем вы мне это рассказываете? - Терпение, молодой человек, и я объясню вам вашу роль. - Роль? Но ведь я не актер… - Придется им стать. Тебе придется сыграть роль моего внебрачного сына. Юноша с непониманием посмотрел на графа Лавуазье. Что-то отталкивающее, даже пугающее было в этом человеке. Каков был ход его мыслей? Готьен этого не знал. Еще несколько часов назад этот человек насмехался над ним. А сейчас он предлагал сыграть роль его сына. В этом деле крылась какая-то тайна, но для Оливье ее разгадка была непостижимой. Однако он долго не думал. Согласие буквально слетело с его уст. - Вот и прекрасно! – воскликнул де Мартен, который сидел напротив них. - Но граф Лавуазье, перед кем я буду играть роль вашего сына? И, кроме того, поверят ли все в эту ложь? - Не все, а лишь моя мать, – уточнил Луи. – Ты должен сыграть свою роль только для нее одной. - Графиня Лавуазье тяжело больна, и узнав, что ты сын Луи, она неимоверно обрадуется, – пояснил де Мартен. – Разве можно отказать матери в ее последней радости? - Точно, – подтвердил граф. – Ты поселишься у нее дома. Пойдешь завтра по этому адресу, – он протянул карточку с адресом. – Представишься как Франсуа Лоран де Шари и скажешь, что тебя послал я. - Но… - Что ты расскажешь о себе? Можешь наплести все что угодно. Она на радостях всему поверит. - А как же… - Документы с твоим новым именем будут готовы к завтрашнему утру, – опередил его Дидье своим ответом. - А теперь иди и готовь свою речь, – показав на дверь, велел граф. Юноша вышел, и Дидье последовал за ним. - Вот, возьми, – всунув что-то ему в карман, сказал он. – Завтра к десяти часам утра я буду ждать тебя здесь… Де Мартен вернулся к машине. - Да! И не забудь одеться поприличней. Ведь ты отныне сын графа Лавуазье! Машина уехала, оставив Оливье одного в тревогах и сомнениях. Он просунул руку в карман. Там были деньги. Пересчитал – и чуть было не потерял дар речи. Эта сумма в десять раз превышала его заработную плату за месяц. Он спрятал деньги, огляделся по сторонам и поспешил домой, чтобы обдумать происшедшее. Готьен встал рано утром и прошелся по магазинам. Купил себе новую одежду, а свое старье выбросил в урну. Сел впервые в жизни в такси и показал водите- лю карточку с адресом. Спустя полчаса он стоял у ворот особняка, принадлежащего графам Лавуазье. - Что вам угодно, мосье? Дверь открыл пожилой мужчина. Его осанка и манеры выдавали в нем дворецкого. - Я пришел повидаться с бабушкой. - Простите, мосье, но вы явно перепутали адрес. - Нет, все верно, – посмотрев на карточку в руке,ответил Оливье. – Разве не здесь живет графиня Лавуазье? - Да, мосье. Но у графини нет внуков. - Есть. Готьен, обнаглев, легонько оттолкнул дворецкого и прошел во двор. - Меня зовут Франсуа Лоран де Шари, и я желаю видеть графиню Лавуазье. Дворецкий, выпучив глаза, взирал на Готьена. Он долго не мог прийти в себя. Наконец, первое впечатление прошло, и он решил проводить гостя в дом. Оставив Оливье в холле, слуга стремительно поднялся по лестнице. Избавившись от назойливого присутствия мажордома, Готьен приступил к работе. Сперва ему надлежало осмотреть местность. Он зашел в столовую, затем в гостиную, и решил дождаться "бабушку" в кабинете. Убранство этой комнаты ошеломило Оливье. Он еще никогда в своей жизни не видел интерьера со столь изысканным вкусом. Книжные полки возвышались до самого потолка. Антикварные кресла и диван в стиле классицизма, картины и ковры придавали кабинету уют. Поленья в камине горели весело потрескивая, утепляя комнату. Но больше всего в этой обстановке молодого человека поразила красота дубового письменного стола. Юноша подошел к одному из кресел и уселся. Постарался расслабиться, чтобы успешно сыграть первую роль в своей жизни. Ему необходимо было свыкнуться с мыслью о том, что он сын графа Лавуазье, а главное, вести себя подобно человеку из высшего общества. Он перебрал в памяти все кинофильмы, в которых описывалась светская жизнь. Выпрямился и приготовился начать свой фарс. Снаружи послышались шаги. Гость встал, вытянулся и вздохнул, чтобы расслабиться. Внешне он походил на аристократа: новый, отлично сидящий белый костюм и обувь того же цвета, аккуратно зачесанные волосы, приятный запах дорогого одеколона. Готьен все предусмотрел. Ему оставалось только изобразить высокомерного и тщеславного человека, чтобы походить на сына графа Лавуазье. Дверь кабинета открыл дворецкий, за ним шла, вернее, волочилась сама графиня Лавуазье. Прежняя статная осанка графини с годами ухудшилась, а седые, аккуратно собранные волосы и морщинистое некрасивое лицо этой особы вызывали с первого взгляда неприятное ощущение. Казалось, жизнь в ней уже давно угасла и только лишь острый взгляд горящих, как угольки, черных глаз опровергал эту мысль. Графиня подошла к креслу, уселась поудобнее и с подозрением оглядела Готьена. - Бабушка, как я рад вас видеть! – с притворной радостью воскликнул "актер". - Кто вы такой? Сиплый голос старухи походил на звук расстроенной струны арфы. - Позвольте представиться – Франсуа Лоран де Шари. Готьен отвесил поклон, сделав это с такой грацией, что глаза пожилой графини расшились от изумления. Дар речи к ней вернулся не сразу. - Де Шари? Но с чего вы решили, что я ваша бабушка? - Моего отца зовут Луи Антуан де Шари граф Лавуазье. Это сообщение еще больше поразило старуху. У нее даже челюсть отвисла от этой новости. Она не могла поверить, что у ее единственного сына был отпрыск, да еще такой взрослый. - Молодой человек, как вы докажете ваши слова? Оливье вынул из внутреннего кармана паспорт, который еще утром вручил ему Дидье де Мартен. Он передал документ дворецкому. Тот прочитал вслух новое имя Готьена, и графиня ахнула не то от радости, не то от горя. Она велела слуге оставить их наедине. Указала Оливье на противоположное кресло и будто коршун впилась в него взором. Теперь очередь говорить была за ней. Однако Жозефина Лукреция Монрэ де Шари была немногословна. Она старалась разговорить молодого человека, чтобы узнать о нем больше. Оливье держался молодцом. Он навыдумывал такую историю, что к концу беседы у графини не осталось сомнений в том, что перед ней действительно сын Луи Антуана графа Лавуазье. - О! Простите, бабушка, но мне пора уходить. - Так скоро? – искренне огорчилась графиня. – Но куда ты пойдешь? - В свою каморку. Отец снял для меня комнату… - Комнату? Какой ужас! – негодованию графини не было границ. – Нет, он просто сошел с ума! Как мог Антуан поселить своего единственного сына в жалкой комнатушке? С сегодняшнего дня будешь жить здесь. В конце концов, это и твой дом. - Но, бабушка… - Никаких "но"! Я решила – и точка! Готьен дольше не противился, тем более что ему не хотелось возвращаться в свое убогое жилище. Прошло две недели. Оливье все также жил в доме графини Лавуазье. Мадам де Шари всячески старалась баловать внука. Она покупала ему дорогую одежду, возила по ресторанам, устраивала у себя приемы, приглашая гостей только из высшего общества. Графиня с гордостью представляла Готьена как своего внука. Радость ее была безгранична. За прошедшие недели юноша свыкся со своим новым именем и положением. Всего за несколько дней он увидел такое, чего никогда не видывал в своей жизни. Все стало в его глазах прекрасным, даже жизнь, с которой совсем недавно он хотел распрощаться. Чувство уверенности в завтрашнем дне придавало ему силы. Впервые в жизни Оливье Готьен почувствовал себя счастливым человеком. Было раннее утро, когда в дверь комнаты Франсуа Лорана постучался мажордом. - Мосье, вы не спите? Графиня Лавуазье желает вас видеть. Она ожидает вас в гостиной. Оливье не стал медлить. Не потеряв способности быстро одеваться, он облачился в домашнюю одежду. Умылся и поторопился вниз. В гостиной в своем лю-бимом кресле сидела графиня Лавуазье. - Что-то случилось, бабушка? – видя выражение ее лица, тревожно спросил "внук". - Она уже во дворе? - Да, мадам де Шари, – подтвердил дворецкий. - Пошли, Франсуа. Графиня взяла внука под руку, и они вышли наружу. Во дворе стояла новенькая спортивная машина малахитового цвета. - Она твоя, – объявила графиня. Оливье не мог поверить своим ушам. Он растерянно посмотрел на "бабушку". - Ваши ключи, мосье. Дворецкий вложил ключи от машины Готьену в руки. - Ну, чего же ты ждешь? Юноша приблизился к машине и провел рукой по ее поверхности. Он все еще не верил в свершившееся чудо. Слезы радости навернулись ему на глаза. Он ни-как не решался сесть в свою новую машину. - Ты так и будешь стоять? – спросила бабушка. – Ну же, Франсуа! Смелей! Глаза Оливье потускнели при воспоминании о том, кто он есть на самом деле. Все, что он сейчас имел, не принадлежало ему. Он был всего лишь "жалким актером", а окружавшая его роскошь – декорацией в спектакле, где он играл свою первую и последнюю роль. От этих мыслей Готьену стало тоскливо, и это не ускользнуло от зорких глаз графини. Слуга удалился, и мадам де Шари, с трудом передвигаясь, подошла к внуку. - В чем дело, Франсуа? Тебе не понравился мой сюрприз? - Нет, бабушка. Машина великолепна, но не в этом дело. - В чем же тогда? - Я просто не заслужил ее… - Что за глупость! Мой внук заслужил еще и не такое. Тут неожиданно дворецкий известил о телефонном звонке. - Меня к телефону? Но кто? – удивился юноша. - Не знаю, мосье. Он не представился. Оливье поспешил в дом. - Слушаю, – поднял он трубку телефона в холле. - Готьен, жду тебя сегодня в двенадцать ночи на месте твоего воскрешения. Не опаздывай!… Говорящий повесил трубку. Это был Дидье де Мартен. Оливье тотчас узнал его. Взволнованный голос де Мартена насторожил юношу. Зачем он назначил встречу, Готьен не знал, но почувствовал что-то недоброе. Ночью, никого не предупредив, он ушел из дома. Добрался до места встречи на такси. Черный лимузин уже стоял у пристани. Его встретили двое телохранителей графа Лавуазье. Узнав о прибытии Готьена, из машины вышел и сам Луи. Следом за ним шел де Мартен. - Я вижу, ты хорошо вжился в свою роль? – надменным тоном спросил де Шари. В руке у него была толстая сигара, которую он время от времени подносил к губам. Сигарный дым окутал его лицо, но по интонации, с какой тот начал разговор, Оливье понял, что граф был не в духе. - Выполняю ваше поручение, граф Лавуазье. - Кажется, ты переусердствовал, официант. Его оскорбительный тон задел самолюбие молодого человека. - Граф Лавуазье чем-то недоволен? – обратился Оливье к де Мартену. - А как же, Готьен. Ты должен был играть свою роль только для мадам де Шари, а сейчас о тебе знает вся знать Парижа. - Полагаю, граф Лавуазье понимает, что в этом моей вины нет. Бабушка… мадам де Шари была настолько обрадована новостью, что известила всех в тот же день. - Ну что ж, раз ты ее любимый внучек, значит, она доверяет тебе. Поэтому тебе будет намного легче выполнить мое второе поручение. - Второе? – удивился юноша. – Ни о каком втором поручении прежде не было речи. И потом… мне совестно и дальше обманывать старушку. - На твою совесть мне наплевать. Будешь делать то, что я скажу, не то станешь кормом для рыб. Такой угрожающий тон Оливье не ожидал услышать. Дидье приблизился к "актеру" и передал ему пузырек с таблетками. - Смешаешь это с вином и дашь настой мадам де Шари. Готьен вздрогнул, услышав эти слова. "Яд!" – промелькнуло у него в мыслях. - Н-е-т… Я не сделаю этого! Я не хочу этого делать! – уронив пузырек на землю, он отпрянул назад. Граф Лавуазье злобно улыбнулся. Он кивнул верзилам, и они тут же схватили Готьена. Он попытался высвободиться, но хватка телохранителей была мертвой. - Твоего хотения здесь никто не спрашивал. Ты сделаешь то, что тебе велят. Или раньше времени отправишься на тот свет! - Нет! Я все равно не сделаю этого. Смерть мне не страшна… Я однажды смотрел ей в глаза и не побоюсь сделать это вновь… Де Шари рассмеялся, но не от того, что ему было весело, а от гнева. - Ты, кажется, неправильно понял меня, юнец, – он приблизился к Оливье. – Я не прошу тебя сделать это, а приказываю. В противном случае… - Мне все равно! - Не торопись с ответом. Думаю, тюрьма будет не лучшим курортом для тебя. Это место куда хуже ада. Не убьешь старуху ты, тогда я сам прикончу ее, а вину за это убийство вменят тебе. Тогда ты уж точно не сможешь уйти от наказания. Тебя будут ждать пятнадцать долгих лет тюрьмы, и я сомневаюсь в том, что ты сумеешь выйти оттуда живым. Это зловещее предсказание графа подействовало на Готьена. - А если я выполню ваш приказ? - Тогда ты беспрепятственно сможешь уехать из страны. Уж это мы можем гарантировать тебе, – опередил ответ графа его друг. У Готьена не было иного выхода, как согласиться. Верзилы отпустили его, и Дидье вручил ему снова пузырек. - Ступай. У тебя есть два дня. Юноша не стал дольше испытывать судьбу и рванул прочь из этого жуткого места. - Дидье, как ты собираешься гарантировать ему беспрепятственный отъезд из страны? – спросил де Шари, как только друг сел рядом с ним в машину. - Никаких гарантий, друг Луи. Этот пройдоха выполнит задание и угодит в тюрьму. После смерти мадам де Шари ты станешь ее наследником и обладаелем всего имущества графов Лавуазье. Тогда уж ты точно сумеешь расплатиться со всеми своими карточными долгами. Готьен долго обдумывал варианты спасения, но не для мадам де Шари, а для себя. Однако бежать было некуда. Если даже не граф Лавуазье, то полиция уж точно доберется до него. Единственное, что он мог сделать, – это принять помощь де Мартена и скрыться в другой стране. Приняв решение, Оливье вышел из своей комнаты и спустился в гостиную. Зашел за стойку бара, чтобы открыть бутылку выдержанного крепкого вина. Разлил на два бокала и высыпал в одну из них таблетки из пузырька. Теперь все было готово к убийству "бабушки"… На следующий день весть о смерти графини Лавуазье облетела всю Францию. На ее похороны съехались не только родственники, но также аристократы и пресса. Пышные похороны окончились, и Оливье поторопился к себе домой, вернее, в дом его "бабушки". Он собрал свои вещи, взял немного денег и, вызвав такси, уехал в неизвестном направлении. Утром следующего дня первые колонки газет, с сенсационными заголовками, потрясли всех родственников графини Лавуазье. Нотариус вскрыл завещание мадам де Шари. Пожилая дама оставила все свое наследство внуку Франсуа Лорану де Шари. Сын покойной был в неистовом бешенстве. Он никак не мог ожидать такого поворота дел. К вечеру того же дня убили и графа Лавуазье. Узнав о его неплатежеспособности, важные люди, кому он должен был крупную сумму, проигранную в азартных играх, приказали убить его. Де Мартен во время убийства находился рядом с другом, поэтому тоже пошел на плаху вместе с ним. Теперь у Оливье Готьена не оставалось врагов, и он стал единственным наследником огромного состояния. Доказать, что Готьен был Франсуа Лоран де Шари, не составило труда. Ведь Дидье де Мартен, подготовляя все документы, предусмотрел, чтобы они были подлинными. Спустя уже неделю Готьен получил пра- ва на владение имуществом графов Лавуазье. Первым делом он решил отдохнуть… отдохнуть от своего нищенского прошлого. Белую яхту легонько покачивали волны Лионского залива. Готьен сидел в кресле на палубе. Теплый ветер ласкал его лицо и волосы. В руках у него был бокал с мартини. Возле него сидела молодая особа в розовом бикини, и дворецкий графини Лавуазье прислуживал ему. - Ну что, внучек, ты воплотил в жизнь все, что видел в своем сновидении? – спросила графиня Лавуазье. - Да, бабушка. Готьен подошел к мадам де Шари. - Ну, если это все, Оливье, теперь, думаю, и я смогу как следует отдохнуть. Отныне я мертва и больше никто не посягнет прикончить меня ради моего состояния. - Отдыхайте, моя прекрасная бабушка, и предоставьте все тяготы мне. - Ах! Какой же ты льстец! Но мне нравится быть твоей бабушкой, Оливье Готьен, вернее, граф Лавуазье, – поправила себя Жозефина Лукреция и рассмеялась. Теперь Оливье был богатым и влиятельным человеком и завтрашний день больше не страшил его.