Группу подняли по тревоге около 14:00. Захват самолета. В целом, ситуация привычная, много раз отработанная на учениях. Да и что может быть такого неожиданного – всё это повторяется раз из разу. Обдолбанные зеки, пациенты из психушки, ну уж совсем как экзотика – более-менее серьезные ребята от террористов, но и те – прости меня, господи, придурки. Уже в 15 минут третьего все были на местах. Эти, в самолете, при всем желании, засечь нас не могли. Предстояло ожидать результатов переговоров. Хотя я бы, безо всяких, вломился бы в эту тушку, благо, мы по ней проводили уже штук пять учений. Всё знакомо. Но команды нет, а вон и психолог, а может – психиатр, рядышком вьётся, о чём-то с командиром шепчется. Ладно, ждём. Рация захрюкала, забулькала – видно, на том конце дрожащие пальцы совсем неуверенно нашаривали тангенту. Наконец, прорвался голос: "Командир, слушай! У нас тут полный абзац, а потому заложников жалеть не будем. Кстати, заметь, мы сами уже давно в смертники записаны, так что… В общем, не надо нас посулами соблазнять – мертвецам они ни к чему." Начинается – главный переговорщик сунулся к микрофону, будет им обещать золотые горы и прочие чудеса. Так и есть – Ваши условия приняты, но Вы же понимаете, за столь короткое время собрать затребованную Вами сумму не представляется возможным (именно так – Вы, Ваш, Ваше – всё с большой буквы! Спец, одно слово). По идее, ребятки должны разразиться грохотом угроз, наш спец им чего-то вотрёт. И процесс пойдёт. Мать, мать и еще раз мать. Процесс пошёл, но совсем не так, как по учебникам. Всего лишь на секунду люк приотворился – и по ступенькам не отошедшего трапа покатился весьма представительный, в прошлой его жизни, мужчина. В оптику хорошо было видно, что красное – это не кетчуп, оно лилось из небольшой дырочки у правого виска. "Полковник, не парь мозги! У нас еще сотни полторы народу – мало тебе не покажется!" – на этот раз рация выдала всё очень даже чистенько. И то понятно – руки дрожат до, а после – это уже стальные конечности роботов, никаких сомнений, никакого мандража. Пока наши пытались разобраться – снова подал голос бездушный ящик. "Эй, кто там у вас главный? Давай перетрём! И не тяни – сейчас ещё одного по трапу наладим". На удивление, рацио не замолчало, а продолжало вещать. "Нам пофигу ваши политики – губернаторы, мэры и даже президент. Они ведь ни хрена не решают. Мы с тобой, полковник, всё обмозгуем. Лады?" Беглый взгляд на командира – похоже, он бы предпочел этих самых политиков. Но, собрался с силами и выдал вполне таким уверенным голосом: "Ты, сынок, давай, базарь, чего хочешь, а мы постараемся – чтоб и тебе хорошо было и чтобы граждане не сильно переволновались". Минуту в эфире была тишина, потом щёлкнуло и уже знакомый голос произнёс: "Командир, а то ты не знаешь! По три миллиона баксов на каждого – итого около тридцати. Коридор на нужную нам страну – это я потом скажу, куда, ты, главное, обеспечь. Ну ещё – поесть, попить, пока мы ждём вашего решения. Да, кстати, чуть не забыл! Мы тут заминировали всё, если дашь нам минуток пару – мы демонстрацию устроим, чтобы вы поверили. Безопасненькую такую. А нет – убедишься при штурме, когда трупы будешь вытаскивать. Идет?" На батю смотреть было страшно – ещё бы, какое-то у… неизвестно что, так с ним говорит. Но голос его был – сама вежливость. Типа, чего изволите-с. Отозвались, как ни странно, в той же манере: "Не волнуйтесь, господа, и не стреляйте. Две минуты представленья". И тут началось! Через два на третий начали вылетать иллюминаторы, на мгновенье показывалась чья-то рука, справа от иллюминатора оставалась какая-то штучка. Всё это заняло минуты две, как и было обещано. Меж тем, к штурму было уже всё готово. Знакомый голос вдруг начал обратный отсчёт: "Три, два, один…". На ноль – все коробочки снаружи полыхнули, донёсся не очень громкий растянутый во времени (на секунду?) взрыв, самолёт окутался огнём и дымом, к счастью, совсем не плотным. Оцепененье у всех прошло через десять секунд, но этого оказалось злодеям вполне достаточно, чтобы известить нас: "Это были шуточки, весь салон заминирован подобным образом, но гораздо более увесистыми штучками. Штурм – это сто пятьдесят трупов. Играем, полковник?" Тут даже ёжику стало бы понятно – с нами совсем не в шутки шутить собрались. И снова возбудилась рация: "Полковник! Назовите два любых числа. Первое – это то, кого мы в расход пустим, второе – кого отпустим с миром. И поторопитесь. Тут есть очень забавный момент". На нашего психолога без жалости глядеть было нельзя! Всё это время он по репликам наших оппонентов пытался составить их портрет. Не знаю, чего этот кот учёный напридумывал, но мне стало ясно, что с кондачка этих ребят не взять. И снова мы услышали голос из рацио: "Полковник! Настоятельно советую назвать два числа! Первое – это кто пойдёт в расход, второе – кто будет отпущен. Не назовёте – в расход будет отправлено два человека". На командира стало жалко смотреть – он понял, что захват осуществлен не обкурившимися или упившимися придурками, и что ему предлагают сыграть в игру, где ставки – жизни ни в чем не виноватых людей. А из динамиков доносился совершенно спокойный голос: "Само число, в принципе, ничего не значит. Оно лишь некое дополнение к генератору случайных чисел. Который выдаст характеристики подлежащего умерщвлению или помилованию человека. Эти самые характеристики включают – национальность, фенотип, место работы, возраст, наличие детей, даже такую экзотику, как девственность. Ну и ещё всякие-разные жизненные параметры. По причине их разнообразия, у Вас, полковник, есть неплохие шансы выстрелить мимо умерщвления. Но уж если угадаете…" В салоне захваченного самолёта всё было очень, с виду, мирно. Пассажиры в креслах предавались обычным полётным заботам, стюардессы носили напитки и обеды. Всё бы хорошо, но несколько человек, стоявших в проходе с весьма недвусмысленными стволами в руках – вносили некоторую нервозность. А если учесть, что сразу после завершения погрузки пассажиров, некая личность встала и произнесла сакраментальное: "Самолёт захвачен. Прошу соблюдать спокойствие. Нервных будем убивать". К тому же, самолёт уже целых два часа никуда не летел. Форменное безобразие! А эти, с позволения сказать, террористы. Вместо того, чтобы мучить и убивать, раздали всем пассажирам бумажки с анкетой. Изволь им написать, где ты работаешь, да ещё и кем, кто ты по национальности, сколько у тебя детей, а про супруга – той же ли он национальности, что и ты. И еще всякого другого. И ещё объяснили – есть вопросы, где можно сказать "не знаю", так вот – скажешь так, будешь первый кандидат в покойники, после того, кто вовсе откажется отвечать на анкету. Когда объясняли про отказ от заполнения анкеты – прямо цвели, казалось, сейчас из кресла вытащат и будут заканчивать нелёгкий жизненный путь упрямца. Похоже, не шутят про покойников – десять минут тому выстрелили в затылок какому-то мужику и выбросили на трап. Главный у них – человек среднего роста, если бы не эта ситуация, приятной наружности. И вот этот приятной наружности человек сказал следующее: "Дамы и господа! Предлагаю детям до 18 лет собраться в отдельном от остальных месте. Мы передадим эти координаты спецгруппе, которая будет осуществлять штурм. Глядишь, это убережет детей от излишних травм". Гуманист, его побери… На этом его вежливость закончилась. Нам очень популярно объяснили, что наша жизнь для них – бараний чих. А с учётом того, что и свою жизнь они ни во что не ставят - …. Они всё ещё надеялись, что обойдется. Но тут раздался знакомый голос: "Привет, полковник! Соскучился уж, поди. У нас каждый взял себе бумажку с цифрами. Ты должен назвать число от 1 до 1000. Мы подсчитаем и к тебе выйдет тот, кому выпал жребий. Он убьёт себя и еще пару заложников. Промолчишь – мы тебе выведем пять заложников. Просто для того, чтобы ты понял – мы все готовы отправиться за горизонт. Подсчет очень простой - случай, это может быть любой из нас. Но ребята закончат начатое. Арриведерчи!" Полковник промолчал и через пять минут из салона вышли пятеро упитанных мужчин, в оптику было видно, что все упакованы – будь здоров, часы на запястьях тянули на несколько тысяч баксов, костюмчики – мама, не горюй, и прочие приметы преуспевающих людей. Только вот лица не излучали широких белозубых американских улыбок. За ними шёл невысокий седой человек. Всех пятерых связывал с седым какой-то провод, подходящий к маленькому пульту в его руках. Они спустились по трапу на лётное поле. Седой оглянулся, что-то, улыбаясь, сказал и нажал кнопку на пульте. Голос в динамиках сказал: "Ты промолчал, полковник. Жаль тебя, их могло быть меньше". Немножко помолчал и добавил: "Там мог быть любой из нас. Деньги и всё прочее – это так, фигня, полковник. Мы даже не смертники, мы уже мертвецы. Ты когда-нибудь с мертвецами договаривался?" Теперь мы имели в минусе шестерых заложников, а в плюсе – одного террориста. Что-то мне подсказывало, плюс этот – мнимый. И мы еще нахлебаемся. Рация замолчала. Больше они сами на связь не выходили, только лишь отвечали на наши вызовы, да и то неохотно. Казалось, мы для них потеряли всякий интерес. Прошло минут двадцать. Люк распахнулся, на пороге появился высокий белокурый молодой парень. Мгновение – и его кудри приняли совсем уж невыразительный вид, изо рта хлынуло что-то не очень эстетичное. Он перестал быть красавчиком. Я редко видел трупы-красавчики. "Командир! Ты чего мышей не ловишь! Ни денег, ни коридора! Лететь мы передумали – подгоняй самый большой автобус, какой найдешь. Проедемся по родным просторам. С тебя два числа. Как я и говорил – смерть и жизнь. Откажешься – две смерти на моё усмотрение. Тебе минута". Ух, не хочу я быть командиром – он сейчас весь белый. Промолчишь – получишь два трупа. Что-то скажешь – кому-то вынесешь приговор. 29 и 5465. Командир едва ли в себе. Еще одна пара чисел – и его придется долго лечить. Рация зашипела и выдала: "Ну ты и везунчик, полковник! Первый – азербайджанец, от 32 до 47 лет, белокурый, девственник – сам понимаешь, такого трудно найти, у нас, во-всяком случае, на борту такого нет. Со вторым тоже повезло – национальная принадлежность – безразлично, пол – женский, возраст – от 10 до 13, фенотип – русак. Родители – оба не госслужащие. Есть такая девочка. Забирай". Пара минут ожиданья – и вот открывается люк. На пороге девочка, вид испуганный, за ней виднеется неясный силуэт. Толчок в спину, люк захлопнулся – девочка, оглядываясь, медленно сползает по трапу. Там наши её подхватывают – для неё всё самое страшное позади. "Полковник, тебе повезло. Но через пять минут здесь должен быть большой, ну очень большой автобус и денюжки. Наш парнишка его осмотрит, а затем мы погрузимся и поедем. В сторону Белгорода. Ехать нам долго – так что успеешь там денюжку от соседей приготовить. Заодно с ними договоритесь о беспрепятственном проезде. И о том, что за удовольствие нас пропустить они должны нам сотку. Естественно, миллионов, и не баксов, а евро. Жлобы они и под пиндосов легли – за это и тариф высокий". Короткое совещание у начальников. Слышу, что положенные трупы – полное дерьмо. Что их самим нужно было мочить – только вот мочилка сухая. Обсуждают вопрос – как перехватить террористов? Ответ приходит от них же. "Полковник, ты там не очень-то нас пытайся захватить. Мы крепенько так взрывчаткой сами обвяжемся, да и заложникам с этим делом пособим. Ну и что-нибудь типа "мертвой руки" и еще какой-нибудь придумки, абсолютно нестандартной. Победишь, но это будет Пиррова победа". Через полчаса взаимных препирательств – типа, что значит очень большой автобус, - набивши, как селедок в бочку, около ста человек и взявши требуемые денюжки, террористы убыли в сторону Белгорода. Куда, как ни странно, не приехали. Остановившись на полпути, они вышли из автобуса и растворились в лесу вместе с выданными им деньгами. В автобусе осталось два десятка трупов – прокурорские, менты, наркодельцы и еще всякие мутные личности. Естественно, была проведена проверка по трупам – мне не захотелось ни одного из них оплакивать. У прочих было шоковое состояние – но все, как один говорили, что трупы делались с подробным описанием их заслуг и что они, граждане, не очень-то их жалеют.