Сергей Слепухин. «Прощай, Парезия» Стихотворения. Издательство «Евдокия». Екатеринбург, 2007, тир 300 экз. годо долгожданный второго пришествия до предтеча нет речи нет течи в гортани нет зова обманщик лукавый фальшивый спаситель годо ты нас одурачил надеждой напрасною снова мы ждём на дороге и я и Владимир-поэт володя мелодий владетель прозрачного слова в чьих бронксах прокуренный духа и воздуха нет а ты искушаешь напрасной надеждою снова Поэт Сергей Слепухин не вмещает самого себя в историческое земное пространство. Ему надо всё больше и больше пространства, чтобы его слово читалось в бесконечности, где каждая буковка воспринимается клавиатурой Вселенной, чтобы потом всё это можно было объединить, вместить и спрятать в себе. А затем уйти в самого себя всё дальше, дальше, и дальше, куда никто уже пройти не сможет, если не будет читать его стихов… Ведь по версии современных стихотворцев Бог сделал карьеру Слову, а люди сделали Богу карьеру в словах, создавая читательский мир антиязыка поэзии. Недаром Александр Пушкин устами лирического героя в «Истории деревни Горюхино» оставил нам просьбу к Богу послать ему читателей. И это обращение по-прежнему актуально: главная ценность русской поэтической ноосферы – читатель. Он дороже денег, потому что повседневная опасность для современного литературного процесса не в том, что поэту недоплатили, а что его не прочитали. Да, текущая жизнь стремительно дорожает. Только стихи по-прежнему ничего не стоят, когда нет читателя. Но Слепухин отказывается верить в утвердившуюся мысль о смерти читателя и поэта. В подмышке города, где желт колтун акаций, Где вязки запахи тлетворных нечистот, Слагает на скамье, не требуя оваций, Стих идиот. В убогой спаленке разбуженной гортани Несбывшейся любви рождаются слова, И робко в пусть спешат, как ежики в тумане, Кольнув едва. Машин папье-маше, монокли манекенов, Реклам холодный жар, искусственный и злой, Не умирай, мой стих, застенчивая вена, Побудь со мной. Так в эпоху глобализации он вслед за другими выносят Россию вперед стихами, хотя газеты неустанно напоминают ему о НЕРЕНТАБЕЛЬНОСТИ ПОЭТИЧЕСКИХ ПУТЕШЕСТВИЙ. Но ПОЭТ нерентабелен лишь до той поры, пока вокруг него, как подле Иисуса Христа, не соберутся двенадцать читателей, живущих в городе, куда он пришел почитать свои и послушать стихи других, нарушая гладь пустоты! Для меня книга Сергея Слепухина пришла в Братск в количестве десяти экземпляров, которые я раздал окружающим меня любителям стихов. Таковых в городе набралось, и они откликнулось на его слово. Сергей Слепухин поэт и художник. Он активно печатающийся автор в журнально-сетевой периодике и выпускающий, хоть и малые тиражами, книги. Его живопись выставляется в галереях и покупается ценителями. Живописный склад ума соединяется во многих стихообразах отражающих разное видение мира. Как в этом восьмистишии: Бродя в мечтах без всякой цели По узким улочкам витым, Наступишь в луже акварели, Чей желтый станет золотым. Не рассуждай о настоящем – Ты в нём, пока стоит нога, А время заводью бродящей Не отторгает берега. Стихи Сергея Слепухина редактируют жизнь, удаляя из неё с помощью слова все лишне. Благодаря этому окружающий мир не улучшается, но и не ухудшается, а становится полнозвучнее в тишине бытия, где из современной плоти рождается новое слово антиязыка. * И манит высь, как мамины колени, Но каменистей при подъеме скат, Неразличимы стертые ступени Небесной лестницы, ведущей наугад. Как в детстве ты карабкался умело, Взлетал стремглав, порывист и крылат! Теперь душа, опережает тело, Одышливо зовущее назад… Слепухин несет в себе - глагол Бытия, сжатый до божественного Я. Поэт поёт только самого себя, даже если он пытается пустить пыль в глаза вечности, предоставив алиби для Бога. Для поэта главный закон сохранения Господа – не молитва, а стихи. Поэзия важна тем, что она показывает людям не только то, что не свершилось, но и мимо чего они прошли. * На мокром месте облака, Как дыры в лужах, И впала бледная щека, И смех натужен. Аркан и мал и невелик, Блазнит темница, Но не вмещает птичий крик И птичьи лица. Подобия самим себе И нам подобья, Стекает слюнкой по губе В земли утробье. Стихи Слепухина – ежедневная ностальгия по будущему, которое сбывается только в опубликованном виде. Читая его, я убеждаюсь, что надо постоянно больше перечитывать поэта не для узнавания и постижения других, а для понимания самого себя и только себя одного. Но читать, чтобы обмениваться не идеями, а сомнениями, которых в наше время не хватает на всех. Сумрачный часослов Лимбурги пишут ныне: Ангелы-истребители, право славящий ор. Слышишь рокот войны под пятым ребром в пустыне, Мюзикл на Дубровке, бесланский народный хор? Родины резкое «р», пыльно от слова «Путин», Осип осип, сипит. Осень под сенью спит. Выродок архетип волком глядит из будет, Корни в подпол пустил речи чужой общепит. Не ощущает плотность внекалендарный признак, Пауз могил отверстых превозмогая тьму, Вновь обретенное Слово, и отменяется тризна. Было бы «Аллилуйя» внятно пропеть кому… Благодаря таким поэтам как Сергей Слепухин будущему не грозит остаться без стихов, в котором бесконечность речи может быть неподвижна, а Бог - бессилен! Но благодаря таким поэтам слово, как атом литературной веры, когда-то где-то в ком-то отзовётся. Скорее всего, там, где будущего нет даже у Бога. В книге «Прощай, Парезия» автор расставил всё по своим местам, но только для себя не смог найти места и потому, даже в наших мыслях, то и дело пропадает без вести, чтобы переписать жизнь, которая проходит быстрее афоризма! Поэтому он использует способность заново переписать и переиздать память в другой жизни, где: ах вавилона вечный долгострой, когда един язык и междометья унифицированы мысли и покрой до р.х. жаль забыл тысячелетье как дом союза в вечных облаках соединенных штатов междуречья велик Мардук отныне и в веках и все равны в бесправье и правах ремесленников лиры и заплечья ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, стропила в небо в задницы богов под матерок на общечеловечьем но зиккурат потомству не готов развалина стыдобище увечье смеются боги в медных небесах блошиный цирк на глиняных весах и подлая гордыня человечья