Притягиваешь ты своей окраской, Своим лицом, смотрящим в пустоту. Красива ль ты?! Я думаю, прекрасна И даже воплощаешь в себе ту, Что я ищу, как волк свою волчицу, Как берег ищет шумная волна, Но мне ж еще учится и учиться, А ты же до безумия умна. По росчерку твоих невинных строчек Я различаю блеск твоих доспех. Перед броском ты душу заморочишь, Порвешь ее и соблазнишь на грех. Но что еще меня так удивило, Остывшего к превратностям людей, Так это то, что ты его любила Сильнее, чем успех своих идей. Ты даже к ним, я знаю, охладела (Наверно, это было не твое). В твоих глазах дошел я до предела И не вписался лишь в дверной проем. Мне даже жаль, что я тебя не понял, Твоих потерь, исканий и побед, Твоих неразорвавшихся ироний, Твоих отказов, вроде слова «нет», Твоих манер, изысканных до жути (По-крайней мере для моих манер), Твоих перенасыщенных прелюдий, Мне надрывавших оголенный нерв. Пойми, прости за прошлые невзгоды; Я исправляюсь вверх до тупика. Наверно, это просто мои годы Или твоя горячая рука. Витая в чем-то очень невесомом, Хочу тебе напомнить между дел – (Я знаю, ты сейчас пойдешь к другому, Решив, что он тобою овладел) Скажи ему, что он – пустое место, Что он ублюдок, сволочь и кретин, А ты – обманутая бедная невеста, Что он тебе так мало заплатил. Отринь свои безудержные руки, Верни свое сердечное «ну, нет!», Скажи, что ты сегодня с ним в разлуке, Что гений он, но все же не поэт. Потом вернись, скажи, что даже любишь, Что даже жить не можешь без него. Он думает, ты так с ним не поступишь, А значит он полнейший идиот. В тебе есть что-то даже вроде крика Подобно буре, шторму в ясный день. Я знаю, ты, конечно многолика, Но… что-нибудь приличное надень. Укутайся, чтоб не смотреть мне косо В твои прямые, четкие глаза… Меня прибили к перекрестью досок, А ты ушла, ни слова не сказав.