… В каске, в резиновых сапогах, в рваной и красно-грязной робе, с пылью кварцевой на губах мы в шахте, как у негра в утробе * Сам себе удивлён: почему я опять здесь? Такой вот мне снится сон, и в холодном поту я весь. * … Три электрика, два взрывника – никого больше в этом аду – коммутацию смерти три чудака под моим руководством ведут. К детонатору – провод, детонатор – в патрон. Под рубашкою холод: кто не заговорён? Мы спокойны все внешне, а особенно взрывники; поправляют неспешно с аммонитом мешки. Руки делают дело, языки анекдоты плетут. (Продержись, моё тело, ещё сорок минут!) Ещё сорок минут, и всё будет впорядке – грудь земли разорвут двести тонн взрывчатки. В семь ноль-ноль по приказу я включу напряжение. Я – не бог, но я сразу выдам землетрясение. * Каждый месяц, поверь ты, зная слово лишь « н а д о! », на свиданье со смертью уходил я с бригадой. Сотня массовых взрывов – вот итог моих смет. Подсознаньем и зримо каждый день видел смерть. Видел разные ужасы, вспоминать неохота. Это было – не мужество, это было – работа. Энергетиком шахты, и даже электриком, не ходил валко-шатко по ортам и по штрекам. Не валял дурака я, а ишачил до пота я,. Жил, судьбу не ругая, что в шахте работаю. Благодарен сегодня я За учёбу и труд; для кого преисподняя, для меня – институт.