Я тяжелее никогда не видел, труда грохотчика, где скиповой дозатор. Друзья – шахтёры, вы ведь не в обиде, и говорю я не как провокатор. Но это правда, за десятилетье, что шахту изучил я досконально, и где за жизни многих я в ответе не на словах – реально и буквально, и знаю тяжесть тутошних профессий и каждому грозящую реальность, я говорю, слова свои все взвесив и не теряя рассуждений ясность. Взрывник, откатчик, скреперист, бурильщик , крепильщик, люковой, электрик, слесарь, – любой из нас в труде – себе могильщик, но труд грохотчика всё наше перевесит. На грохотах буты до тонны весом. Он их «балдой» вручную разбивает. Он здесь один! И всё-таки он весел1 Не слышно что, но что-то напевает. Здесь духота и пыль одновременно смешались в неестественном тумане. Так должен ад смотреться непременно, а в ад такой и грешников не манит. Шум вентилятора и грохот опрокида, от оросителей гнилая сырость, и свет прожектора, как будто бы для вида – всё, всё здесь неестественность и дикость, не соответствует людскому пониманью: как можно смену вынести такое?! А после смены Пётр на партсобранье был как всегда уверен и спокоен, и поднимал вопросы о квартирах, что надо ликвидировать бараки, что после танцев в парке по-за тиром довольно часто происходят драки: «Ходил туда недавно с участковым, а вот дружинников не видел что-то». И не обмолвился ни разу словом он про условия своей работы. Конец 60-х