Куземко Владимир Валерьянович. О С В Е Д О М И Т Е Л Ь . Повесть о советском человеке. 1. ВЕРБОВКА. Спустя неделю после завершения июньского (1983-го года) Пленума ЦК КПСС студент-третьекурсник исторического факультета Энского государственного университета Вадим Самсонов сидел в читальном зале университетской библиотеки и вдумчиво конспектировал обоих докладчиков на этом Пленуме - Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета Союза СССР товарища Юрия Владимировича Андропова и члена Политбюро ЦК КПСС, Секретаря ЦК КПСС товарища Константина Устиновича Черненко. Доклады были интересными, с живинкой. Запомнилось андроповское: «…идет борьба за умы и сердца миллиардов людей на планете. И будущее человечества зависит в немалой степени от исхода этой идеологической борьбы. Отсюда понятно, как исключительно важно уметь донести в доходчивой и убедительной форме правду о социалистическом обществе, о его преимуществах, о его мирной политике до широчайших народных масс во всем мире. Не менее важно умело разоблачать лживую, подрывную империалистическую пропаганду». Здорово!.. И у Черненко, тоже - толковое: «Партия видит и негативные явления в молодежной среде. Беспокоят запоздалое гражданское становление и политическая наивность, иждивенчество некоторых молодых людей, их нежелание трудиться там, где это требуется обществу сегодня. Дело еще и в том, что наш противник стремится использовать в своих целях особенности психологии молодежи. Ведь она по собственному, личному опыту не знает суровых испытаний классовой борьбы и войн, когда предельно обнажались подлинное лицо империализма, его ненависть к народам нашей страны, к социалистическому строю. Вот почему надо неустанно заботиться об идейно-нравственной, классовой, трудовой закалке молодежи». Надо!.. Обеими руками поддерживал Вадик данное указание директивного товарища. Взять хотя бы их исторический факультет. Вроде бы - привилегированное высшее учебное заведение, издавна ставшее кузницей идеологических кадров для их области, но сколько же среди сокурсников Самсонова тупиц, алкашей, развратников, тунеядцев!.. Тут сыскать хотя бы одного «закалённого» - уже проблема!.. Впрочем, утруждал себя обширными выписками из газетных текстов студент Самсонов вовсе не потому, что фанател пленумовскими откровениями… Полным ходом шла экзаменационная сессия, и хоть Пленум ЦК закончился только что, но придирчивые экзаменаторы уже требовали цитировать его материалы (разумеется - наряду с ленинскими работами и решениями 26-го съезда КПСС) в ответе на любой вопрос, будь то деятельность Юлия Цезаря, Куликовская битва или, скажем, Триумфальное шествие Советской власти по стране в период с 25 октября 1917-го года по февраль—март 1918 года. Спрашивается, какое отношение имеет состоявшийся в 1983-м году Пленум к событиям многолетней (если не многовековой) давности?.. А это у придирчивых преподавателей спрашивай – но тогда уж «отлично» не увидишь как собственных ушей!.. А начнёшь возникать - замучают «неудами», отчислят за академическую задолженность, автоматом заберут в армию, ещё и в Афганистан пошлют… Нет уж, лучше материалы Пленума вызубрить!.. …Часа два пошелестев газетой, Самсонов занёс в пухлую от директивных высказываний общую тетрадь все основные откровения докладчиков, после чего с чувством исполненного долга заторопился к выходу, предвкушая скорую встречу с бокалом пива в забегаловке за углом. Вдруг чья-то рука деликатно ухватила его сзади за локоть. Оглянувшись, Вадик увидел симпатичного парня с ранними залысинами и умным, чуточку ироничным взглядом. По молодому, но уж «подсушенному», с едва приметными морщинами лицу ощущалось: уж не студент, но ещё и не преподаватель, а промежуточный тип, - вроде аспиранта. «Не торопишься?. Надо поговорить!» - доброжелательно улыбнулся незнакомец. Аспирант – ещё не препод, но вполне может стать им в будущем, и тогда, быть может, именно ему придётся сдавать очередной экзамен…. Поэтому Самсонов, на всякий случай тоже улыбаясь, согласился: «Давай!.. Пошли в сквер, сядем на скамейку…» Вышли из библиотеки, перешли через оживлённую улицу, и устроились на скамейке под ветвистыми деревьями. День был чудесный, тёплый, но не жаркий. Солнышко светило, небо голубело, воробышки чирикали. Короче, ничто не предвещало беды. И каково же было изумление Вадима, когда «аспирант» выудил из нагрудного кармана и показал ему удостоверение сотрудника Комитета Государственной Безопасности СССР!.. «Старший лейтенант Игнатов. Для друзей и близких - просто Петя!» - приятно улыбаясь, представился он. «А-а-а?...» - позорно растерявшись, дурацки переспросил Вадик, и уставился во все глаза… Никаких других слов у него просто не нашлось. До сегодняшнего дня с секретным ведомством Железного Феликса Самсонов был знаком лишь по литературным и киношным версиям героической деятельности чекистов. Но чтоб - вот так, на расстояние вытянутой руки?!. Невероятно!.. И - ПОЧЕМУ?.. Неужто сыскалась за Вадиком какая-то вина перед родным государством?!. Детство, отрочество и пока ещё недолгая юность в один миг промелькнули перед его внутренним взором. Вроде - всё незапятнанно: во вражеских разведках не состоял, с антисоветчиками не якшался, «Голос Америки» по ночам (как некоторые!) почти не слушал… Неужто кто-то из родственников проштрафился?!. «Обращаемся к тебе как к сознательному советскому гражданину! - разгадав блуждающие по физиономии Самсонова страхи, успокоил его старший лейтенант. - Необходимо твоё содействие в одном важном и ответственном деле…» «Всегда готов!.. Я…э-э-э… товарищ… товарищ Игнатов… я всегда…э-э-э…» - потерянно забормотал Вадик, с одной стороны немного успокаиваясь («не собираются арестовывать!»), но с другой встревожившись ещё больше («Уж не в Афганистан ли вербуют?!.»). Петя счёл полезным ещё раз успокоить: «Не тушуйся, с тобой всё в порядке… Просто окажешь некоторую. не очень обременительную для тебя помощь… Негласно, и, разумеется, лишь при условии твоего полнейшего согласия!.. Имеешь право отказаться…» - он замолк, испытывающее глядя в упор… Вадим похолодел. Уж не подозревают ли его в способности отказать в добровольном содействии органам госбезопасности?!. От такого жуткого предположения по спине студента под рубашкой забегали мурашки. «Помогу!.. Разумеется!.. Всё, что угодно!..» - торопливо заверил Вадик, в глубине души сожалея, что с утра пошёл в университетскую библиотеку… Знал бы, что подстережёт его здесь - не покидал бы стен общаги!.. Лучше уж двойку на экзамене схлопотать, за незнание материалов Пленума… Если двойка только одна - её нетрудно потом и исправить… «Мы на тебя, сам понимаешь, вышли не случайно… Долго наблюдали, проверяли анкетные данные, кое с кем про тебя советовались…» - дружески журчал Петин голос, вызывая у Вадика новую волну ужаса. «Выходит, я давно уж - «под колпаком», хоть и не подозревал об этом… И встреча в читальном зале - не случайна?!.» - медленно прозревал он. Интересно, уже успели накопить на него какой-нибудь компромат?.. Наверняка успели… Может, в одной из шумных студенческих компаний, под дешёвый портвейн, прозвучал какой-нибудь гнусно-провокационный анекдот о покойном Брежневе, или, не приведи Господь, даже и о ныне живущем товарище Юрии Владимировиче Андропове, а он, Вадик, по пьяни не пресёк вовремя, не дал должного отпора!.. А то и сам что-то сгоряча ляпнул… Да-да, ляпнул – и забыл, а товарищи из КГБ, услышав, запомнили… Но дальнейший ход разговора успокоил. Оказывается, втолковывал ему Игнатов, Комитет Государственной Безопасности не только ловит вражеских шпионов и бывших гитлеровских пособников, о чём хорошо рассказано в книгах и фильмах, но и негласно присматривает за отдельными лицами, которые потенциально (Петя это слово особо выделил голосом) представляют угрозу для Советского государства своими противоправными настроениями и деяниями. Среди таковых потенциально опасных людишек (а как ещё прикажете называть злобствующую против родной Советской власти публику?!) есть и отдельные научные сотрудники Энского госуниверситета, в частности - хорошо знакомый Вадиму Самсонову, доцент исторического факультета Сергей Анатольевич Зубов… «Так Зубов - враг.?!.» - ахнул Вадик, мгновенно припомнив моложавого, щупленького, эрудированного и ужасно строгого доцента. «Не враг… пока что… Но - немножко заблуждающийся!.. - терпеливо поправил Петя. - Ты наверняка уже знаешь из газет и о докатившееся до откровенного антикоммунизма академике Сахарове, и о злобном выкормыше ЦРУ, якобы – писателе Солженицыне?.. Так вот, Зубов - один из тех, кто относится к этим двоим недостаточно критически, понимаешь?!. Мы к нему давно подходы ищем, но он осторожен… Отсюда - и наша просьба к тебе!.. После летних каникул, осенью, не мог бы ты сойтись с Зубовым поближе, изучить его личность, прощупать уровень политических заблуждений… Объективно определить градус отклонений от правильных взглядов, так сказать!.. Ну и, понятно, поделиться с нами своими наблюдениями… Что скажешь?..» «Н-н-ну, не знаю… Не уверен… Справлюсь ли?..» - промямлил Вадик, бледнея. Перед его мысленным взором мелькнула страшная картинка: легко расшифровавший Вадика доцент, заманив Самсонова в глухое место, стреляет ему в спину из бесшумного пистолета… С другой стороны, откажись он помогать компетентным органам - те мигом проинформируют деканат о его морально-политической неустойчивости, а уж деканат легко найдя повод для придирок, - в два счёта выкинут Вадика из универа!.. Впрочем, наверняка выкинут и в том очень вероятном случае, если он согласится помочь КГБ, но с заданием не справится… «Ты справишься, мы в тебя верим! - убеждённо заявил внимательно наблюдающий за физиономией собеседника Петя. Заговорил сугубо по деловому: - С 1-го сентября Зубов начинает подбирать себе студентов для будущей специализации … Подойди к нему, прояви желание писать курсовую под его чутким руководством… Сам знаешь, как преподаватели ценят самостоятельно рвущихся под их тёплое крылышко, старательных и трудолюбивых студентов… Ну а в дальнейшем - будешь отчитываться мне по телефону… вот номер… Запомни, и бумажку тут же уничтожь, понял?.. В случае необходимости будем встречаться в укромном месте… Вопросы есть?.. Нет. Отлично… Тогда – действуй!..» Он ободряюще похлопал Вадика по плечу, встал со скамейки и ушёл. Так началась активная осведомительская деятельность студента Самсонова, чуть позднее получившего от КГБ оперативный псевдоним - «Тёмный». 2. ПОЧЕМУ СТАЛ СЕКСОТОМ?.. …Вадик рос обыкновенным советским юношей. Вот вся его биография вкратце: детсад с песенками и стишками про дедушку Ильича, школа (октябрёнок, пионер, комсомолец), университет… Вера в светлое коммунистическое будущее, преданность советскому народу, любовь к Партии и желание вступить в её ряды (как по идейным мотивам, так и из вполне уважаемого обществом желания занять в жизни место повыше). Но студентов в Партию не принимали (разве только перед этим служил в армии, и там - заслужил), - приходилось терпеливо ждать свой шанс… По убеждениям Вадик - твердокаменный беспартийный большевик, но дураком никогда не был, и потому замечал в прекрасной советской действительности куда больше недостатков, чем принято было сообщать об этом в газетах. Окружавшие Вадика современники казались ему какими-то неправильными - много курили, пили и ругались матом, мало читали труды Ленина и материалы партийных съездов, работали спустя рукава, страдали мещанством и вещизмом, по мелкому воровали, аморальничали… В общем, совершенно не напоминали тот великий советский народ, о сформировании которого в СССР прожужжала все уши пропаганда. Вадик понимал, что ему просто не повезло с окружением, и настоящих советских людей полным-полно где-то там, за ближайшим углом, но всё равно - обидно!.. На фоне зримого невооружённым взглядом людского несовершенства даже и из материалов партсъездов было понятно, что дела в стране идут не на пять с плюсом. Никак не становилась эффективней экономика, производительность труда отставала от западной, прилавки магазинов показывали дефицит качественных товаров, а что получше – продавалось «из-под прилавка», и лишь своим… Органы государственного управления казались громоздкими и неповоротливыми, распространённость получили бездушие и бюрократизм, и при всём бескрайнем уважении к Политбюро ЦК КПСС как мудрому и всезнающему штабу Партии - давно уж надоели дряхлые лица многих членов Политбюро, особенно - «нашего дорогого и любимого Леонида Ильича», героя множества анекдотов… Правда, уж полгода Генеральным Секретарём ЦК был Андропов, которому Вадик особенно доверял, и при котором в партии и обществе наконец-то начались долгожданное наведение порядка и давно назревшие реформы, но дела по-прежнему шли со скрипом, и вадиковы современники всё так же неутомимо пили водку, халтурно работали, клямзили с работы по мелочи, распутничали и отказывались самоотверженно отдавать все силы интересам общества… Да что за примерами далеко ходить - взять хоть исторический факультет. Вроде бы – полнокровное университетское образование, множество досконально знающих свой предмет преподавателей, две библиотеки с богатыми фондами - научная и художественная… Но Вадик нутром чуял: не так их учат!.. Не тому и не так!.. Вместо огромного количества фактов из различных сфер исторической науки - множество схоластических схем, примитивных и приблизительных, выйти за рамки которых – значит тотчас получить по лбу от идеологических надсмотрщиков… В основе этих схем-«болванок» - мысли, оценки и выводы основоположников марксизма-ленинизма, решения партийных съездов и пленумов, спускаемые в идеологические «низы» указания директивных органов, а также работы тех из академиков и профессоров, кто в данном направлении исторической науки считался «главными», то есть облечёнными особым доверием Партии, и потому - основополагающими… В этих условиях знание конкретного фактажа не только мало помогало, но зачастую и мешало, вызывая у обучающих тебя преподавателей подозрения: уж не слишком ли много ты хочешь знать о данной эпохе?.. Не суешь ли свой любопытствующий нос намного дальше, чем рекомендовано и разрешено к знанию на твоём уровне?.. Доходило до маразма, до очевидных нелепостей… Скажем, весь мир знал, что Троцкого в 1940-м году убил агент советской разведки, который после своего освобождения в 1961-м году получил за это в Москве звание Героя Советского Союза (это Вадик узнал от изредка всё же слушаемого им «Голоса Америки»). Наши же говорили совсем другое: «убит своим помощником- троцкистом!» А чего скрывать?!. Этим подвигом советского разведчика, уничтожившим злейшего врага Советской власти, гордиться надо, а не стыдиться!.. Кстати, тот же Троцкий упоминался в исторической и политической литературе исключительно в негативном смысле (хотя и ежу понятно: коль уж Ленин в годы гражданской войны держал его на руководящих должностях – значит, была же от него и какая-то польза!) И тут доходило до абсурда. Скажем, как-то заметил Вадим: в списке упоминаемых в одном из сборников документов по истории гражданской войны фамилия Троцкого упомянута 5 раз, а при изучении страниц, на которые были ссылки, Вадик находил Троцкого лишь на 4-х… Внимательно изучив пятую страницу, содержащую перечень кораблей одной из красноармейских флотилий, он понял: скорее всего, имя Троцкого содержалось в одном из названий (скажем, бронекатер «Имени Председателя Реввоенсовета Республики тов. Троцкого»), бдительный цензор это политически ошибочное название заметил и из текста документа выкинул, но убрать ссылку на страницу - не догадался… А студенту теперь - читай, гадай и про себя возмущайся!.. Другой пример…На 1-м курсе Вадик читал написанную несколько десятилетий назад монографию давно умершего профессора Грекова «Киевская Русь», так же именовалось это государство и в прочей научной литературе… Вдруг через год кого-то в Идеологическом отделе ЦК КПСС ошарашило: уж не украинский буржуазный национализм таким образом пропагандируется?!. Мигом задним числом переименовали давно исчезнувшее государство - теперь оно везде в литературе называлось «Древняя Русь», и так же называлось новое переиздание монографии Грекова, с аналогичными изменениями в тексте… Но если автор давно скончался – как можно самовольно коверкать его творчество?!. Ещё примерчик… Советско-финскую войну 1939-1940 годов без всякой видимой причины директивными органами было приказано именовать в научной и общественно-политической литературе «советско-финским конфликтом»… Ничего себе конфликт - столько убитых! (Кстати, сколько именно советских солдат погибло в том «конфликте»-войне - не сообщалось, как и в абсолютном большинстве аналогичных случаев, а самостоятельно копать в этом направлении - запрещалось!.. А, да много всякого, обидного, позорного даже коробило сознание Вадика… Хотелось высказаться об этом во весь голос!.. Но он видел на ряде примеров, как ломают и гнут на истфаке тех, кто слишком много задавал вопросов, и вообще - болтал… Чтобы не бояться последствий для любого из своих откровений, нужна была надёжная защита от просвечивающего всех студентов истфака насквозь незримого луча… Став сексотом, Вадик автоматически получал эту защиту… Люди Железного Феликса своих в обиду не дают!.. «Почему такого-то числа в обществе таких-то ляпнул то-то и то-то?.. Да потому, что – сексот!.. Это их обязанность, в конце концов: ляпать языком, а потом следить за реакцией собеседников…» Разумеется, для Самсонова все видимые им недостатки и упущения советской действительности не отменяли, и не затемняли главного: власть в Советском Союзе - народная и для народа, в космосе почти беспрерывно - советские космонавты, всё прогрессивное человечество с жадным восторгом чутко прислушивается к каждому произнесённому в Кремле слову, и переход всей планеты к развёрнутому коммунистическому строительству - не за горами!.. Это вселяло уверенность в том, что избранный Партией курс верен, и из этого же вырастала твёрдая убеждённость в том, что выполнить поручение ,Комитета Государственной Безопасности Вадик не только может, но и обязан!.. Причём, кроме священного долга каждого нашего человека помогать советскому социалистическому государству в защите его интересов , тут некоторым образом наблюдалась и личная выгода, измеряемая далеко не только возможностью безнаказанно трепать языком… Давно уж и самому хотелось поучаствовать в серьёзном, настоящем деле!.. Ведь что такое - студент?.. Малозаметное ничто, жалкая щепка в бушующих волнах бытия!.. Любой способен его обидеть. Преподаватель «неуд» влепит… Комендантша из общаги выкинет… Однокурсник по пьяни в лоб двинет… Рыхловатая буфетчица Нюрка - и та обсчитает, обложит матом, всучит несвежий пирожок, от которого потом живот скрутит… И попробуй студент хоть слово вякнуть - живьём съедят!.. Думаете, не обидно?!. Но - терпи, студент!.. Учись, и – терпи… Если же Вадик станет сексотом … Хотя нет, у этого слово-сокращения какой-то неприятный смысловой оттенок… Если он станет СЕКРЕТНЫМ СОТРУДНИКОМ органов государственной безопасности, то обретёт новый и общественно важный смысл своего существования!.. Оно конечно, вынюхивать и доносить – не подобает званию интеллигентного человека (каковым Вадик себя считал), но и киношный Штирлиц, если вдуматься, тоже - лишь внедрённый к фашистам осведомитель, и Зорге уведомлял Москву о планах японской военщины, находясь в стане врага - что же, прикажете презирать и их?!. Да и вообще… Каждый советский гражданин должен всячески способствовать Отечеству во всём, что помогает уверенней идти по путям коммунистического строительства!.. Если ясна, понятна и благородна конечная цель, то разве могут быть плохими те способы и методы, что ведут к достижению этой цели?!. «Донести на нормального, не нарушающего закон человека – подло, но выступивший против родной Советской власти – автоматически ставит себя вне и закона, и морали… По отношению к врагам советского народа, и ради счастливого коммунистического будущего человечества - можно и совестью немножечко покривить!.. Так думал студент Самсонов, и его решимость всячески помогать КГБ крепла с каждым днём… 3. КРУЖОК ДОЦЕНТА ЗУБОВА. …Промелькнуло лето: сперва месяц студотряда, на строительстве сельского свинарника, потом ещё месяц - сплошного ничего–неделания у родичей в деревне… И вот в начале нового семестра Вадик принялся за выполнение спецзадания. Явившись к Зубову, он высказал желание специализироваться под его чутким руководством… Сергей Анатольевич охотно согласился, и через короткое время - ввел Самсонова в состав возглавляемого им студенческого кружка. Кружок собирался каждую пятницу по вечерам, - либо на кафедре истории СССР, либо в одной из свободных аудиторий университета, а то и у доцента на квартире. Уже с третьего вечера «кружковских» дискуссий Вадик убедился, что всезнающий КГБ и на этот раз не ошибся, проявив к Зубову оперативный интерес… Доцент-эрудит при ближайшем рассмотрении оказался ещё той птичкой!.. В дружеских беседах со студентами-историками - ненавязчиво, но последовательно проводил свою насквозь гнилую и безусловно контрреволюционную линию. В частности, с лицемерными оговорками постоянно твердил про якобы существующие «заслуги перед революцией» всё того же Иудушки-Троцкого, именовал «видными большевиками» (пусть и «ошибавшимися неоднократно») Зиновьева и Каменева, к месте и не к месту цитировал ленинскую характеристику Бухарина как «любимца партии» (хотя и ежу понятен ленинский сарказм, ибо единственным любимцем ленинской партии мог быть только сам Ильич!)… Слишком много и охотно разглагольствовал на тему сталинских репрессий 30-х годов, перегибах коллективизации и индустриализации, прочих действительных и мнимых, выдуманных нашим классовым противником, деформациях социализма, причём интонации его голоса при желании легко квалифицировались как «злопыхательские, всячески опорочивающие пусть и непростой, но величественный и славный путь к торжеству идеалов Великого Октября!..» Пару раз вскользь напоминал студентам, что при царе, в первую мировую, Россия не отдала германцам ни пяди исконно русской земли, тогда как в Великую Отечественную - героическая Красная Армия драпала в 1941-1942 годах до Москвы и Волги… Многократно призывал кружковцев все исторические процессы рассматривать через призму подлинного ленинизма, тем самым подразумевая, что есть ленинизм и не-подлинный, от чего до провокационной мысли, что КПСС не есть партией подлинного ленинизма – лишь раз плюнуть!.. И просто сразило Вадима, когда однажды Зубов мельком пересказал один из постулатов современных буржуазных фальсификаторов: оказывается, в СССР все годы Советской власти правит не народ, а бюрократия, то есть чиновничество! «Надо же, до такой ерунды договорился наш классовый враг!» - ехидно кривил губу Зубов, искоса наблюдая реакцию Вадика. А тот был буквально ошарашен… Раньше Вадим считал аксиомой, что власть в Стране Советов принадлежит народу, исполнителями воли которого наши чиновники и являются, хоть периодически и искажают её своими волокитством, бездушием и коррупцией, иначе говоря - бюрократизмом. Исходя из этого, часто упоминаемая в наших газетах «бюрократия» - это те из чиновников, которые заражены бюрократизмом. И лишь после зубовской реплики Вадик наглядно убедился, заглянув е ленинские труды, что по Ильичу «бюрократия» - это именно «власть аппарата», а вовсе не название прослойки бюрократствующих аппаратчиков… А то, что сам Ленин вкладывал в понятия «бюрократия» и «бюрократизм», в современной партийной литературе почему-то называли - «местничеством»… Неуклюжее и непонятное слово, выдуманное словно бы специально для того, чтобы скрыть от масс ленинское предупреждение беречь власть трудящихся от захвата её чиновниками!.. Странно… Если представить на секунду, что власть в СССР уже принадлежит не трудовому народу, а чиновной бюрократии, то тогда получается… ерунда какая-то получается, а не Советская власть!.. И что ж тогда за Коммунистическая партия, при которой в СССР допущены подобные деформации социализма?!. Якобы опровергая ложь антисоветчиков, но на деле лишь пересказывая её без убедительных контраргументов, Зубов тем самым внушал кружковцам: вот как НА САМОМ ДЕЛЕ всё происходит, а не так, как вам преподносят другие преподаватели… Обо всём этом Вадик добросовестно докладывал Пете и по телефону, и во время регулярных конфиденциальных встреч, где-нибудь в уютном скверике… Он ожидал, что уже после второго-третьего доклада карающая десница закона схватит изобличённого доцента за шкирку и швырнет на скамью подсудимых!.. На суде (скором, справедливом, как всегда гуманным, но строгом) Самсонов выступит главным свидетелем обвинения. Его речь встретят громовыми овациями, а Зубову влепят минимум «червонец» строгой изоляции от общества… Но проходили дни, недели, месяцы, а Сергея Анатольевича никто не хватал и не шнырял, что позволяло ему и дальше беспрепятственно трепать языком, внося смуту в ещё не окрепшие в идеологических битвах души молодёжи… И случилось неизбежное: на что уж Вадим твердокаменным ленинианничал, но постепенно под влиянием Зубова и в нём заклубились крамольные мыслишки… Скажем, а не делал ли серьёзных политических ошибок сам Ленин?.. Это не считая тех очень редких случаев, когда в позднейших работах Ильич САМ признавался, что ранее был неправ… Но ошибался ли он, помимо этого, ещё и так, чтоб потом до конца жизни не понимать и не признавать своих ошибок?.. Ведь если принять зубовскую логику (внешне вполне правдоподобную), то – да, мог ошибаться Ленин и таким образом, ибо был живым и увлекающимся человеком, а не безгрешным Богом… С одной стороны – чем тут возразишь?.. Но с другой - не ставится ли тем самым ленинский авторитет в целом?!. Если великий Ленин - вовсе не непогрешим, то так ли уж он велик?.. И если Ленин (а с ним, надо полагать – и Маркс, и Энгельс, и ЦК КПСС) - могли ошибаться (и наверняка - регулярно ошибались!), то что тогда из пропагандируемых ныне партий идеологических постулатов на деле является не сокровищницей научного коммунизма, а лишь следствием всё тех же так и не исправленных позднее идеологических ошибок?!. Отсюда - лишь шаг к выводу, что ссылки на авторитетные высказывания основоположников или конкретные указания директивных органов не значат ровным счётом ничего, и в любом вопросе полезней думать не чужой, а своею головою, руководствуясь в первую очередь не цитатами или директивами, а собственными разумом и совестью… Но как раз это и было ревизионизмом - оппортунизмом чистейшей воды!.. Быть может, КГБ чего-то недопонимает в остроте сложившейся вокруг Зубовского кружка ситуации?.. Вадик чуть ли не ежедневно сообщал куратору всё новые и новые факты, подтверждающие тайную роль доцента в университете как замаскированного идеологического диверсанта. Но в ответ слышал от Пети неизменное: «Спасибо за информацию. Продолжай наблюдение…» Что ж, начальству - виднее!.. С другими членами студенческого кружка своими подозрениями в адрес Зубова Вадим, разумеется, не делился. Никто из них не казался достойным доверия. Ребята вроде бы нормальные, но - какие-то тихушные, себе на уме… Каждый старательно делал вид, что ничего идеологически сомнительного Зубов не говорит и не делает. В конце концов, если особо не вдумываться, то так оно и было. Зубов против классиков марксизма-ленинизма волну не гнал, решений партии и правительства открыто не оспаривал… Вся вредоносность его позиции таилась в нюансах, в мелочах. в оттенках… …Убедившись, что Вадик успешно поддаётся обработке (эх, если б не задание госбезопасности - сказал бы Самсонов доценту пару ласковых!), Зубов наконец-то объявил Самсонову тему его специализации: рабочее движение в России в 1908-1910 годах. А ведь тема, между прочим, тоже - из скользких… Разброд, шатания в социал-демократическом движении после поражения революции 1905-1907 годов, ослабление роли российского пролетариата как гегемона и направляющей силы - почему именно этот гниловатый период нашей истории подсунул Вадику Зубов? Да потому, что хотел подорвать окончательно его веру в нашу Партию и в наш рабочий класс!.. Но делать нечего - Вадим принялся штудировать научную литературу. Её оказалось значительно меньше, чем по темам предыдущего (революционного) и последующего (нового подъёма рабочего движения) периодов. Оно и понятно: кому охота писать о плохом!.. Сокращение численности и распад парторганизаций, утрата связи с рабочим классом, идейный разброд и распад… Ленин писал об этом откровенно. (Что и неудивительно - писалось по горячим следам, и врать – значило отрицать очевидное). Но увы - даже незыблемый авторитет ленинских цитат не мешал некоторым из наших историков всячески изворачиваться и наводить тень на плетень, пытаясь доказать несуществующее: мол, не так уж и плохим было положение в большевисткой партии и рабочем движении того периода… Вот лишь два конкретных примера для иллюстрации. Ленинские работы часто цитировали статистику экономических стачек и политических забастовок дореволюционного российского пролетариата. В частности, в 1905-1907 годах - резкий взлёт, а в 1908-1910 годах - столь же резкое падение, и лишь в 1911-1913 годах цифры вновь постепенно растут, (вплоть до начала первой мировой). Так вот, один из ведущих по этой теме советских историков, профессор Л., пойдя на явное отступление от ленинской методики, стал сравнивать по другому: 1905-1906 годы с 1907-1910 годами. Поскольку в 1907-м году революционный подъём ещё не спал, то и выступлений пролетариата было много, и получалось в итоге, что если взять среднюю цифру за четыре года, то - да, было снижение показателей в послереволюционный период, но не таким уж и резким, а относительно небольшим, можно даже сказать - совсем небольшим!.. Ну а отсюда вывод: не было никакого кризиса в партии и рабочем движении, и пролетарская роль гегемона не ослабевала ни на миг! Почему-то на такие отступления от ленинских канонов советских историков всегда столь бдительные к соблюдению идеологических канонов директивные органы смотрели снисходительно… Вадим не выдержал, и в разговоре с Зубовым возмутился шулерской методой обращения Л. с цифрами, удивившись при этом, что никто из коллег маститого профессора не укажет на недопустимость подобного… Но, как спокойно объяснил Зубов, профессор Л. который уж год тяжко болен (фактически - при смерти), и никто из его авторитетных коллег не хочет в столь тяжкое для него время портить ему настроение мелочными придирками… Ничего себе!.. -Какие же это мелочи?.. Налицо - противоречие с работами Владимира Ильича! - горячился Вадим. Криво усмехнувшись, и тем самым давая понять, что на ленинские работы при необходимости можно и харкнуть, Зубов в качестве курьёза привёл пример с профессором В., специалистом по Великой Французкой буржуазной революции. Как известно, и Маркс, и Ленин неоднократно восхищались деятельностью якобинцев, в том числе - их террористическими методами защиты революционных завоеваний. Некоторых наших историков это смущало, ибо нашей пропагандой В. И. Ленин раскручивался как великий гуманист, а тут на тебе: рукоплещет убийцам!.. Однако как в своих исследованиях обойти эти самые ленинские комплименты негодяя?.. И вот вышеупомянутый В. выпустил монографию о Французкой революции под названием: «Маркс, Энгельс, Ленин о якобинском движении», в которой дал массу цитат из основоположников, ни в одной из которых о якобинцах даже не упоминалось!.. И на фоне этих совершенно нейтральных в данном случае цитат - изложил собственное отношение к якобинцам, как следует попинав их ногами… - Любому ясно: основоположники для В. - лишь прикрытие его собственной позиции, но придраться не к чему, положенное число цитат - на месте…» - ухмыльнулся Зубов, как бы поучая: Вадима: видишь, вот реальный путь обхода идеологического идиотизма в нашей исторической науке!.. А заодно и подталкивал к мысли: «Как же мешает советским историкам этот самый идиотизм, и как бы мы развернулись, сбросив с себя оковы научного коммунизма!..» Во провокатор!.. …А вот другой пример. Среди просмотренной Вадимом по теме литературы был сборник документов по борьбе царизма с рабочим движением в 1908-1910 годах на примере Энской губернии. Там, в частности, опубликован протокол обыска жандармов в раскрытой ими подпольной типографии, с перечнем наименований изъятой социал-демократической литературы, из которого следовало, что большевисткая партия вела и в этот период активную пропагандисткую деятельность, являясь чуть ли не преобладающей оппозиционной силой в регионе. Беспартийному большевику Самсонову так приятно было убедиться в этом!.. Но коварный доцент Зубов неожиданно заявил, что Вадиму-де пора уж научиться работать самостоятельно с архивными документами, и дал ему задание найти в областном архиве оригинал того самого протокола, и внимательно проштудировать. Зачем?.. Ответ на этот вопрос Самсонов понял после того, как, с трудом получив доступ к архивным материалам (государство явно опасалась, что поддавшиеся обработке ещё дореволюционной анти-большевисткой пропагандой молодые историки начнут политически и нравственно разлагаться, а потому к архивам студентов допускало неохотно), и ознакомившись с хранившимся в фондах Энского жандармского управления оригиналом этого протокола обыска, он обнаружил, что при публикации протокол был сокращен раз в десять!.. Оказывается, кроме большевисткой – было изъято огромное количество антиправительственной литературы и ряда других оппозиционных партий – эсеров, меньшевиков, анархистов и прочих… Большевисткие издания среди этой массы составляли 10%, не больше. При публикации сборника перечень всей не-большевисткой литературы в протоколе заменили невинным многоточием, в результате получалось, что только литература эсдеков-большевиков и изымалась!.. Таким нехитрым образом, формально не соврав ни на йоту, полностью искажалась реальная картина событий тех лет. Маленькая организация РСДРП(б) в Энской губернии проявляла себя слабо, и никаким заметным авторитетом у трудящихся явно не пользовалась… -Вот так у нас издаются сборники документов! - заслушав отчёт Вадима, удовлетворённо констатировал Зубов. Звучало это плевком в советскую историческую науку. Вадим подавленно молчал… …Кстати, знакомиться с документами жандармского управления оказалось безумно интересным!.. Столько всякого, неожиданного и информативного… Взять хотя бы документ (выражаясь современным языком – «персональное дело») на некого унтер-офицера губернского жандармского управления Рыжова, который, будучи нетрезвым и проезжая в извозчике по главному городскому бульвару, во весь голос грязно ругал и своё непосредственное жандармское начальство, и господ губернатора и министра внутренних дел, а также (видать - за компанию) и ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО собственноручно!.. Назавтра, будучи протрезвлённым и призванным на ковёр к начальству, ничего по сути своего поступка объяснить не смог, окромя как: «виноват-с!», и «больше никогда не повторится!» Из документа дальнейшая судьба говорливого жандарма не прояснялась, но по общему тону чувствовалось, что ни расстреливать, ни ссылать в концлагерь его не собирались. Чего доброго, ещё и на службе оставили!.. А попробуй-ка нынче кто-то из чекистов по пьянке на городской площади публично облаять Коммунистическую партию и Советскую власть?!. Да такое и представить себе трудно!.. А вот заботливо хранящийся в архивном деле 75 лет клочок бумаги, на котором корявым почерком сообщалось, что 2-го февраля по такому-то адресу состоится тайная сходка анархистов… Донос!.. Давно уж не было в живых ни доносящего, ни тех, кому и на кого доносили, а бумажка спокойно дремала все эти десятилетия среди прочей пожелтевшей бумаженции, как живой след давно канувшей в былое событий… «И какой дурак мог писать в 1908-м году донос царской администрации на революционеров? - невольно подумалось Вадиму. - Ведь совершенно же было тогда всем, что ещё 5-10 лет - и царизм рухнет!..» …Но самой уникальной историей из хранящегося в архивных фондах показалось Вадиму вот эта… !905-1907 годы были обильными на проведение различными политическими силами напоминающих обыкновенный грабёж всевозможных «эксов» - для добычи средств на «революционную деятельность».. Некоторое время это продолжалось и после спада революционных событий… И вот в июне 1908 года на улице некий одетый в штатское агент Энского уголовного сыска познакомился с юрким мужичонкой, представившимся рабочим шахты, имевшим доступ к взрывчатке. И когда сыскарь назвался членом подпольной анархисткой организации - мужичонка мигом вызвался раздобыть и продать ему взрывчатку. Согласовав этот вопрос со своим руководством, сыскарь на следующей встрече согласился уплатить требуемую сумму, и предварительно вручил небольшой аванс. В назначенный день он и двое его коллег-сыщиков явились на адрес к мужичонке, якобы – отдать деньги и забрать ящик с динамитом, а на самом деле - арестовать продавца с поличным. Но на квартире их ждала… жандармская засада - тот мужичонка оказался сексотом охранного отделения!.. Сыскарей тотчас скрутили, будучи в полнейшей убеждённости, что они - «бомбисты»!.. Несколько часов продержали на допросах в охранке, и отпустили лишь после того, как прибывшее лично руководство сыска прояснило ситуацию… Вся эта история излагалась в нескольких официальных письмах, позднее отправленных руководителями уголовного сыска в охранного отделения, с требованиями вернуть изъятые при задержании у сыскарей три револьвера системы «браунинг». Но по какой-то причине браунинги так и не были возвращены… Итак, провокаторы наткнулись на провокаторов, и вели друг с другом тонкие игры, думая, что разоблачают врагом державы… Лепота!.. …Последний штришок.. По инициативе Зубова, Вадим заказал по межбиблиотечному обмену стенографический отчёт работы Третьей Государственной Думы России за 1908 год, («пропитаешься духом эпохи!..» - туманно разъяснил доцент), который, между прочим находился в Москве, в спецхране, наряду с прочими подобными материалами считаясь чуть ли не секретным документом!.. Пролистав толстенный том, Вадим был смущён, уязвлён, огорчён до невозможности… Звучавшие на Госдуме в 1908 году речи резко отличались от ставших уже привычными докладов и речей, звучавших на наших партийных съездах, Пленумах ЦК и сессиях Верховного Совета… Славословие, малодумие, однообразность, суконный язык - вот советский стиль ораторства.. А при проклятом царизме, выясняется, каждый выступающий был Личностью!.. За каждым чувствовалась своя часть правды, которую он искренно и отстаивал, кстати – на живом, разговорном и доступном пониманию любого обывателя языке!.. Особенно поразило Вадима выступление на одном из заседаний 3-й Госдумы Пуришкевича, где он детально излагал своё видение дальнейшего развития Амурской губернии, прозорливо предвосхищая идею создания БАМа… Из нашей исторической литературы Самсонов знал о Пуришкевиче одно: злобный монархист! А оказывается - ¨умнейший человек, со своими мыслями о будущем России… …Закрывая пухлый том с речами давно уж отошедших в мир иной деятелей России, студент Самсонов ясно осознал, что уже никогда не сможет конспектировать выступления пришедших им на смену чинуш и звонко-трескучих «звонарей» без тайного отвращения. 4. В СЕКСОТСКОЙ ШКУРЕ… …На регулярных встречах с Игнатовым агент «Тёмный» регулярно докладывал о каждом шаге, слове и чихе объекта оперативной разработке. Письменных донесений не требовалось, но по собственной инициативе Вадим зачастую набрасывал на бумаге тезисы своего доклада-доноса, и при встречах отдавал Пете. (Так приятно было сочинять очередную докладную, с обязательным словечком: «Секретно!» в левом верхнем углу!) …Строго говоря, секретным сотрудником госбезопасности Самсонов не являлся - ведь никакой «подписки» органам он не давал, и, по уверению Пети, ни в каких списках «внештатников» не числился… На незримой лестнице системы ГБ Вадим занимал всего лишь ступеньку «негласный помощник» (то есть человек, некоторое время по просьбе органов помогающий им), и ниже его на этой лестнице была только ступенька: «добровольный доноситель». (Писать в КГБ доносы советским людям ведь не запретишь, вот многие из них добросовестно и стучали друг на друга, причём зачастую совершенно бескорыстно, по велению «совковой» души). Разумеется, ни о какой оплате услуг помощника КГБ не могло и идти и речи!.. Это был почётный долг и обязанность Самсонова – почти как служба в Советской Армии. Единственно - за отказ от неё не сажали… Да и то – ещё надо установить судьбы тех, кто отказывался!.. …О, если бы только знали, как хотелось Вадиму стать полноправным сексотом!.. Удачно засветившись в изобличении врага народа Зубова, в благодарность КГБ удостоиться чести в дальнейшем привлекаться и к другим тайным операциям… Вадиму часто грезилось: получив служебное удостоверение с золотыми буквами на бордовой обложке: «Сексот КГБ», будет постоянно носить его в нагрудном кармане, и с гордостью демонстрировать своим самым близким друзьям… товарищам… сокурсникам… знакомым девушкам… постовому милиционеру на улице… продавцу в магазине… Хорошо!.. Не выдержав, Вадик однажды спросил куратора, получит ли на руки какой-нибудь документ (важно добавив - «на случай особой необходимости!»), а также может ли он рассчитывать, в случае удачного завершения операции, на какой-нибудь орден или, на худой конец - медаль?.. Типа: разумеется, не ради правительственных наград стараюсь, но - всё же… Закашлявшись, Петя протяжно высморкался в носовой платок, грустно вздохнул, зачем-то посмотрел по сторонам (они разговаривали на улице, в сквере у памятника Пушкину), потом сообщил суховато, что служебного удостоверения «пока что» Самсонов не получит - из конспиративных соображений. Что касаемо орденов, то их вручает не облуправление КГБ, а Президиум Верховного Совета СССР, вот почему никакой гарантии на этот счёт он, старший лейтенант Игнатов, дать не может. На его памяти «пока что» никто из местных негласных помощников орденоносцем не стал, но, рассуждая теоретически, всё зависит от важности раздобытой информации… Удайся Вадиму раздобыть что-то сверх-важное - почему бы и нет?!. Запросто наградят и медалью, и орденом, и даже званием «Герой Советского Союза»!.. «Но не это главное!.. Мы работаем не ради званий и наград, а ради Родины!..» - проникновенно подытожил Игнатов. Вадим понимал: всё в его жизни теперь зависит только от него самого!.. Ну и от куратора, разумеется… …Поначалу иметь дело с Петей было одно удовольствие. Умён, эрудирован, напорист… Интеллигентен, немногословен, хладнокровен… Молниеносно реагирует на все изменения ситуации, просчитывает её на много ходов вперёд, внимателен и точен в мелочах… Доброжелателен, прост, доступен в общении… Надёжен, заботлив, бескорыстен… В каком-то смысле - нравственная идеал, этакая жизненная высота для Вадима: «Вот каким хочу стать через 10 лет!» Петя не корчил начальника с важно надутыми щеками. Спокойно выслушивал доклады Самсонова, задавал дельные вопросы, не упускал из виду ни одно из высказываний Вадима, и всегда давал понять, что очень ценит его мнение… Никогда не упускал возможности продемонстрировать своё особое доверии к Самсонову, и чуть ли не делился с ним важными госсекретами. Однажды, к примеру, поведал об одном из своих неназванном по имени коллег, тоже старлее: «Ему поручили кое-что выведать у одной антисоветчицы, а она любила выпить…. Вот он в считанные недели и споил её!.. Но я подобные методы не одобряю!..» В другой раз - доверительно сообщил: «Нас представляют как пауков в центре огромной паутины, к которым со всех сторон стекается вся информация обо всём на свете… Но это не совсем не так!..» Слушая подобные откровения, Самсонов млел от восторга, чуя себя посвященным в совершенно секретное… Ну как же: «кто-то кого-то споил», или: «мы – не пауки!» Время шло, множился раздобытый Вадимом на Зубова компромат, но доцент беспрепятственно продолжал свою подрывную деятельность на истфаке, и это рождало в Самсонове сперва – недоумение, а затем и острое беспокойство… И вот на этом этапе что-то в Пете начало настораживать… Мерещилась в нём этакая ТАЙНА… Что-то глубинно-своё, потаённое… Иногда, пересказывая Пете очередные вонючие антисоветчиной высказывания руководителя кружка, ловил Вадим на устах куратора странную ироничную ухмылку… Чуть ли не сочувствовал он тому возмутительному, что, судя по докладам «Тёмного», исподволь внушалось на кружке студентам. И никогда - ни разу!!! - Петя не счёл нужным решительно осудить высказывания Зубова, а лишь принимал их к сведению - и точка. Как будто доцент говорил что-то вполне нормальное и общеизвестное, с чем спорить по существу - не о чем… Но это - цветочки… Однако почему Зубов всё ещё на свободе?.. И однажды, пересказав очередную зубовскую антисоветчину (в связи с арестом и расстрелом в 1937-м году группы советских военачальников во главе с Тухачевским доцент-вражина мимоходом назвал Маршала Советского Союза, Народного Комиссара Обороны СССР, члена Политбюро ЦК ВКП(б) , героя гражданской войны Климента Ефремовича Ворошилова «мерзавцем»), Вадик прямо спросил, когда же наконец компетентные органы пресекут провокационную деятельность гражданина Зубова. Пете не метнулся тотчас за ордером на арест, как следовало ожидать, а лишь хмыкнул, стрельнул в Вадика острым взглядом, задумался… Потом осторожно разъяснил, что сажать Зубова надо надолго, но для этого нужен убойный компромат, а его пока что - нет… Вот если доцент предложит студентам написать и распространить в аудиториях университета антисоветскую листовку… или же - начнёт готовить антисоветскую демонстрацию… на худой конец - даст студентам почитать труды Сахарова, Солженицына, Амальрика… Тогда - да… Тогда ему светит от пяти до десяти на лесоповале!.. А за «Ворошилова-мерзавца» самое большее - декан сделает устное замечание, да и то… Но в этом случае Зубов, насторожившись, сразу распустит свой кружок, и вся операция по его изобличению будет сорвана!.. Да и, если честно, так ли уж неправ доцент в данном конкретном случае?.. Тухачевский, Блюхер, Егоров, множество других командиров Красной Армии действительно пострадали в ходе позднее осуждённых партией необоснованных репрессий, а что сделал Ворошилов для их спасения?.. Ничего. Как же тогда в свете этого прикажете его называть?.. Петя подмигнул ошарашено уставившемуся на него Вадику, давая понять, что он, разумеется, шутит, и оскорбившего прославленного создателя Первой Конной Армии доцентюгу обязательно схватят и осудят по всей строгости, но – чуть позже, когда тот окончательно и полностью созреет для лесоповала… Однако у Вадика почему-то сложилось впечатление, что ждать придётся долго!.. Всё пристальнее он всматривался в куратора, и всё больше недоумённых вопросов возникало… Скажем, почему Игнатов подозрительно отмалчивался в тех многочисленных случаях, когда Вадик давал восхищённые оценки коммунизму, Советской власти, социалистическому строю, КПСС, КГБ и лично товарищу Юрию Владимировичу Андропову?.. Он что – не согласен?!. Или - просто брезгует Вадиком?!. Считает его этаким юным мудаком, недостойным уважительного разговора?.. Видит в нём гнусного доносчика на своего преподавателя?!. Так сам же к этому принудил!.. Только что ногами по не бил… Разве Вадим мог уклониться?.. И ещё… Как-то Петя объявил, что несколько дней не сможет встречаться с Вадимом, но его донесения получать хочет, и попросил отправлять их по такому-то (на вид – совершенно обыкновенному) домашнему адресу, с неизвестной Вадику фамилией получателя, предварительно сообщив об отправлении письма Пете по телефону. В дальнейшем такое письменное общение продолжалось две недели, причём дважды Петя по телефону сообщал про изменение адреса, и диктовал новый… В конце концов до Вадима допёрпо по какой-то причине Петя хочет заполучить конверты с несколькими написанными рукою Вадика адресами… Зачем?.. И почему бы прямо не попросить: «Надпиши несколько конвертов!», - из уважения к КГБ Самсонов сделал бы, не задумываясь… А так получалось, что Вадима используют втёмную… Обманывают!.. Неужели не доверяют, считая не вполне своим и надёжным?!. В очередной телефонной беседе Вадим под благовидным предлогом от дальнейшего письмо - творчества отказался… Петя тотчас возник на горизонте, возобновив личные встречи. Их переписка оборвалась без всяких объяснений, оставив в душе Самсонова червоточинку сомнений… А вот совсем возмутительный случай… Однажды куратор предложил Вадиму кое-что поменять в тактике его поведения на заседаниях кружка… Потом, спустя время - напомнил про эти же предложения, но уже как якобы ранее высказанные самим Самсоновым, а теперь он, Игнатов, о них вспомнил, и готов их всячески одобрить… Вадик принял это за признак Петиного склероза, со смехом напомнив, кто на самом деле выдвигал эти идеи. Петя и сам охотно посмеялся над собственной забывчивостью… А через какое-то время Вадику случайно попалась на глаза книга Карнеги «Как завоевать себе друзей…», - где подробно описывался именно этот приём – навязывать окружающим свои идеи как их собственные, а затем эти якобы «их» идеи - поддерживать!.. Получается, Петя тренировал на Вадике умение манипулировать людьми?!. Так может, вся предыдущая «доброжелательность» старшего лейтенанта – тоже лишь набор приёмов манипулянта?!. Поворотной в отношении к куратору стала история с сокурсником Вадика, Андреем Трофимовым. Неглупый и эрудированный, но неприятный парень, корчащий из себя непризнанного гения, да ещё с явно антисоветскими замашками. Называл СССР «тюрьмой народов», советских людей - «рабами коммунизма», а про Юрия Владимировича Андропова однажды сказал: «Чтоб он сдох, зараза!» Вадим не собирался доносить на кого-либо в университете, кроме доцента Зубова (тем более, что и Петя на этом не настаивал, и даже прямо предупреждал: «Не нужно докладывать про общее положение дел на историческом факультете – информаторов здесь у нас и без тебя хватает!»), но уж больно Андрей к нему цеплялся, задирал по всякому, оскорблял словесно, как-то врезал ни за что пару щелбанов, в другой раз - пообещал лишить Вадима девственности заднего прохода, с гоготом рассуждая вслух, будет ли при этом идти кровь… Сволочь!.. Вот Самсонов и решил… не то, чтобы – отомстить, а лишь - восстановить попранную. справедливость, что ли… Потребовал от Пети принять должные меры к Трофимову, который «публично высказывал желание умертвить товарища Андропова!» И тут Игнатов проявил себя не на высоте, упорно уклоняясь от реагирования на Вадиков сигнал… Сперва предлагал: «Не поддавайся на провокации!», потом всячески тянул время… Но не желавший лишиться девственности задницы агент «Тёмный» проявил настойчивость, и Игнатов вынужден был оформить его заявление в органы на Трофимова. Под Петину диктовку Самсонов написал официальное заявление на имя начальника областного управления КГБ с перечнем всех преступных трофимовских высказываний. Там были и «тюрьма», и «рабы», единственно - вместо «желания умертвить» Петя не то что бы - советовал, а прямо указал Пете вписать в бумагу высказывание Трофимова именно дословно: «Чтоб ты сдох, зараза!», тем самым снижая накал вадиковых обвинений - вместо явного умысла на теракт теперь рисовалась совершенно безобидная (хоть и безобразная!) болтовня юного студентика… Кроме этого, Петя велел Андропова по фамилии не называть вовсе, написав так: «сказал в адрес одного из руководителей Коммунистической партии и Советского государства то-то и то-то…» Смысл поправки был понятен: умри завтра Андропов - и все обличения в его адрес перестанут интересовать органы госбезопасности, но если оскорбление наносилось не человеку, а должности, то нанёсший его будет преследоваться по закону вне зависимости от дальнейшей судьбу того, кто эту должность занимал… (Немножко забегу вперёд: особых последствий донос для Трофимова не имел. В открытую ему вообще никто ничего не сказал. Просто у него были какие-то небольшие неприятности по комсомольской линии, потом получил пару «неудов» непонятных, и – затих, затаился… Но главное – перестал цепляться к Вадику!) Вадима в первую очередь потрясло именно то, что Петя так спокойно учитывал в своих расчётах возможную в скором будущем смерть товарища Юрия Владимировича Андропова… Для студента Самсонова Генеральный Секретарь ЦК КПСС был чем-то вроде Бога (и даже выше, потому что Бога – нет, а Генеральный секретарь - вполне реален и всемогущ), для Пети же Андропов - всего лишь старый и тяжко больной человек, способный окочуриться в любую секунду… «А не антисоветчик ли он сам?!» - с предательским холодком в животе подумал Вадим Самсонов о своём кураторе. А и в самом деле: что мешает сотруднику КГБ быть изменником Родины?!. Да и - сотрудник ли?.. Мало ли какое удостоверение он Вадику показывал… У шпионов и их пособников поддельными документами все карманы забиты под завязку!.. Показал Самсонову какую-то фальшивку, а тот и поверил!.. Стал послушным орудием в руках тайных агентов империализма!.. И Вадик начал подозрительно коситься на Петю при встречах… Почувствовав это, и занервничав, Игнатов, надо полагать, посоветовался со своим начальством, и на следующей встрече сообщил Вадиму: «Руководство хочет пообщаться с тобою! Явишься завтра после занятий, в 14.30, в здание областного управления КГБ!.. Позвонишь мне снизу, и я тебя встречу…» «Значит, действительно в КГБ работает!2 – пристыжено понял Самсонов. …На следующий день он пришёл в облуправление КГБ, не выспавшийся и изнурённый тревожными мыслями. А ну как вообще не выпустят отсюда?! Арестуют, осудят, увезут в .тюрьму… Самсонов представился человеку в штатском, дежурившему в холле, тот связался по телефону с Петей, через пять минут Игнатов спустился по лестнице, и повел Вадима к своему начальству. Петиного шефа звали Юрием Юрьевичем (он назвал и фамилию, но неразборчиво, а переспрашивать было неудобно), и звание у него оказалось неожиданно высокое – полковник!.. Вальяжный, солидный как профессор, с таким не пофамильярничаешь… И кабинет был под стать - просторный, прилично обставленный, с 55-томным Ильичом за стёклами книжного шкафа. Представившись Вадику, и прощупав его десятком безобидных вопросов, Юрий Юрьевич затем разразился большой внушительной речью. Вадик даже вспотел от напряжения, боясь пропустить мимо ушей хотя бы слово. В этот день он узнал много нового и интересного. Оказывается, все враги Советской власти в нашей стране (если не принимать во внимание вражеских шпионов) условно делятся на три категории. Это: гнилушки-диссиденты (на корню закуплены Западом, воспевают прелести западной демократии в отработку полученных сумм); буржуазные националисты (тщатся развалить могучий СССР, расколов его на десятка полтора слабеньких, якобы независимых государств – смехота!); религиозные фанатики-сектанты (отказываются служить в Советской Армии, настаивают на праве молиться своему Богу не под жёстким контролем государственных органов, то есть – не в рамках нашего самого гуманного в мире законодательства). - Ну, сектанты – это так… плесень!.. А вот с инакомыслящими «власовцами» и разнообразными национал-крикунами возни будет много! - с усмешкой обронил Юрий Юрьевич. Вадик понятливо кивал головою, остро сознавая свою сиюминутную причастность к высшим державным секретам. И вот тут-то полковник на закуску и выложил новую версию того, почему доцент Зубов до сих пор не обезврежен… Оказывается, КГБ имеет свой оперативный интерес к тому, чтобы зубовский кружок некоторое время продолжал функциониовать: к нему, как мотыльки на огонёк, будут слетаться таящиеся на историческом факультете всевозможные антисоветские элементы, «а когда кружок всосёт их всех как пылесос - всех скопом и накроем!» - радостно пообещал Шеф. Вадим почувствовал, как последние сомнения покидают его. Так вот оно что! И верно, как же сам не додумался: кружок-приманка! На него, как на живца, чекисты будут ловить всякую антисоветчину на истфаке… Уходил их областного управления Вадим окрылённым и полностью доверяющим своим кураторам. Госбезопасность с этой минуты могла рассчитывать на него, как на родного сына!.. Ночью, в общаге, он никак не мог уснуть, ворочался под тощим одеялом, и уже под утро его вдруг осенило: сказанное Юрием Юрьевичем не может быть правдой!.. Исторический факультет Энского университета являлся штабом по подготовке местных идеологических кадров. И если вдруг на истфаке публично объявится (скрыть эту историю будет невозможно) сформировавшийся и действующий достаточно долгое время антисоветский студенческий кружок - разразится скандал далеко не провинциального масштаба! (Понятно ведь, КГБ не станет докладывать, что знал о кружке с самого начала, и опекал его деятельность…) Возможно, ректор (всемирно известный математик, академик, Герой Соцтруда) и усидит в своём кресле, отделавшись лишь строгим выговором, а вот как секретаря парткома, так и декана исторического факультета с заведующим кафедры истории СССР (там работал доцент Зубов) - выгонят обязательно, с публикацией язвительных фельетонов как в местной, так и центральной прессе… Неминуем непоправимый ущерб авторитету не только партийной организации университета, но и, беря шире, областной партийной организации в целом!.. Обком партии никогда не пойдёт на это… И никто не позволит областному управлению КГБ самочинно ставить под удар обком партии!.. В этих условиях любой намёк на создание при истфаке антисоветского кружка должен подавляться в самом начале, пока в дело замешаны считанные единицы, которых незаметно изъять с истфака совсем нетрудно… Но если КГБ позволяет антисоветскому кружку продолжить своё существовать и развиваться, то означать это может только одно: пресекать деятельность доцента Зубова в обозримом будущем никто не собирается!.. Во всяком случае, это не входит в планы Пети и Юрия Юрьевича… Вадим вдруг вспомнил, что своих документов самозваный полковник ему так и не показывал!.. Может, он и не полковник вовсе, а - вражеский разведчик, устроившийся на работу в КГБ, скажем, полотёром… В отсутствие хозяина кабинета, настоящего полковника, Петя привёл туда Вадима, и представил ему Юрия Юрьевича как чекисткого начальника!.. И он, комсомолец Самсонов, поверил в этот дешёвый балаган!.. Завтра же с утра надо пойти в обком партии и заявить на них обоих!.. …Утром, с трудом проснувшись, и отправившись на занятия, ночные кошмарные мысли Вадим вспоминал с отвращением. Надо же, какой бред мерещится!.. Но если и не бред - всё равно лучше не дёргаться… Лучше - делать вид, что ничего особенного вокруг тебя не происходит! Пусть события развиваются своим чередом, - как-нибудь всё само собою и разрулится… «А не предупредить ли Зубова о том, что я подослан к нему?!» - вдруг впервые кольнуло в сердце. Доцент ведь говорил и много правильных вещей, обнажая общее несовершенство нашей идеологической сферы - стоит ли так уж усердно топить его?!. Ещё неизвестно, какую ужасную участь уготовил ему КГБ... И что сделают с самим Вадимом, который формально (по воле чекистов!) стал участником антисоветского молодёжного кружка… Влепят потом срок, не вникая, сам ли вляпался в это Самсонов, или ему поручили компетентные товарищи… Бежать, бежать из кружка - пока не поздно!.. И перед этим - предупредить своего научного руководителя об опасности… …Но раскрыться перед Зубовым Вадим, к счастью (или к несчастью - не знаю, как точнее) не успел - события опередили его…