Первая Часть. Трудности крыла Какие странные дни, В каких растаять могли, И поднималась волна, Волна гнала и сводила с ума. -1- Новое утро стремительно захватывало территорию, постепенно вытесняя темень с насиженного места. Ночь уже в который раз добровольно сдавала свои позиции, отправляясь на заслуженный отдых в пугающую неизвестностью даль… В доме за номером шесть по некой улице; в пятнадцатой квартире, пытаясь поднять свою хозяйку, истошно трезвонил будильник. Нет. Нужно сделать одно маленькое усилие. Просто протянуть руку и нажать на кнопку, а то, как же, вдруг Лёшенька проснётся, а она ещё ничего и не сделала. А сделать надо много чего: во-первых, сбегать в магазин, попутно забежав в аптеку; затем приготовить ему завтрак, ну, и если успеет, уберётся в квартире. А то ведь потом ни минуты свободной не будет. Кира нехотя протянула руку к тумбочке, на которой стоял будильник и телефон, и нажала на кнопку. В комнате мгновенно воцарилась тишина. Лишь за окном было слышно, как к дому подъезжают машины; как кто-то кричал где-то совсем рядом: Ира, возьми зонтик! К вечеру обещают дождик.… Да ещё много чего. Одним словом, день начался, и жизнь вновь забила своим ключом. «Надо вставать», - как молитву мысленно повторяла она, не в силах преодолеть утреннюю дремоту. Такое бывает с ней, да, наверное, не только с ней, каждое утро нового дня: сначала трезвонит будильник, потом она пересиливает себя, и выключает его, а затем ещё минут пять неподвижно лежит с открытыми глазами. Ну, а потом, разум, берёт вверх над дремотой, и Кира встаёт. Это утро не стало исключением. Тяжко вздохнув, она поднялась с кровати. Время бежало очень быстро, и пока Кира оделась, привела себя в порядок и перекусила, практически залпом выпив чашку свежего кофе, злосчастный будильник показывал уже 8:30. Обычно Лёша просыпается не раньше десяти, но, кто его знает, может, именно сегодня он проснётся не вовремя, поэтому нужно поторопиться. Схватив сумку и первый попавшийся пакет, Кира выбежала на улицу, и быстрым шагом направилась в магазин… Она была родом из не слишком обеспеченной семьи. Средств на нормальное житьё хватало, и они не бедствовали, но и особо не шиковали. На это просто не было возможности. Мама преподавала в школе историю, а отец зарабатывал на жизнь ремонтом различной техники. Ремонтировал практически всё, начиная от телевизоров последних моделей, и заканчивая старыми, допотопными радиоприёмниками, которые ещё, наверное, передавали обращения Сталина. Её детство прошло под знаком постоянной борьбы. Сначала это была борьба за жизнь в прямом смысле этого слова, потому что в двухлетнем возрасте она заболела свинкой, и после этого начались осложнения. На какое-то время девочка даже попала в реанимацию, но, к счастью, молитвами родителей, выздоровела и больше уже ничем серьёзным не болела. Потом девочку за что-то невзлюбили одноклассники, которые старались обидеть её при каждом удобном случае. Но, к чести Киры, она не обращала на их придирки никакого внимания, а могла и сама ответить словом или кулаком, хотя конфликты, а, тем более, драки не любила, и, вообще, в споры не влезала. Может, именно поэтому сверстники в классе седьмом оставили её в покое. Когда она в двадцать лет забеременела, её родители, да и сама Кира были счастливы. Хотя для окружающих это было весьма странно: зачем, рассуждали все вокруг, так рано рожать и обрекать себя на постоянную заботу о ком-то, когда жизнь только начинается? Но она была довольна. Тем более что рожать Кира собиралась от человека, которого любила, наверное, больше, чем себя. И ей тогда казалось, что всё будет хорошо. Родится малыш. Они с Сашей поженятся, и будут жить в мире и согласии до самой старости, но… Иногда судьба преподносит людям неожиданные сюрпризы. И в большинстве своём они оказываются не слишком приятными, а иногда совсем уж трагическими. Когда Лёшенька только появился, врачи поставили ему страшный диагноз: даунизм. Кира тогда всю ночь пролежала без движения в своей палате. Не было ни слёз, ни истерики. Она просто лежала. Всё никак не могла поверить в то, что счастье, которое ещё совсем недавно казалось таким очевидным и близким, рушилось прямо у неё на глазах. Узнав диагноз сына, Саша задумался, а потом сказал, мол, это жизнь и я не хочу её себе портить. В общем, банально как-то всё получилось: он просто ушёл из их жизни. Кира шла от дверей роддома до машины с родителями, как неживая. Старалась не оборачиваться и не смотреть на окна больницы, в которых виднелись сочувствующие лица медсестёр. И только дома, ночью, Кира дала волю эмоциям и, пока все спали, выплакалась в подушку. Но уже со следующего дня началась совершенно другая жизнь, которая с самого своего начала наполнилась хлопотами и делами. И уже на грусть, а, тем более, на слёзы не оставалось ни сил, ни времени. Сашу она не винила ни в чём. Точнее, конечно, была обида, что он так поступил, но… Она и сама не могла понять, почему при воспоминании о нём у неё не сводило скулы или руки от злости, а, наоборот, даже появлялась на лице улыбка. Жили они почти рядом, буквально в 5-10 км. друг от друга, и нужно отметить тот факт, что он не совсем забыл о том, что у него есть сын, и регулярно выплачивал на его содержание вполне удобоваримую сумму. Да и так. Иногда интересовался – как и чего. Буквально пару недель назад она встретила его, когда он забирал из детского садика своего четырёхлетнего сына. Заметив её, Саша сначала слегка растерялся, как будто был пойман за каким-то сомнительным занятием, потупил глаза, однако не прошёл мимо, а поздоровался и поинтересовался, как дела у сына, не нужно ли чего-нибудь. Потом попрощался и уехал. Кира знала, что у него уже была другая семья: красавица жена и сын по имени Владик. Кстати говоря, именно так он хотел назвать своего первого ребёнка, но имя Лёшеньке уже давал не он, а Кира… Ну вот, одно дело уже сделано. Магазин остался позади, осталось сходить в аптеку за лекарствами и витаминами для сына. Да и себе нужно прикупить чего-нибудь от нервов. И быстрей домой, к сыну. А то он проснётся, а мамы нет. Испугается… -2- На весь танцевальный зал разносились мощные басы энергичной музыки, волнами накрывая народ, который, впрочем, был этому только рад. Дискотека была в самом разгаре. Кругом все танцевали, а кто-то совсем уж раскочегаренный даже покрикивал на ди-джея. Мол, здесь что дети? Давай что-нибудь покруче, чтобы можно было допрыгнуть до звёзд. Даже если для этого придётся пробить потолок. На что ди-джей резонно замечал: куда уж лучше-то! А ежели кому не хватает адреналина, то милости просим на улицу. Тем более что свежий воздух полезен для души и тела. И только лишь Кира стояла в углу как неприкаянная и с грустью смотрела на происходящее. В тот вечер ей было отчего-то очень тоскливо, и даже громкая, энергичная музыка не помогала. Ей хотелось поскорее уйти отсюда, тем более что какой-то парень у противоположной стены уже минут десять не сводил с неё глаз. Возможно, он просто набирался смелости, потому что вскоре неспешно направился в её сторону. Правда при этом делал вид, что идёт и ни к ней вовсе, а так по своим делам. Через несколько мгновений он уже был рядом: - Привет, - робко поздоровался парень. - Привет, - без каких бы то ни было эмоций, ответила Кира. - Может быть, потанцуем? Она не знала, что ему ответить: с одной стороны, настроение было таким, что хоть таблетки глотай, а с другой – не хотела расстраивать его, ведь он всё-таки осмелился к ней подойти. А кто знает, может, для него это равносильно подвигу? В общем, подумав немного, Кира согласилась на приглашение. О чём впоследствии ни разу не пожалела, потому что где-то на второй день их знакомства уже влюбилась в него без памяти, и всё не могла насладиться этой любовью. Александр отвечал ей взаимностью. Он постоянно повторял, что чувствует себя с ней заново рождённым. Практически дня не проходило, чтобы он не сделал ей какой-нибудь подарок. Пускай даже просто одну розу, но, чёрт побери, как же Кире было приятно! Она влюбилась в него, позабыв обо всё на свете, в том числе и о грусти. Она наслаждалась им. Как в бреду повторяла: никогда тебя не оставлю. В беседе он отличался редким умением: мог разрядить ситуацию во взаимоотношениях, сказав именно те слова, которые, пусть ненадолго, но сгладят конфликт. Был неплохо образован и начитан, что, конечно же, выгодно отличало его от сверстников, которые порой и двух слов связать не могли. В общем, что и говорить – хороший был парень… Как-то раз они лежали на мягкой летней траве и разговаривали: - А ты когда-нибудь любил по-настоящему? – спросила Кира. - Знаешь, каждая любовь – она настоящая. Другой дело, что ты вкладываешь в смысл этого слова. Что именно для тебя значит слово «любовь»…. Потому что можно спутать любовь и влечение. - А что оно значит для тебя? - Лично для меня – любовь – это что-то вроде дома. Точнее, хрупкого домика, который постоянно нужно достраивать и укреплять. Иначе, как только дунет ветерок – этот домик рухнет. Любовью нужно очень много и долго заниматься, в самом правильном смысле этого слова. Надо всё время уступать друг другу, искать компромиссы, а не бодаться из-за пустяков. - А у нас с тобой любовь? - Ну, во-первых, мы ещё только в начале этого пути. Да и потом, мне кажется, в нашем с тобой возрасте любви не может быть по определению. Она приходит с возрастом. Чем ты старше, тем сильнее любишь. - А что же тогда происходит между нами? – чуть ли не возмутилась Кира. - Мы друг другу нравимся. Очень сильно. И эта симпатия как раз таки может перерасти в любовь, которую мы пронесём до самой смерти. Ведь всегда самое большое дело начинается с маленького. Понимаешь? - Не совсем. То есть я понимаю, но считаю, что у нас с тобой любовь, и мне жаль, что думаешь иначе. - Кира, ты обиделась? Я же… ты же меня сама спросила, что такое любовь… я ведь просто высказал своё мнение… После некоторой, неловкой паузы, когда Саша почувствовал, что его возлюбленная ждёт от него каких-нибудь извинительных жестов, он продолжил: - Кстати, знаешь, как отличить любовь от влечения? – спросил он, но, не дождавшись ответа, сам же и ответил, - любовь начинается тогда, когда парень или девушка, как бы это помягче выразиться? Ну, в общем, когда они начинают стесняться своих эротических желаний. Кира недоумённо поглядела на него. - Почему это? - Потому что человек человека любит не за какие-нибудь желания, а просто, за то, что он есть. Всё остальное – должно приходить потом, если, конечно, речь идёт о настоящей любви…. Вот видишь! – восхищаясь неожиданной окольцовкой собственной мысли. – С чего я начал – тем и закончил! И, вообще, я думаю.… Выходи за меня замуж… - Ты серьёзно? – не веря своим ушам, промолвила она. - Между прочим, я такими вещами не шучу. - Я…я… даже не знаю, что тебе ответить. Ну,… а как мы будем жить? Ведь мы оба учимся. - Ну и что? - как-то уж слишком самонадеянно ответил Саша. – Попросим комнату в общежитии. - Ну, во-первых, не факт, что нам её дадут. И потом… на что мы будем жить? - Я могу подрабатывать, думаю, мои родители на первых порах нам помогут. - Но мы знакомы всего лишь полгода! – справедливо заметила девушка. - И что? Это для тебя проблема? Я не могу без тебя! Я хочу просыпаться, и видеть тебя рядом… Он говорил ещё что-то, но Кире всё это было неважно. Пьянящая мысль о браке сводила её с ума. В тайне она надеялась, что Саша однажды скажет что-нибудь подобное, но не представляла, что это произойдёт так скоро. Впрочем, и у неё была для Александра новость. До его предложения она сомневалась, нужно ли вообще ему говорить об этом, но теперь сомнений не осталось: он поймёт и, быть может, будет рад. - Я беременна, - коротко сказала она. Сначала на его лице было лёгкое недоумение, которое вскоре сменилось улыбкой. Единственное, что он смог вымолвить: - Я в шоке! - Это всё, что ты можешь мне сказать? – с улыбкой спросила Кира. - Я в том смысле, что очень рад.… Это… просто замечательно! И с того самого дня начались приготовления к свадьбе, весть о которой по-разному встретили их родители. Мама и папа Киры обрадовались, потому что сам Александр успел уже их очаровать и влюбить в себя, и они втайне желали, чтобы у дочери был именно такой муж. Тогда как его родители с прохладой отреагировали на решение сына. Они даже пытались отговорить его от этой затеи. Особенно старалась мама, которая ходила за сыном по пятам и постоянно надоедала ему своими рассказами о том, как это сложно…. Пыталась даже плакать, но Саша был непреклонен… -3- К сожалению, опасенья оправдались. Вот всегда так: ждёшь и боишься самого плохого варианта развития событий, в тайне надеясь, что всё обойдётся, а, тем временем, этот самый плохой вариант наступает, заставляя глотать таблетки. Не лучше ли и проще было бы вообще ни о чём не думать? Всё равно ведь человек существо маленькое и практически ничего изменить не в силах. Ещё подойдя к дому, Кира услышала плач, доносившийся откуда-то сверху, и забеспокоилась: неужели проснулся? А когда она стала подниматься по лестнице, сомненья отпали: это плакал Лёша. Наверное, проснулся, увидел, что мамы нет, испугался и запаниковал. Он хоть и Даун, но всё чувствует, а, возможно, что-то и понимает. Ведь такие больные, в независимости от возраста и состояния, бояться остаться одни. Хотя в большинстве своём обречены на это с самого начала. Кира как можно быстрее поднялась на этаж, на ходу вынимая из сумочки ключи и, трясущимися от волнения руками, открыла дверь. - Что? Что? Что, мой хороший? – бросилась она к сыну. – Всё хорошо. Мама пришла.… Я уже здесь. А я в магазин ходила.… Кушать покупала.… А ты испугался? Думал, что я тебя бросила? Дурачок, куда же я без тебя? – сама себя успокаивала женщина. – Без тебя и не жизнь вовсе.…Ну, всё, всё, успокаивайся. Успокоился? Давай сейчас оденемся, а потом пойдём завтракать.… Я тебе столько вкусностей купила! Ну, давай, мой хороший. Действительно, куда же она без него? Если уж решилась взвалить на плечи этот крест, то не бросит его на полпути. Да и как можно-то? Ведь это родная кровь! Она никогда не понимала, почему люди, женщины, оказавшиеся в подобной ситуации, бросают своих детей на произвол интернатов и домов инвалидов, где порою и жить-то невозможно. Где и не жизнь вовсе, а существование. Ей самой врачи тоже предлагали отказаться от Лёши. При чём весьма настойчиво, объясняя это своим желанием оградить её от проблем. Но у неё даже в мыслях такого не было! Как! Нет! Он мой и только мой! Нельзя сказать, что она не понимала, как будет сложно. Конечно же, понимала, но также она понимала и то, что это испытание, крест, которым её наградил Господь, а, значит, она просто не имеет права поступить иначе. Не будет у неё жизни тогда. Без него, и это она поняла не сейчас, будет чего-то не хватать. Однажды Кира вынуждена была на несколько дней отлучится. По началу думала, что это будет своеобразный отпуск, в котором она сможет наконец-то вздохнуть спокойно, но уже часа через четыре заскучала и на следующий день вернулась домой. Наверное, если б кто-то сравнил это с единым организмом, то он бы не ошибся. Ведь вся её жизнь – это Алексей, а другой и не надо. Лёшенька, в отличие от неё самой, успокоился очень быстро, а вот Кира ещё долго не могла придти в себя. Её постоянно трясло. И только лишь, когда она приняла пару таблеток успокоительного, стало легче и состояние пришло в норму… -4- Обнявшись, Кира и Саша сидели на берегу одного из местных озёр и наблюдали как на горизонте, украшая небо, багровеет закат. Раньше девушка приходила сюда одна, подолгу сидела, поджав колени. Как всякая девочка и девушка, мечтала о большой и чистой любви, надеясь, что всё произойдёт как в сказке, и именно здесь она встретит человека, которого полюбит навсегда. Ну, а потом они стали бывать здесь вместе. Сама жизнь тогда казалось сказкой, и разговоры около озера в большинстве своём носили такой же оттенок. - Представляешь, - говорил он. – Родится у нас малыш, и жизнь наша с тобой изменится. Мы будем о нём заботиться. Я буду водить его в ясли, потом в детсад… - Да, он родится, и сразу побежит в ясли! – сыронизировала Кира. - Очень смешно. А я ведь серьёзно. - Да я и не смеюсь вовсе. Просто, когда он родится, сначала будут совершенно другие заботы. Сначала будут бессонные ночи, подгузники, нескончаемый плач... Да и вообще, с чего ты взял, что будет мальчик? - А я и не думаю, что будет мальчик, - возразил Саша. – Я просто предположил.… А тебе бы кого хотелось? Наверное, девочку? - Для меня это не главное. Кто родится… Главное, чтоб он или она были здоровыми, - после этого Кира засмеялась и продолжила, - вообще, возьму и рожу тебе двойню. - О, нет! Не надо мне такого счастья! - Интересно, а ты меня тогда бросишь? - Конечно, нет! С ума сошла! Ну, будет двойня, значит – двойня. Это же не горе какое-то? Правильно? Воспитаем… - А если ребёнок родится больным? – продолжала допытываться девушка. - Ну, и что? Значит, судьба у нас такая… Я тебя не брошу в любом случае. - Да все вы так говорите, - махнула рукой девушка. - Ты думаешь, я тебя брошу? - Конечно, кому я тогда буду нужна с больным ребёнком? Это ты сейчас так говоришь, потому что думаешь, что такого быть не может. А когда тебя поставят перед фактом, ты развернёшься и уйдёшь, - она говорила, но в то же время и сама не понимала, зачем. Зачем эти странные вопросы? К чему? У неё внутри медленно, но верно создавалось ощущение того, что это и не она вовсе, а кто-то другой пытается что-то разузнать у ничего не понимающего Александра, который и не скрывал своего удивления. - Кира, что с тобой? Может быть, ты во мне не уверена? - Просто я задумалась… - Не думай ни о чём. У нас будет здоровый и красивый пацан. Или девчонка… И больше они эту тему не поднимали. Вплоть до рождения Алексея, когда тема как-то сама собой поднялась и накрыла своим чёрным одеялом… -5- …А за завтраком случилась, как говорят в таких случаях, маленькая неприятность. - Ну, это не беда, - ласково произнесла Кира, снимая мокрые штаны с сына. – Только в следующий раз, Лёшенька, пожалуйста, попросись. Хорошо? Скажи, мама я хочу в туалет. Ладно? Ей показалось, что сын ответил, однако, в следующее мгновенье это ощущение исчезло. Так и есть. Он просто что-то промычал… Несколько лет назад она пыталась устроить сына хоть в какую-нибудь школу, но на это не было ни сил, ни времени. Тогда Кира нашла школу для умственно-отсталых, но она была расположена уж слишком далеко. В идеале нужно было переехать, но, наверное, если бы всё получалось так, как того хочет человек, жить стало бы как минимум неинтересно. В общем, не было у неё средств на переезд, а в их маленьком городке специализированных школ или интернатов не существовало… После завтрака по распорядку дня, составленному самой Кира, у них было запланировано развивающие занятия, которые включали в себя практически все нужные области знаний. Конечно же, со скидкой на умственные способности Алексея. Надо сказать, что такие ежедневные занятия шли ему на пользу, и уже спустя какое-то время он мог отличить и поставить на место ту или иную фигуру в игрушечном наборе. Мог различить цвета. Хотя врачи и говорили, что лучше не тратить ни сил, ни времени, потому что результат вряд ли придёт, но Кира, как, наверное, любая мать, оказавшаяся в подобной ситуации, никого не слушала. Верила только в лучшее и надеялась на Господа. Но вот именно сегодня был как раз такой день, когда не получалось практически ничего. К тому же и сам мальчик, видимо, не горел желанием заниматься. Он всячески показывал матери своё недовольство. Плакал, но Кира была непреклонна. И тут случилось то, что окончательно вывело её из терпения. Женщина начала кричать: - Лёша!!! Что это такое??!! Я же просила, скажи мне, если захочешь в туалет!!! Когда ты будешь проситься??!! Я по десять раз на дню буду тебя переодевать??!! – эмоции были настолько сильны, что она в горечах сломала карандаш, которым сын рисовал. – Что ты мычишь??!! Как дала бы тебе этим шаром!!! – женщина замахнулась игрушкой из набора. Но мальчик закрылся руками, и по её щекам потекли слёзы. Она выбежала из комнаты. Села около стены и, обхватив голову руками, зарыдала в голос. Вообще, конечно, такое с ней случается крайне редко. Последний раз подобная ситуация произошла аж полтора года назад, когда у них точно так же ничего не получалось. И в итоге это привело к тому, что она накричала на сына и ушла из дома. Но, постояв немного на улице, услышала, как Алексей плачет, и моментально вернулась. После чего подошла к нему, обняла и снова расплакалась. История повторилась. С той лишь разницей, что в этот раз она никуда не выбегала и не уходила… После этого Кира в очередной раз переодела сына в сухое бельё, и собрала его на улицу, правильно решив, что не время сейчас для ученья. Хоть оно и свет. «После красно-жёлтых дней начнётся и кончится зима»… Грустная, но всё-таки проза жизни, от которой не спрятаться, не скрыться, как ни старайся. Но, казалось бы, ещё совсем недавно на дворе вовсю хозяйничало лето, и деревья, мирно покачиваясь от ветра, стояли в зелёном убранстве. А теперь в права вновь вступила осень. Хотя сейчас ещё в силу её небольшого влияния на матушку-природу, погода на улице стояла вполне себе летняя. Правда сегодня к вечеру обещали дождик, но, может быть, всё обойдётся. Алексей, выйдя на улицу, сразу повеселел, и побежал в песочницу к малышам, которые что-то весьма бурно обсуждали, доказывая друг другу свою правоту. Они с радостью приняли его в свою компанию, а Кира достала из пачки сигарету и села на лавочку неподалёку. Вполне здоровые дети абсолютно не замечали, что рядом с ними играется не совсем обычный ребёнок. Вот так бы всегда. А то ведь, пока они маленькие - разницы не чувствуют, но стоит им лишь подрасти немного. Лет до десяти-одинадцати. Сразу же возникает какой-то барьер, и здоровый ребёнок намеренно отстраняется от нездорового. Почему? В основном, потому что брезгует или боится, что, находясь рядом с больным ребёнком, сам заболеет. Немаловажно еще и поведение родителей, которых зачастую самих надо воспитывать. Ведь ребенок, прежде всего, смотрит на своих маму и папу, и только потом совершает какое-либо действие. Образно выражаясь, если родитель сам с великим интересом заглядывается на больного, будто это и не человек вовсе, а инопланетянин, трудно ожидать, что ребёнок поступит иначе. При чём именно так создаётся пресловутый порочный круг, который разорвать очень и очень сложно. Не зря же ведь говорят, что воспитание детей начинается с родителей… А недавно в доме поселились новые жильцы. Девушка Лера, её муж Борис и их сын, пятилетний Ванька. С виду это была вполне приличная и добропорядочная семья, однако Кире они почему-то не особо нравились, хотя она старательно это и скрывала. Уж слишком высокомерные, как ей казалось. Ни тебе здрасти, ни до свидания. Ко всему прочему, когда Бориса по долгу службы не было дома (где он работал, Лера тщательно скрывала), девушка приглашала в квартиру подружек и устраивала застолье. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что гулянки эти продолжались самое большое до половины двенадцатого, но штука вся в том, что поселились новые жильцы прямо над квартирой Киры. И вполне возможно, что именно поэтому они ей и не нравились… Сейчас Ванька с остальными детьми играл в песочнице, как вдруг, откуда не возьмись (может, она была где-то рядом) появилась Лера. - Ванюша, пойдём домой, - ласково обратилась она к сыну, поправляя его курточку. – Папа нас уже, наверное, заждался. - Не хочу, - категорично ответил сын. – Я буду здесь играть. - Ну, а как же папа… - Подождёт. Я хочу гулять! – ещё категоричней произнёс Иван, топая ножками. - А он соскучился…, - продолжала настаивать Лера. - Ну и что? - Как, что? Ему, наверное, одиноко. Он всё думает, где там мой Ванька. А Ванька и не хочет домой. Пойдём? Кира внимательно наблюдала за этим диалогом, а потом не выдержала и произнесла, с трудом сдерживая злость: - Лер, ты не бойся – он не заразный. Девушка мгновенно поменялась в лице. Она встала во весь рост и, поправив воротник, с достоинством ответила: - А я и не боюсь. Нам действительно уже пора, - и, взяв сына за руку, скрылась в подъезде… -6- Было это спустя три месяца, после рождения Лёши. Тогда Кира решила в последний раз встретиться с Сашей. Хотела просто объясниться с ним, посмотреть ему в глаза. Думала, что разговор будет очень коротким, нервным и, может, даже на высоких тонах. Она постоянно представляла, как скажет ему всё, что думает, а он, потупив взор, станет перед ней оправдываться. После чего девушка пристыдит его и довольная пойдёт прочь. Но как это часто бывает, в реальности всё с самого начала пошло не по задуманному сценарию. Лишь одно её предположение оказалось верным: Саша действительно постоянно прятал глаза. - У меня не было другого выбора. - Выбор есть всегда, - коротко ответила Кира. - Ну, пойми, я не могу всё бросить! Рад был бы, да не могу, - активно жестикулируя руками, почти выкрикнул Саша. - А что или кто тебе мешает? Парень на мгновенье задумался, будто пытался придумать ответ, который оказался бы наиболее близким к верному. - Родители сказали, что если я уйду к т…, - он запнулся, - к вам, то они лишат меня средств к существованию. Ну, как мы тогда будем жить?! - Ты хочешь сказать, что во всём виноваты твои родители? Тебе не кажется, что это отговорки? При чём весьма нелепые. Пора уже становится взрослым, - её речь, вопреки всему, была спокойной и размеренной. – Если ты и дальше будешь слушать своих маму и папу, то не будет у тебя нормальной семьи, потому что твоя мама хочет, чтобы ты принадлежал только ей. - А ты считаешь, что это плохо: слушать и уважать мнение родителей? - Нет, не плохо. Я тоже слушаю и уважаю свою маму, но есть ситуации, в которых мне нужно самой принимать решения. Я могу спросить у неё совета, но решающее слово всегда будет за мной…. Ты хоть понимаешь, что ТВОЕЙ жизнью руководит ТВОЯ мама? И без её согласия ты не можешь ничего сделать. - Неправда, - категорично ответил парень, - К примеру, когда я сказал ей, что женюсь – она тоже была против. Но я ведь настоял. - Но мы не поженились! - Всё равно. Я же настоял! – с гордостью повторил Александр, слегка улыбнувшись. - Лично я не вижу в этом ничего смешного… И почему же ты сейчас не настоял? – в тон ему спросила девушка. – Или, может, ты сам не хочешь? - Почему? Хочу, - неуверенно ответил Саша. – Просто… я боюсь, что не смогу. Вдруг я буду плохим отцом. - Нет. Ты не этого боишься. Ты боишься, что на тебя будут показывать пальцем, и после этого жизнь твоя, как тебе кажется, превратиться в ад. Признайся хотя бы самому себе: ты просто боишься ответственности, которая на тебя свалилась. Ты не хочешь загонять себя в рамки. Ты, как и я, ещё молод и хочешь гулять. Я тоже ещё не нагулялась. Но так иногда бывает. Это жизнь. - Вот именно, - поспешил согласиться парень. - Ты понимаешь, что и твоя жизнь, после того, как ты возьмёшь на свои плечи эту ношу, практически закончиться? - Я знаю. Но также я знаю и то, что не смогу жить с мыслью о том, что где-то ТАМ плачет МОЙ ребёнок, которого я вынашивала девять месяцев; которого Я родила…. Понимаешь, Я…. И по её лицу потекли слёзы. Кира много раз думала о жизни после роддома, но почему-то именно сейчас боль стала ощущаться острее. Больно было не столько от мысли о больном ребёнке, сколько о дальнейших мучениях, которых, скорее всего, будет не избежать… - Я не могу его бросить! – сквозь слёзы промолвила Кира. – Зачем тогда всё это нужно было? Зачем мы встретились? - Никто же не думал, что так получится. - Ах, ты не думал! Оно и плохо. - А ты? Разве ты предполагала, что вот так вот всё обернётся? Она ничего не могла ему ответить. Просто не знала ЧТО. Внутри неё как будто боролись два человека, два голоса, один из которых говорил: «Ты молодая и красивая. У тебя впереди вся жизнь. Ты ещё так мало видела в этом мире, чтобы обрекать себя на ТАКИЕ мученья». Тогда как другой твердил: «Это твой долг. Долг твоей совести. И ты должна его выполнить». И вот теперь она стояла и плакала, а Александр её утешал. Утешал, как мог. … А наутро они проснулись вместе, после чего, не говоря друг другу ни слова, просто расстались. И это было, как тогда казалось, их самое последнее свидание… -7- Она стояла у окна и глядела на улицу, где кто-то выгуливал лабрадора, а кто-то возвращался откуда-то с полными сумками. На их маленький город опускался вечер. Осеннее небо уже практически полностью потускнело, готовя свою постель для новой ночи, которая, можно не сомневаться, придёт вовремя. После продолжительной прогулки Алексей очень устал и Кире, несмотря на то, что шёл лишь восьмой час, ничего не оставалось, как уложить его. День был почти закончен. По крайней мере, для сына. Тогда как ей ещё много чего надо было сделать, дабы не перекладывать сегодняшние обязанности на плечи следующего дня. Ведь «завтра», как всегда будет забито под завязку очередными, не совсем новыми, но не менее срочными, делами. Внезапно тишину в квартире нарушил телефонный звонок. Кира вздрогнула и побежала скорее снимать трубку. - Я слушаю, - тихо произнесла она, осторожно закрывая дверь в спальню. - Кира - это я, - после небольшой паузы ответил Александр. Она растерялась. Никак не ожидала, что он хоть когда-нибудь позвонит. Но что ему нужно? - Я узнала, - еле сдерживая волнение, промолвила женщина. – Что-то случилось? - Почему ты так решила? Разве я не могу позвонить домой к своему сыну? - Можешь. Но ты хоть помнишь, когда ты ПРОСТО ТАК, от нечего делать, последний раз сюда звонил? - Знаю…, - оборвал её Саша. – Иногда обстоятельства выше нас. - Ой, вот только не надо мне говорить про «обстоятельства», - теперь уже Кира оборвала его речь. - Можно я завтра приду? - Зачем? - Как, зачем? Я хочу увидеть сына. - Знаешь, для того, чтобы навещать Алёшку, тебе не нужно спрашивать у меня разрешение. Если хочешь – приходи. Я тебе уже давно сказала, что он – твой сын. И ты вправе видеть его, когда захочешь. Вот только я не совсем уверена, что тебе это надо. - Надо, - коротко ответил Саша. – Завтра в.… Когда мне лучше придти? - После обеда. Часа в два. - Значит, до завтра? - Пока, - с холодом в голосе произнесла Кира и повесила трубку. Ну, вот ещё! Только этого ей и не хватало! Зачем он придёт? Повидать сына…. Да они последний раз виделись два с половиной года назад, и то, случайно! Когда она гуляла с Алексеем, Саша вышел из магазина, на ходу открывая мороженое. Заприметил их – подошёл. Поздоровался с Кирой, потискал Лёшеньку и поспешил удалиться…. И вдруг на тебе! Завтра я приду. Хотя, может быть ничего странного или опасного в этом нет. Может, это просто в ней говорит желание оградить сына от излишних эмоциональных потрясений. А, может, и не сына вовсе, а себя. Действительно, быть может, это её собственные проблемы, а она просто прикрывает их интересами сына? Как бы то ни было, а наступило то самое «завтра», о котором она успела уже все думы передумать. Сегодня ночью Кира практически не спала. Уснула лишь под самое утро. Её всё время не покидало ощущение того, что этот его приход обязательно закончится чем-то нехорошим. Боялась, что Саша придёт, взбаламутит их жизнь, и вновь исчезнет, оставив её наедине со своим несчастьем. В принципе, она и сейчас была одна, но так хотя бы спокойно. Человек ко всему привыкает, как к хорошему так и плохому, что, наверное, и не удивительно, потому что так устроен мир людей. И если вдруг ты не успеваешь приспосабливаться к обстоятельствам, он поглощает тебя и смешивает с чем-то не совсем приятным. Вот и она тоже привыкла, что никого рядом нет. Привыкла надеяться только на себя. И никаких потрясений… Меж тем он припозднился. Совсем чуть-чуть. Но этого чуть-чуть хватило, чтобы Кира начала волноваться и проклинать его за обман. А за одно и себя за то, что согласилась и позволила себе снова обмануться. Но когда в дверь позвонили, она вздрогнула, а её сердце начало биться с удвоенной энергией. - Привет, - в одной руке Александр держал скромный букет, а в другой коробку с игрушкой. – Можно я зайду? - Конечно, - Кира сначала растерялась, но потом опомнилась и впустила его в прихожую. - Это тебе, - он протянул ей цветы. – А игрушку я сам Лёшеньке отдам. - Конечно, - повторила женщина. – Но для начала давай пройдём на кухню. Мне нужно тебе кое-что сказать. Скажи честно, зачем ты пришёл? – спросила Кира, когда они оказались на кухне. - Я соскучился… по сыну, - немного запинаясь, ответил Саша. - А раньше-то небось не скучал? - Раньше у меня времени не было… - И желания, - продолжила за него Кира. - Ты увидишь сына, но перед этим хочу тебя предупредить: если из-за твоего посещения его состояние ухудшится…. Я… я просто тебя уничтожу. - Кира я всё понимаю, но зачем так строго? - Затем, что у нас одна жизнь – у тебя другая. И если ты просто собираешься поднять волну и опять исчезнуть, лучше сразу уходи. - Кирочка, я понимаю… я даже на тебя не злюсь, - он снова от волнения начал запинаться. – Я поступил тогда глупо… - Глупо? Так ты это называешь? Нет, ты поступил не глупо. Ты поступил как трус. Словно провинившийся ребёнок, он замолчал и опустил глаза в пол. - Я виноват перед тобой. - Нет. Ты виноват перед сыном…. Впрочем, не будем возвращаться в прошлое, - после этого она села за стол и уставилась в окно. – Он в комнате. Можешь идти. - А ты разве не пойдёшь со мной? - Тебе нужен проводник? Ты пришёл не по адресу. Впрочем, мысленно рассудив, что лучше будет, если она всё-таки пойдёт с ним, Кира встала и повела Сашу в комнату, где за столом сидел Алексей и что-то рисовал карандашами. Набравшись храбрости, мужчина зашёл, однако Лёшенька даже не обратил никакого внимания на гостя и продолжал заниматься своим делом. А вслед за Александром вошла и Кира, которая подошла к сыну и мягко произнесла: - Сыночек, папа пришёл. Мальчик обернулся. И в этот самый миг Саша застыл на месте. Взгляд сына как будто парализовал его. А в горле встал ком. - Я, пожалуй, выйду, - произнесла женщина и собралась уже уйти, но около двери Саша остановил её. - Нет, я боюсь, - только и смог вымолвить он. - Чего? Он тебя не съест. - Я себя боюсь…. Я так давно его не видел…. - А я думала, ты уже стал мужчиной, - после паузы ответила Кира. – Не бойся, я буду за дверью. И она вышла из комнаты, оставив их наедине. Алексей растерянным и непонимающим взглядом смотрел на внезапного гостя, а сам Александр стоял посредине комнаты как вкопанный, и был не в силах сделать хотя бы шаг. Он много раз представлял себе этот момент. Пробовал придумывать какие-то слова, но сейчас всё это куда-то исчезло, оставив только сухость во рту, и невозможность движения. Его руки даже немного тряслись, совсем как у алкоголика, хотя он и не пил. Пауза затягивалась. Наконец мужчина решился и медленной походкой подошёл к сыну. Он провёл вспотевшей ладонью по его волосам и, посмотрев в ему в глаза, опустился на колени. Ничего не понимая, Алексей вертел в зубах карандаш… Кто знает, быть может, люди с таким устрашающим диагнозом, как даунизм, олигофрения, на самом-то деле, самые счастливые люди на земле. Ведь у них по определению нет того, чего у НАС в избытке. Они не умеют завидовать, ненавидеть; не знают, что такое обида или (тем более) месть. Они способны любить, ничего не требуя взамен… Дауны живут в своём собственном мирке, в который здоровым людям доступа нет. Можно даже сказать, что ОНИ помазанники Божьи. Абсолютно безгрешные, способные на настоящую, искреннюю дружбу и любовь ОНИ зачастую оказываются чужими в нашем мире, но даже это не может их расстроить. Потому что им просто незнакомы такие чувства. И в этом нам есть чему поучиться у них… - Прости меня, сын, - тихо промолвил Саша и по его щекам потекли слёзы. Мальчик тоже заплакал. И, услышав это, в комнату тот час вернулась Кира, которая сразу же бросилась успокаивать сына. - Я же говорила, лучше тебе не приходить!!! – закричала она. – Что тебе от нас нужно?! Решил поиграть в хорошего папочку?! Раньше надо было думать!! Понимаешь, раньше!! Теперь-то уже поздно!! Слышишь, поздно!! Уходи отсюда!! Уходи!! Не нужен ты нам!! Саша вышел на улицу, сел на первую попавшуюся скамейку и зарыдал в голос. Он был бы и рад остановиться, но слёзы предательски текли из глаз, с каждой секундой становясь всё сильнее и горестней. Он предполагал, что встреча с сыном будет такой сентиментальной, но всё равно отчего-то на душе скреблись кошки, и было очень плохо. Хотя, наверное, иначе быть не могло… -9- Как-то раз они стояли на бугре, за которым открывался прекрасный вид на бескрайнюю равнину, и по-обычному о чём-то разговаривали. В тот день Александр был каким-то уж очень печальным и задумчивым. Казалось, он совершенно не замечал Киру рядом с собой…. Всё говорил и говорил что-то чересчур мрачное. Хотя, может быть, на него так повлияла погода, которая отчего-то нахмурилась и спрятала от людских взоров куда-то утреннее солнце. А вместо этого, откуда не возьмись, стаей воронов налетели тучи, и где-то вдалеке уже слышались раскаты летнего грома. Внезапно Саша замолчал на полуслове, после чего: - Я расскажу тебе одну очень красивую и в то же время печальную легенду о птице, которая летела где-то высоко в облаках. И её полёт был лёгким и беззаботным. Казалось, ничто не могло птицу опечалить и заставить спуститься вниз. Она была счастлива…. Господь же, видя это, решил испытать свою подданную. Для этого он привязал к её крыльям ношу, которая сразу же потянула птицу к земле. И вот она уже почти упала, но у самой поверхности, собрав последние силы, начала махать крыльями. И постепенно отдалилась от земли…. Ей было очень тяжело, но она терпела, и продолжала свой уже не такой беззаботный полёт…. Вот только, увы, до прежних высот она добраться уже не могла…. - А что же Господь? – с интересом спросила Кира. – Ведь она выдержала испытание. Почему же он не освободил её крылья? - А в этом и состояло испытание. Понимаешь, однажды взятую ношу, бросать нельзя. Никогда. Погода решила окончательно испортить прекрасный летний денёк, и начала «радовать» моросящим дождиком. - Нам пора возвращаться, - промолвила девушка, подставив ладонь дождю. – Дождь начинается. И они вдвоём побежали домой, но всё же промокли под ливнем, который обрушился на них едва только они отбежали от бугра. Влюблённые бежали и смеялись, и, казалось, что всё в их жизни будет таким же беззаботным и весёлым… Вторая Часть. Беспокойный Под колесом всё так жестоко, камни, Трепещет пыль от бегунов лихих. И мне тянуть поводья на себя не надо Там, где остановятся стихи. -1- После не совсем удачного посещения Киры и Алексея прошло несколько дней. Впрочем, Саша никак не мог прогнать от себя мысли о произошедшем. Он постоянно думал. Думал о НЕЙ, об их общем сыне и о том, что случилось чуть больше десяти лет назад. Пожалуй, именно сейчас Александр в действительности осознал, что тогда произошло. Как говорится, лучше поздно, чем никогда… Теперь он готов был признать и согласиться с тем, что тогда им действительно управляла его мама, которая сыграла решающую роль в той истории. Конечно, Саша не снимал с себя вины. Он ясно понимал и то, что струсил. Побоялся, что не выдержит, не сможет преодолеть болезнь сына, и, в конечном счёте, сломается. С нынешней женой Викой Саша познакомился спустя всего лишь полгода после истории с Кирой по совету всё той же мамы. Вика была дочерью одной из её подруг, и, как-то, раз пришла к ним в гости. Они разговорились. Сначала Александр отнёсся к новой знакомой с прохладой и лёгким недоверием, но девушка всё чаще и чаще стала появляться в их доме, и постепенно Саша привык к ней. Он уже начинал воспринимать её, не как знакомую, с которой можно приятно провести время, а как весьма привлекательную девушку. Он не рассматривал Вику как свою будущую жену. Просто она ему нравилась. Однако его мама настояла на их браке, и в итоге всё случилось так, как она того хотела. Но когда они стали жить вместе, почти сразу же появились некоторые проблемы, связанные с несоответствием их бытовых привычек. Александр до поры до времени не обращал на это внимания, полагая, что постепенно ко всему привыкнет, но это самое время шло, а практически ничего не менялось. Очень долго Вика не могла забеременеть, и когда это случилось Саша, понятное дело, был на седьмом небе от счастья, и готов был закрыть глаза на все свои претензии, которые, кстати говоря, и не всегда-то были обоснованными… Вот так они и жили до сего момента. Сейчас Вика чувствовала, что с мужем что-то происходит, но упорно старалась этого не замечать. Она просто боялась, что старая любовь вспыхнула с новой силой. Боялась и надеялась, что, если оно и так, то вскоре это пройдёт. По-крайней мере, ей хотелось так думать. С каждым днём Вика чувствовала, что Саша отдаляется от неё всё больше и дальше. И решила: настало время поговорить, чтобы ситуация совсем не зашла в тупик. - Мне нужно с тобой поговорить, - за завтраком, начала она. - Я тебя слушаю, - коротко ответил муж. - В последнее время ты очень изменился. Что-то случилось? - Нет, - он пожал плечами. - Ты странно себя ведёшь, после… - Не надо. Не говори ничего. - С этим нужно что-то делать. Тебе так не кажется? - Нет, - так же коротко и холодно повторил мужчина. - Значит тебе наплевать? Наплевать на меня, на ребёнка…. Что дальше будет с нашей семьёй? – Вика готова была расплакаться, но держалась из последних сил, хотя, может быть, оно того и не стоило. Её бесило ещё и то, как Саша с ней разговаривал. Такое ощущение, что ему действительно было всё равно, и происходящее его никоим образом не касается. - Вика, не делай из мухи слона, - его голос был спокойным и уравновешенным, а тон не нёс в себе никаких эмоций. – Всё будет хорошо…. Ты же умная женщина, должна понимать, что так просто забыть обо всём и продолжить жить, невозможно. - Но раньше-то можно было так жить, а теперь? Что изменилось теперь? - Я, - он сказал и замолчал. - Теперь всё будет по-другому. Не так как раньше. - Надеюсь, что нашей семьи это не коснётся, - промолвила Вика и, поднявшись из-за стола, собралась уходить. - Вика, пожалуйста, не усложняй. Всё и так слишком сложно. - А ты, пожалуйста, не мучай меня, - и она вышла из кухни. Мда. Жизнь пошла кувырком. Наступили тяжёлые времена. Но их надо как-то пережить, ведь в семье иногда бывают сложные взаимоотношения, которые, с течением времени, проходят. Может быть, всё и не так сложно, как ему кажется… -2- …Однажды вечером дверь в квартиру открылась, и в неё, нет, не вошёл, практически вполз, напевая что-то под нос, пьяный Александр. И, увидев такое явление, Лидия Сергеевна остолбенела. Она никогда прежде не видела сына пьяным, и смогла произнести лишь: - Саша! - Тсс, - приставил палец он к губам. – Мама, ты только не ругайся. Я буду вести себя очень тихо. Ты меня даже не услышишь. - Где ты так набрался? - Поверь, там, где я пил, меня больше нет. Качаясь, словно маятник Александр поплёлся на кухню, задевая по пути дверные косяки. А на спине у него был нарисован какой-то колобок, с красными выпученными глазами и круглым носом, раскрашенным в жёлтый цвет. По всей видимости, это был яичный желток, и томатный сок, или кетчуп. - Ой, мама, как мне плохо! – он устроился на стуле, и опрокинул голову на руки. – Дай мне чего-нибудь горяченького. - Чего? – всё ещё прибывая в недоумении, спросила мать. - Ой, не знаю. О! – и он сделал пальцем характерный жест, - налей мне чаю. - Может, лучше кофе? Или поесть? - Не хочу. Хочу чай! Лидия Сергеевна начала хлопотать, а её сын снял, наконец-то, куртку со странным художеством, и сел. Правда немного промахнулся, и рухнул на пол. - Упал! Ничего, сейчас встанем…. Вот я уже и сижу. - Что случилось, ты же никогда не пил? - Плохо мне, - растянув руки по столу, простонал Саша. – Наверное, я умираю. - Да ладно тебе. Никто ещё от этого не умирал. Хотя, конечно, если будешь каждый день так напиваться, то… - Я умираю от любви…. Мам, ты же умнее меня. Подскажи, что делать? Лидия Сергеевна потупила глаза. - Любовь она такая. Ничего. Время лечит…. Я вот тоже в твои годы влюбилась без памяти, а потом мы расстались. Я тоже переживала, но потом встретила твоего отца, и всё забылось…. Это скоро пройдёт. Потерпи. Я советую тебе присмотреться к Вике. Помнишь её? Она сегодня звонила, хотела пригласить тебя куда-то…. Громыхая стулом, и всё ещё качаясь, Александр тяжело поднялся. Отчего-то вздохнул также тяжко, и тихо произнёс: - Пойду-ка я лучше спать. - А как же чай? Он уже почти готов. - Мам, - произнёс он, заглядывая прямо ей в глаза. – Когда будет готов, принеси мне его в комнату. Угу? - Иди. Что с тобой сделаешь! - Спасибо. Дай я тебя поцелую. Только ты меня понимаешь, - и он полез через стол обниматься. - Иди, иди, ложись. От тебя разит за километр. Саша поплёлся в комнату, и когда Лидия Сергеевна принесла ему свежо-заваренный чай, он уже сопел, как ребёнок. Завалившись на кровать прямо в одежде. Женщина начала раздевать его, попутно думая о чём-то своём. Мысли, как это иногда бывает, перебегали из одного угла в другой, оставляя за собой весьма противоречивый след, и она даже не заметила, что уже сняла брюки с сына, который за всё это время лишь однажды что-то пробормотал, и накрыла его одеялом. Затем Лидия Сергеевна устроилась в зале перед телевизором, и тут почему-то подумала: а не позвонить ли Виктории? Пригласить её. Она утешит Александра, и, глядишь, у них всё как-нибудь срастётся. Сейчас ведь очень хороший момент для сближения. Саша в отчаянье, ему нужно плечо. И желательно, чтоб это плечо было женским, а уже потом всё пойдёт само собой. Что называется: на автомате. Как решила – так и поступила. Вика примчалась спустя минут двадцать после её звонка. - Учти, девочка моя, - деловито произнесла Лидия Сергеевна, едва девушка вступила на порог. – Это твой шанс. Да и мой тоже…. Иди к нему…. Если надо, выслушай, а потом начинай действовать. Приласкай его…. В общем, я думаю, ты знаешь, что делать. - Не волнуйтесь…. Я сделаю всё, от меня зависящее. И Виктория проследовала в комнату, тогда как Лидия Сергеевна прислонилась к двери. Простояв так несколько минут, она удовлетворённо вздохнула, и ушла досматривать какую-то мелодраму о несчастной любви. Как всё просто в этих слезливых фильмах! Каждый их герой подчинён одному и тому же сценарию, который изначально настроен на хэпи-энд. Но ведь у жизни нет сценарию, точнее, он есть, но мы никогда в него не заглянем. Да и стоит ли? Ведь интерес к фильму иногда пропадает, когда заранее известны все перепитии… Тогда всё вышло именно так, как обе они того хотели. Девушка не только выслушала страдальческий монолог Александра, которого совсем уж развезло, но и утешила его в своих объятиях. Правда на следующее утро он не вспомнил практически ничего. А, предположив, что, дабы забыться, самым наглым образом воспользовался дружеской поддержкой Виктории, чуть ли не на коленях просил у неё прощения. Надо ли говорить, простила она его или сделала обиженный вид и прямо так и ушла? Как бы то ни было, но именно с того самого дня началось их сближение. -3- Что за глупая идея, разговаривать на серьёзные темы с утра? Когда и голова-то ничего не соображает, а мысли только о том, как бы поскорей закончить ещё не начавшийся рабочий день. Да и как можно после ТАКОГО разговора, не отвлекаясь на посторонние думы, нормально работать? Всё буквально валится из рук, а о том, чтобы сосредоточиться, вообще, не может быть и речи. Особенно, если при этом, кто-то постоянно отвлекает тебя бессмысленными и бесполезными разговорами, не понимая, что ты сегодня – просто недееспособен. С другой стороны то, что произошло за завтраком, назревало. И ОНО не виновато, что вот именно сегодня достигло предела. Да и когда ещё можно было поговорить? Если утром он уходит на работу, а вечером приходит уставший, берёт газету и заваливается на диван? И тогда его вообще лучше не беспокоить. Себе дороже. Может, оно и к лучшему. Может, хотя бы после этого разговора ситуация прояснится. А то совсем уж невмоготу. Рабочий день подходил к концу, когда Саша совершенно случайно вспомнил, что должен ещё забрать сына из детсада. Он настолько погрузился в свои и рабочие проблемы, что совсем забыл об этой ежедневной обязанности. Приехав в детсад, он обнаружил сына, играющего в песочнице. Мальчик увидел его и, прихватив игрушечную лопатку, побежал навстречу. Когда он подбежал поближе, Саша заметил на его лице, прямо под глазом, синяк. - А где это ты получил такой синяк? Подрался с кем-нибудь? - Нет, я упал, и ударился об кресло. - Ты, наверно, плакал? - участливо произнёс отец - Ну, а ты, как думаешь? Больно всё-таки! – вполне по-взрослому начал выражать эмоции мальчик. - А долго плакал-то? - Нет. - А почему ты здесь один? Где все? - Всех детей уже разобрали, а ты всё не едешь. Я уж думал, ты никогда не придёшь! - Я на работе задержался, - ответил Саша, открывая заднюю дверь автомобиля. - Папа, а я хочу на переднее сиденье. Можно? - Нет, Владик, ты же знаешь наши правила. - Знаю, - вздохнул мальчик, залезая внутрь. – Вот так всегда. Когда же я только вырасту? Наверное, никогда. - Не торопись, успеешь ещё, - Саша захлопнул двери, и они поехали. Он не совсем понимал, зачем, но свернул с дороги, которая вела к дому, направившись совсем по-другому маршруту. - Пап, а почему мы свернули? – заметив это, спросил Владик. - А мы разве свернули? – сделал удивлённое лицо Саша. – Хм. Действительно. Ах, ну да, я забыл! Хочу тебя отвести к одному человеку. Надеюсь, ты не будешь против? А домой мы всегда успеем. - Надо только маму предупредить, чтобы она не волновалась. - А я уже позвонил ей, - соврал Саша. - И что она сказала? - Ну… нет, конечно, она сначала поругалась… так – несильно… но потом разрешила. - Ну, ладно, - вздохнул Влад. Думая о чём-то своём, Александр гнал машину вперёд, заметив, что его сын, свернувшись калачиком, засопел и уснул. А уже через несколько минут они уже были на месте. У дома, в котором проживали Кира и Алексей. Он очень смутно представлял, зачем привёз сюда Владика. Говорить, что здесь живёт его брат он, конечно же, не собирался. Но просто захотелось сюда приехать. Права всё-таки людская молва, которая говорит, что преступника всегда тянет на место преступления. Да и повод был самый что ни на есть подходящий: в прошлый раз, он так быстро покинул её жилище, что забыл взять свою шапку. Но в какой-то момент Саша, вообще, подумал, что, после всего случившегося, Кира даже на порог его не пустит. И поначалу это самое ощущение только усилилось. Особенно после того, как пауза между открытием двери и запуском в прихожую, затянулась. - Может быть, ты меня всё-таки впустишь, - предложил Александр, держа на руках сына. - Что-то случилось? – спросила Кира, кивая на Владика. - Нет, он просто спит. Так что, мы войдём? - Хорошо, заходи. Она нехотя впустила его, и провела по уже знакомому маршруту, на кухню. - Куда мне можно положить Влада? - Ой, - спохватилась Кира, - действительно. Что-то я как-то совсем не подумала об этом. Пойдём, я покажу. Мальчик мирно посапывал, шевелясь на руках у отца. Он практически и не почувствовал, что эти самые руки сменились мягкой постелью; лишь устроился поудобней, положив ладонь под голову, и продолжил свой сладкий сон. Наверняка он видел в нём что-то хорошее, потому что лицо его было умиротворённым, и с лёгкой улыбкой. - Что заставило тебя снова придти? – спросила Кира, когда они вернулись на кухню. – В прошлый раз… - Да. Я знаю, что забыл шапку. Но я приехал не за ней. Точнее, и за ней тоже, но ещё и потому, что хотел тебя увидеть. - Меня? – удивилась Кира. – Зачем? - Просто так… Я много думал о нас… - О ком? Ты что с ума сошёл? Мы с тобой не любовники, и, тем более, не муж и жена, чтобы ты мог думать «о нас». - Я знаю…. Знаешь, ты была права. Наверное, я действительно слишком много слушал маму…. Но теперь всё будет по-другому, - задумчиво произнёс Александр, уставившись в окно. – Теперь я никому не позволю управлять собой и своей жизнью. - Ну и замечательно. Только не пойму, я здесь при чём? - Я хочу развестись. - Разводись. Только стоит ли? - Стоит, потому что я хочу жить с тобой. Поначалу её показалось, что она ослышалась. Подумала, что он сказал: я хочу жить с другой. Оттого и тон её ничуть не изменился. - Ради Бога. Я только всё равно не понимаю, я тут при чём? - А ты хочешь? - Чего? - Чтобы я жил с тобой. Я же тебе сказал. Только тут она поняла в чём дело, и, конечно же, не могла не растеряться. Уж чего-чего, а такого поворота событий Кира никак не ожидала. - Ты что? Совсем уже разум потерял? – грубо произнесла она, нервно доставая сигарету из пачки. - Ты даже не хочешь попробовать? Дай мне шанс. Я исправлюсь. - Исправляются преступники в колонии…. Ты вроде взрослый мужик, отец, но ведёшь себя, как ребёнок. Какой шанс? В одну и ту же реку дважды не войдёшь. Я не понимаю, зачем ты, вообще…. Да как тебе только такое в голову могло придти! - Значит, нет, - вздохнув, сказал Саша, поднимаясь из-за стола. – Может, когда-нибудь ты меня простишь. - Мне не за что тебя прощать. Я не господь Бог, и даже не священник, чтобы отпускать тебе грехи, - холодно произнесла она. Александр постоял немного с опущенной головой. - Я постараюсь тебя больше не тревожить, - промолвил он, и пошёл в комнату за сыном… Всю дорогу, пока они ехали до дома, Саша находился в заторможенном состоянии. Он действительно чувствовал себя ребёнком, но только лишь потому, что был наивен, и верил в то, что всё ещё можно вернуть. Впрочем, может, не всё ещё потеряно. Ведь он так и не забрал у неё свою норковую шапку. Оно и к лучшему…. -4- Виктория родилась в обеспеченной семье. Её мама была директором школы, а папа трудился водителем чиновника из местных властей, и, в отличие, от Киры Вика с раннего детства никогда не испытывала недостатка в средствах. Наоборот, этих средств иногда был переизбыток, отчего сама она чувствовала себя неловко, так как от природы была наделена скромностью и воспитанностью. В детском саду, да и в школе тоже, у родителей и учителей с ней не было практически никаких хлопот. На уроках она вела себя тихо; в спорах не участвовала, и, вообще, держалась в стороне, не претендуя ни на роль изгоя, ни на лидера. Она никогда не ставила себя выше своих одноклассников или сокурсников только потому, что не имеет финансовых проблем. Напротив, приходила в жуткое смущение, если вдруг кто-то рядом начинал в открытой форме завидовать ей. Чем, собственно говоря, иногда и пользовались не совсем порядочные знакомые, прося у неё в долг, о котором, естественно, потом благополучно забывали. А она особо-то и не спрашивала, считая, что от неё не убудет. Наивная была. И, видя это, «друзья» с каждым днём вели себя всё наглее и наглее, пока в дело не вмешались родители, которые просто-напросто пожаловались в институт, и ограничили общение дочери с сокурсниками. Им это очень не понравилось, и они, сговорившись, объявили Виктории бойкот, не обращая на неё никакого внимания. Старались «уколоть» при первом удобном случае. Девушка тогда очень переживала. Много плакала. Но шло время, которое лечило, и однажды Вика поняла простую вещь, о которой раньше почему-то никогда не задумывалась: если они так легко забыли всё то, что она для них сделала, то и переживать по этому поводу особо не стоит. И Вика просто стала отвечать грубостью на грубость, и, держа нос по ветру, спокойно проходила мимо шепчущихся сокурсников. Именно в этот момент в её жизни появился Александр, с которым девушку свела его мама, желавшая, чтобы сын, как можно, скорей забыл о КОМ-ТО. Сначала он ей понравился, но больших жизненных планов она с ним не связывала. Однако отчего-то постоянно думала о нём, и каждый раз с нетерпением ждала новой встречи. Но когда они поженились, со временем Вика стала всё чаще и чаще приходить к мысли, что любит Сашу без памяти, и старалась сделать так, чтобы и он начал испытывать к ней то же самое. Но иногда чувствовала: он не столько любит её, сколько позволяет любить себя… …Дома Сашу ждала не совсем приятная сцена. Оказалось, что Вика, пока его не было, позвонила и пожаловалась его маме, которая, бросив все дела, немедленно примчалась на подмогу невестке. - Вика сказала, что у вас начались проблемы? – издалека начала Лидия Сергеевна, когда они остались наедине. – Что случилось? - Ничего. Обычные семейные неурядицы, - невозмутимо ответил Александр. – Пройдёт. - Я даже знаю, имя этих неурядиц. - Она тебе и об этом рассказала… - Да. Рассказала…. Сынок, зачем ты возвращаешься к старому? – с нежностью спросила Лидия Сергеевна. - Мама, это моё дело, и позволь мне самому в нём разобраться. - Нет, я не позволю. Не позволю разрушить семью. Одумайся! У вас ребёнок! - Не забывай: у меня их два, - на пальцах показал он матери. - Это не считается, - холодно отреагировала она. – Это брак. - Не говори так! – повысив голос, чуть ли не выкрикнул Саша. – Он такой же мой сын, как и Владик! - А где же ты раньше был? Почему ты раньше не вспоминал о нём… - Потому что раньше я слушал тебя. Думал, что ты мне плохого не посоветуешь. - А разве не я тебя свела с Викой? – заметила женщина. – Да, если бы не я, ты бы так и мучился с этим инвалидом. Когда она сказала про «инвалида», Саша и вовсе потерял всякое терпение. - Мама!! Что ты говоришь?! Опомнись!! Ты, может быть, лишила меня самого главного – любви!! Любви той женщины, с которой я был счастлив! - Я делала это ради тебя! Я не хотела, чтобы вся твоя жизнь превратилась в ад. - Ты ничего не понимаешь! – он впервые в жизни кричал на мать. – Ты сама превратила мою жизнь в ад! Я, благодаря тебе, живу с женщиной, которую я не люблю! Понимаешь, не люблю! Ты испортила жизнь, как минимум двоим: Вике и мне…. Ты хотела, чтобы я тебя слушал во всём, но теперь я сам буду решать свою жизнь! И прошу в неё больше не лезть! Хватит, я уже вырос! - Ах, вот ты как заговорил! – перешла в контрнаступленье Лидия Сергеевна. – Так ты меня отблагодарил, за всё, что я для тебя сделала! Почему же ты раньше… - Потому что раньше я слушал и верил только тебе! А теперь я многое понял. Если бы ты действительно желала мне добра, то не стала бы отговаривать меня от Киры. - Конечно, легко во всём обвинить меня. А у тебя своей головы на плечах не было? И что же я должна была тогда сказать? Иди, сынок, рушь свою жизнь? Так что ли? Я твоя мать! Я хотела… - Я знаю, чего ты хотела! - подойдя к маме, произнёс Александр. – Я развожусь с Викой. И ты не сможешь мне в этом помешать. - Посмотрим, - загадочно ответила Лидия Сергеевна. Он замахнулся на неё, но сумел лишь сжать у её лица кулак. - Ну, ударь, ударь. Я ведь мать, я всё прощу. - Мама, не трогай меня! – еле сдерживаясь, вымолвил он. – Не лезь в мою жизнь! Я сам разберусь! - Сомневаюсь, что ты справишься без меня, - ехидно выпалила Лидия Сергеевна, желая позлить сына. – Что ты можешь? Ты никогда не мог самостоятельно принять решения! Всю жизнь я тебе помогала! - А вот это мы и посмотрим. Не стоит меня недооценивать. После этого он покинул комнату, и, хлопнув дверью, буквально пулей «вылетел» из квартиры. …Иногда, в своём стремлении оградить ребёнка от неприятностей или, по их мнению, неправильной жизни, родители забывают, что дети очень быстро вырастают, и, если они чрезмерно опекаемы, то попросту не могут воспринимать дальнейшую жизнь со всеми её странностями. Потому что ощущение того, что на помощь как обычно придёт мама или папа, расслабляет, а когда помощи нет, они теряются, и впадают в панику. Родители должны помогать своим детям принимать сложные решения, но наступает момент, когда нужно проявить силу воли и занять позицию наблюдателя. Можно что-то посоветовать, высказать своё мнение, однако впрямую влиять на ситуацию, наверное, не стоит. Это может привести к тому, что однажды, построенная родителями жизнь ребёнка рухнет, как карточный домик. Как говаривал один очень умный человек «товарищи воспитывают гораздо лучше, чем родители, ибо им не свойственна жалость».1 Скорее всего, родитель должен быть товарищем своему ребёнку. Быть может, тогда удастся избежать больших проблем… -5- Куда теперь? Возвращаться домой, после всего сказанного, не имеет смысла, да и не сможет он, наверное, жить, так как раньше. Слишком много было сказано сегодня вечером. Как теперь ему смотреть в глаза Виктории, которая его действительно любит? Хотя, он сказал правду. Он-то её не любит. Все эти годы казалось, что любит, а вот теперь выходит, и не было ничего. Только видимость. Воздушный замок, который, при первом же серьёзном конфликте, накренился, грозя рухнуть в любой момент. Вика хорошая. Но этого не достаточно. В их отношениях никогда не было той искры, которая всегда присутствовала у него с Кирой. Он старался, чтобы эта искра появилась, пытаясь уверить себя в том, что Киры нет, и не будет больше в его жизни. Но то и дело, возвращался к пройденному, когда случайно встречался с ней где-нибудь. Да и невозможно было совсем забыть её, ведь у них общий сын, хотя и об этом Саша тоже старался не думать… Побродив немного на свежем воздухе, он решил, что, уж, по крайней мере, сегодня домой не вернётся. Благо обратиться было к кому. Неподалёку жил его давний друг Марат, с которым он ещё в армии служил. Вот к нему то он и отправился за помощью. - Можно я у тебя сегодня переночую? – спросил Саша с порога. - Проходи, - пригласил его Марат. – Что-то случилось? Почему ты не дома? - Поругались. - Понятно, - на выдохе произнёс он. - Пиво будешь? - Лучше водки. - Как всё запущено, - протянул друг. – Хочешь – поговорим. Я только в магазин сгоняю. Подождёшь? - Я никуда не тороплюсь. А где твоя-то благоверная? – проходя на кухню, спросил Александр. - Поехала к маме, чёрт бы её побрал. - Кого? Маму или жену? - Обеих…, - из прихожей крикнул Марат. – Всё. Я ушёл. Скоро вернусь. Можешь пока салатик нарезать. Овощи в холодильнике… И он действительно ушёл. Александр же достал овощи, и по быстрому сварганил салат. А Марат действительно не задержался. Не прошло и получаса, а они уже сидели за скромно накрытым столом, на котором в изобилии была представлена выпивка, тот самый салатик, и всевозможные лёгкие закуски, в виде сырков, да чипсов. Одним словом – вечер неудавшихся мужей. - Я думал, что смогу её забыть, - «опрокинув» стопку, произнёс Саша. – А оказалось…. не могу. - Конечно, и я бы не смог забыть, если б жил с бывшей подругой в одном городе, - согласился друг и тоже выпил. - Тебе нужно было просто уехать отсюда. Тогда бы и проблем таких не было. - Куда? – обречённо вздохнул Александр. – Хотя, может, ты и прав. Мне вообще кажется, что всё зашло настолько далеко… - А ты сам-то определился, чего хочешь? – перебил его Марат. - Да. Я хочу развестись. - Для чего? Ты надеешься сойтись с Кирой? По-моему, это глупо. В одну реку дважды не войдёшь. - Вот и она так говорит. - Ну, тогда я вообще не понимаю. Если она сама говорит, что ничего между вами быть не может, зачем тогда тебе разводится? Не лучше ли подождать немного, и не горячиться. Глядишь, как-нибудь само всё рассосётся, - резонно отметил Марат. – Не спеши с разводом. Развестись всегда успеешь, а вот новую семью, в полном смысле этого слова, создать очень сложно. - Да я всё это понимаю… но просто меня кидает из угла в угол. Из одной крайности – в другую. Я иногда и сам теряюсь, потому что, как только примешь какое-то решение… - А мне вообще думается, что ты делаешь из мухи слона. В любом случае, надо подождать. Хотя бы пару-тройку месяцев. - А как мне прожить эти месяцы? Как я буду смотреть в глаза Вике, зная, что обидел её? - А ты не думай об этом. Как же остальные? Так же ругаются и дальше живут. Это жизнь. В семье всегда происходят какие-то скандалы. Не заостряй на этом внимания. Просто сделай вид, что ничего не было. - Легко сказать «сделай вид», но ты же меня знаешь… - Вот именно поэтому я и предлагаю подождать. Это тебе только кажется, будто нет выхода, но пройдёт время и ты увидишь – всё не так сложно. Да и, в конце концов, Вика тоже не глупая, и я просто уверен, что вместе вы справитесь. А, вообще, я не психолог. Ты лучше сходи-ка в центр. - Какой такой центр? - Ну, который открылся. Здесь неподалёку. - И что это за центр? - Я, конечно, плохо разбираюсь в этом, но там, по-моему, психологи работают. Попробуй сходить, проконсультироваться. Глядишь, они что-нибудь умное посоветуют, - Марат беззлобно усмехнулся. - А когда они работают? - Если не ошибаюсь, с 8:00 до 17:00. Выходной – воскресенье. Помню точно. Видел табличку на дверях. - Попробуем. Хотя не уверен, что они решат мои проблемы. После этого Саша залпом выпил ещё одну стопку, подцепил вилкой часть салата, и, тщательно всё это пережевывая, продолжил: - А что у тебя стряслось? Тоже небось поругались? - Да не то, чтобы поругались…, - замялся Марат. - Просто немного повздорили. Моя супруга слишком много от меня хочет. Представляешь, оказывается, я должен каждое утро говорить, как её люблю! Бред какой-то! - Почему, бред? - Потому что она сама меня через пару недель за это возненавидит…. Всё хорошо в меру. Кому нужны эти телячьи нежности? - Ну, в чём тогда проблема? Если ты говоришь, что ей самой это быстро надоест, начни говорить, и всё. Мне советуешь потерпеть пару месяцев, а сам-то и неделю не хочешь. - Да не буду я этим заниматься! – немного повысив голос, произнёс Марат. – Мне уже не шестнадцать и даже не двадцать лет, чтобы…. В общем, не моё это…. Зачем? Она и так знает, что я её люблю. Не любил – давно бы ушёл. - Просто она хочет, наверное, чтобы ты уделял ей больше внимания. - Да куда уж больше-то! – он снова почти выкрикнул. – Я и так из кожи вон лезу, только чтобы она была довольна. Никуда практически уже не выхожу. Постоянно с ней, а ей всё мало, - и он закурил. – Вот и не верь после этого в то, что женщины любят ушами. - Мда, - вздохнул Саша. – Нету в жизни счастья…. Давай лучше выпьем… - Выпьем. Кстати, я через недельку на рыбалку собираюсь. Поедешь? Так сказать, за компанию. - Почему бы и нет. …Жену Марата звали Катей, и была она моложе его аж на восемь лет. В свете этого, желание слышать о том, что её любят, не выглядит слишком странным. Ведь в ранней молодости всем хочется постоянно слышать «я люблю тебя». И только лишь с возрастом приходит осознание того, что иногда эти три заветных, и пьянящих слова не всегда являются проявлением безумной любви. Что гораздо важнее внимание и понимание… -6- На следующее утро Саша проснулся от звонка в дверь. Он слышал, как мимо гостиной прошла Катя. Не узнать её шагов он не мог. Тем более, что, какого бы веса не был человек, а всё же есть разница между звуком шагов женщины и мужчины. Например, сам он всегда, даже когда его глаза оставались закрытыми, безошибочно определял, идёт ли где-то за стенкой мама или же медленно ступает отец. Впрочем, наверное, это немножко другое. Потому что любой ребёнок по инстинкту может различить шаги своих родителей, а это всё же больше, чем простая интуиция. Спустя мгновенье, двери в гостиную раскрылись, и на пороге Александр увидел Викторию, лицо которой было непривычно грустным, а взгляд поникшим. Она произнесла: - Владик в реанимации. … И его сонливость как рукой сняло. - Как в реанимации? – не веря услышанному, взволновано спросил Саша. - Сегодня ночью ему стало плохо… Он в коме. - Но… но почему? Из-за чего? - Инсульт. - Как это, инсульт? Разве в таком возрасте это возможно? - Возможно. Ты едешь в больницу? – дрожащим голосом спросила Вика. - Конечно! Почему ты мне не позвонила? - Твой телефон отключен. Тут он вспомнил, что вчера вечером неожиданно для него в мобильном села батарейка, а включить телефон розетку поленился. Оказывается, зря. - Но ты могла бы придти, - спешно собираясь, негодовал Александр. - Да неважно!!! – закричала Виктория, - твой сын при смерти!!! Она зарыдала. Уже через полчаса быстрым шагом они входили в реанимационное отделение. Если бы не медсестра, Александр ворвался бы в палату, за стеклами которой, с различными трубками во рту и в носу, лежал Владик. - Туда нельзя! – заслоняя дверь, лепетала девушка. – Сейчас придёт доктор… Вот, кстати, и он. Саша обернулся, и увидел перед собой старичка в очках и белом халате, который внимательно посмотрел на него. - Вы, отец…, - утвердительно произнёс врач, тыча пальцем. - Да, отец. Доктор, что с ним? - Очень хорошо. Не волнуйтесь, - врач похлопал Александра по плечу, - ситуация под контролем, мальчик находится без сознания, но его жизни ничего не угрожает. - А что это…, - спросил Саша, показывая на трубки. - Ах, это! Ничего страшного. Это зонд. Для пищи. - Ага, - кивнул Саша,- и долго он будет… - Вот этого я, к сожаленью, не могу сказать. Может, день, может, неделю, а, может, и год. Услышав про год, Виктория вновь зарыдала. Медсестра тут же принесла ей воды. - Сейчас нам ничего не остаётся, кроме как, ждать. - Доктор, а из-за чего он сюда попал? - Вполне возможно, что удар спровоцировал инсульт. Он нигде у вас не падал? - Нет, вроде… Хотя… в детском саду… Да-да, он сказал, что ударился об кресло. Но постойте, разве это возможно. Все дети в детстве падают. - Видите ли…, - начал объяснять старичок, но, посмотрев в сторону Виктории, тихонько произнёс, - давайте отойдём. И только после того, как они оказались на таком расстоянии, на каком она не могла их услышать, продолжил. - Понимаете, в момент удара в его головном мозге произошёл разлом мостов… - Что ещё за мосты? - Это сейчас неважно, медицинская терминология. Так вот, после разрушения этих самых мостиков, естественно, началось кровотечение. Но поскольку рана была закрытой, кровь не смогла выйти из его головы. В результате чего образовался тромбоз (это что-то вроде пробки), который нарушил все мозговые процессы. - Ага, понятно. И что же теперь будет? – со страхом в голосе спросил Александр. Доктор ничего не ответил. Он лишь пожал плечами и удалился, оставив его обдумывать происходящее. Казалось, это был сон. Настолько всё было нереально. Как же так? Миллионы, миллиарды детей падают, но ведь ни у каждого происходит инсульт… Что же это за проклятие такое? -7- Решив последовать совету друга, Саша вечером того же дня отправился в центр «Психологии», где надеялся получить если не решение всех своих проблем, то хотя бы путь, который вывел его из, как ему казалось тупика. Он брёл по коридору, мельком глядя на таблички, украшавшие двери кабинетов. Он уже прошёл комнату релаксации, психотерапевта... И, наконец, оказался перед кабинетом психолога-консультанта Андрея Витальевича Макарова. Робко постучался: - Войдите, - громко, басом скомандовал голос из-за двери. - К вам можно? – заходя, поинтересовался Саша, и прикрыл за собой. - Я ещё не ответил, а вы уже зашли. Саша оторопел. «Ничего себе, доктор! Хамло! – подумал он, уже собираясь покинуть комнату». Макаров оказался молодым брюнетом лет двадцати пяти, в очках, за которыми прятались чёрные глаза. По всему было видно, что в его роду не обошлось без цыган, хотя говорил он на чистом русском. - Да вы проходите, проходите. Я же пошутил, - с улыбкой произнёс Макаров. – Вижу, что неудачно. Что же, примите мои искренние извинения. Я не хотел вас обидеть. Присаживайтесь на диванчик. Кстати говоря, отличная мебель. Недавно приобрели, специально для этого кабинета. Такого комплекта нет ни у кого в нашем центре. Хоть доктор и старался изо всех сил сгладить неприятный инцидент, но легче от этого Александру не становилось. Он даже начал подумывать о том, чтобы уйти отсюда прочь. Но, право дело, это было бы некрасиво. Зачем же тогда вообще приходил? Да и, может, не всё так плохо, как ему показалось вначале. И он остался. Не первый раз Саша был у психолога. Не первый раз советовался, но в этот раз сильно волновался. Причём, «волновался», - это ещё мягко сказано. Его буквально трясло, а коленки то и дело «пускались в пляс». Когда он начал свой рассказ, его сковало ощущение первого впечатления от этого молодого нахального доктора, который, видимо, был ещё не слишком опытен, чтобы понять: нельзя, входящих в его кабинет людей, встречать такими шутками и вообще, лучше не шутить. И Саша никак не мог отделаться от этих ощущений. Правильней будет сказать, что он не доверял ему. - Понимаете, доктор, в моей жизни … В общем, у меня большие проблемы. Вот. - Да вы не волнуйтесь так. Расслабьтесь. Попробуйте вдохнуть побольше воздуха, и медленно выдохнуть. Он так и сделал. Стало немного легче. - Продолжайте, - попросил Макаров. И Саша продолжил, рассказав врачу историю своего юношеского увлечения, и про заболевшего сына. Рассказал всё, не утаивая ничего. И чем дольше он говорил, тем легче ему становилось воспринимать Андрея Витальевича. Уже к концу рассказа, он практически полностью доверился психологу, однако всё ещё был напряжён. В этот момент в дверь постучали, и так же, как Александр, не дождавшись ответа, вошла женщина с ребёнком лет семи. - Ой, извините, - смутилась она, - вы заняты… - Да, зайдите ко мне, - доктор посмотрел на часы, мысленно отметив, что монолог Александра растянулся на сорок минут, - зайдите, примерно через час. Хорошо? - Ладно, ещё раз извините, - произнесла гостья и удалилась. - Вот такая у меня история, - после паузы выдохнул Саша. – Что с этим делать – не знаю… Я в полной растерянности… Он уронил голову в ладони. Андрей Витальевич задумчиво прошёл мимо него и встал возле окна, устремив взгляд во двор. - Вы знаете, - начал доктор, - я очень люблю наблюдать за детьми. Каждый раз искренне поражаюсь устройству нашей жизни. Саша поднял голову, и вновь у него возникло непреодолимое желание уйти. Причём здесь дети? Но он, сам не зная, почему остался. Может, мужчина надеялся, что Андрей Витальевич всё-таки скажет что-нибудь путное… - Сначала мы играем, бегаем, прыгаем, - продолжал Макаров, - потом вырастаем и смотрит на то, как то же самое происходит с нашими детьми. А потом, если повезёт, и внуки. Это фантастически-завораживающий процесс. Врач отошёл от окна и снова устроился в кресле напротив Александра. - Оказываясь на новой стадии развития, человек, если, конечно, у него есть мозги, неизбежно сталкивается с ностальгией. Хотя, если быть честным до конца: и люди без серого вещества тоже страдают ею. Другое дело, что происходит это значительно реже, и она, эта самая ностальгия, всё же иная. Вот я, например, когда смотрю на детей, наблюдаю за их поведением, всегда задаю себе один и тот же вопрос. Он, может, не оригинален, но от этого не теряющий своего смысла. Так вот я спрашиваю себя: а что будет с этим ребёнком лет, скажем, через пятнадцать? Может, он станет великим музыкантом или писателем, а, может, просто прожигателем жизни. Человеком, который не будет утруждать себя вопросами «зачем и кто я?»; человеком, который будет жить сегодняшним днём. Не раз и не два мне приходилось слышать и говорить тоже, в общем-то, банальную фразу: у каждого своё предназначение. Но разве банальность, значит неправда? Действительно, кто-то родился, чтобы стать писателем, поэтом, музыкантом, артистом… а кто-то просто для того, чтобы воспроизвести на этот свет писателей, поэтов и так далее. К чему я это говорю? Вы можете быть кем угодно: строителем, сантехником, врачом… Важнее другое: что останется после вас. Каким вы будете отцом, мужем, в конце концов, человеком. Иногда бывает трудно сделать шаг, но, как пелось в одной песне, ещё сложнее сделать два шага. Определитесь, чего вы хотите. Попробуйте сделать этот самый «шаг». И, быть может, вам не придётся делать два шага… - А как же сын? Ведь я не имею права… - Мда, это сложно, но, я почему-то думаю, всё с ним будет в порядке. Запомните: господь Бог никогда не даёт испытаний, коих человек не может пережить. Я не могу вам советовать, как обычный человек. Я – психолог. Но попробуйте выдержать паузу, и не стремитесь решить всё и сразу. Так не бывает, - сказал Макаров, и добавил, вздохнув, - к сожаленью. Александр сидел неподвижно, вслушиваясь и пропуская через себя каждое слово доктора, который в его глазах вдруг превратился из нахального молодого человека, в умудрённого жизненным опытом человека. На миг у Саши возникло ощущение, будто, действительно, Макаров говорит это не как врач, а как человек, не понаслышке знающий, что значит потерять себя. Он слушал и в его душе, в его сердце происходило что-то важное. Это «важное» заставляло Александра по-новому воспринимать всё то, что с ним было до этого момента. Через какое-то время мужчина поднялся с кресла, и тихо произнёс: - Спасибо вам, доктор. Вы мне очень помогли. Спасибо… Затем он вышел из кабинета и побрёл, не разбираясь, куда и зачем, ему просто хотелось идти дальше. За этот час с небольшим он многое понял. Но вот вопрос: что теперь с этим пониманием делать? Как правильно разобраться, и не сделать новых ошибок? Ведь понять суть проблемы – это одно, а решить её – совсем другое. -8- Кира, погружённая в размышления стояла у раковины и перемывала скопившуюся посуду. Алексей после обеда уснул, и наконец-то у неё появилась свободная минутка, чтобы разобраться в собственных мыслях и чувствах. Сказать, что она была удивлена предложением Саши, значит, не сказать ничего. Она была просто шокирована! Хотя, в какое-то мгновенье подумала: а почему бы и нет? Почему бы ни попробовать всё сначала? Но мгновенье ведь на то и мгновенье, чтобы стремительно удаляться, и очень скоро Кира окончательно пришла к выводу, что всё равно ничего уже не вернёшь. Во-первых, былой любви нет и вряд ли она появиться. Слишком много времени прошло. Да и зачем ворошить прошлое? Жизнь ведь не стоит на месте. И нет смысла возвращаться к тому, от чего она тебя когда-то увела. Ко всему прочему, не в её правилах разрушать чужие семьи. Внезапно до Киры, из открытого окна соседней квартиры, донеслись звуки музыки. Она узнала её. Это была «Весна» Вивальди. Чудесные звуки успокаивали и одновременно настраивали на какой-то грустный лад. Она поставила последнюю помытую тарелку на стол и села возле окна, направив свой взор вниз, где, как обычно жизнь крутила своё колесо. Там играли дети, а их беспокойные родители кричали с балконов, чтоб те не уходили далеко от дома, так как трасса неподалёку и всё такое. Бабушки держали на руках внуков, которые изредка, непонятно отчего, начинали кричать. Тогда во двор выбегали взъерошенные мамаши, говорили что-то и убегали обратно…. Одним словом всё было по-прежнему. Так же как и вчера, и позавчера, и неделю, и год назад. Основы жизни практически не меняются. Сменяются лишь, люди, лица и их имена… Внезапно её внимание привлёк мужчина, который, похоже, был изрядно пьян. Покачиваясь, он стоял у стены дома, и справлял малую нужду, насвистывая что-то. Кира не смогла удержаться. Она постучала в окно, и покрутила пальцем у виска. На что мужик выругался. Как говорится, русская культура в действии… Наверное, прав был один сирийский писатель2, когда говорил, что вино сообщает каждому, кто пьет его, четыре качества. Вначале человек становится похожим на павлина — он пыжится, его движения плавны и величавы. Затем он приобретает характер обезьяны и начинает со всеми шутить и заигрывать. Потом он уподобляется льву и становится самонадеянным, гордым, уверенным в своей силе. Но в заключение он превращается в свинью… В этот момент в дверь позвонили. Кира быстро поднялась и побежала открывать, боясь, как бы гость или гости не разбудили сына. Когда она открыла дверь, то сначала не узнала стоявшего там человека. А точнее женщину. - Привет, ты меня не помнишь? – спросила незнакомка. - А мы с вами где-то встречались? - Я Лидия Сергеевна – мама Александра. Ба! Какие люди! Вот уж действительно, странные дни продолжаются. - Может быть, я войду? – вновь произнесла Лидия Сергеевна. – А то у вас тут перины очень пыльные. Я руки испачкала. - Проходите, - пребывая ещё в лёгком недоумении, пригласила её Кира. Зачем она пришла? Что ей нужно? Или она, так же как и сын, вдруг соскучилась и захотела навестить внука? - Кира, давай начистоту, - строго произнесла она, моя руки. – Зачем тебе Саша? У него уже своя семья, и вряд ли он, ради тебя, её бросит. Ах, вон оно что! Ну, теперь-то всё понятно. Просто Лидия Сергеевна испугалась за жизнь сына, и решила сама во всём разобраться. Действительно, жизнь практически не меняется. Да и люди тоже. - А с чего вы взяли, что мне нужен ваш сын? – усмехнувшись, произнесла Кира. - Ну, как же? Ведь это ты первая решила наладить контакт. - Я!? Может, вы чего не знаете, но первым ко мне пришёл ваш сын. И поверьте, его семья меня заботит меньше всего. Я и не думала его у вас забирать…. Хотя, почему я вообще должна перед вами оправдываться? Я не преступница какая-то. - А ты знаешь, что после встречи с тобой, он захотел развестись? Разве не ты в этом виновата? - Да по какому праву вы меня обвиняете! – Кира начала кричать, но вспомнила о спящем сыне, и сменила тон. – Я знаю, что он хочет развестись, но я-то здесь при чём? - Вот только не надо строить из себя овечку, которая ничего не понимает. Он, между прочим, из-за тебя, со мной поругался, и ушёл из дома, - сменила угол атаки Лидия Сергеевна. - И что? Это произошло не из-за меня. Вам не приходило в голову, что Саша мог просто вырасти? - Он раньше со мной не пререкался. Ну, если не вспоминать его сообщение о вашей свадьбе. Тогда он тоже мне перечил. А всё из-за тебя! – зло произнесла она, стряхивая воду с рук. - Это всё, что вы можете мне сказать? – неожиданно для Лидии Сергеевны спросила Кира. - В общем-то, да. - Ну, тогда проваливайте из моего дома! Я не потерплю обвинений в свой адрес. В этот момент в дверь снова позвонили. И когда Кира во второй раз за десять минут открыла её, то так же, как и в первый, удивилась. При чём, удивилась, это ещё мягко сказано. - Ба! Сашенька, какими судьбами? – с иронией спросила она. – Ну, проходи, чего встал-то, как вкопанный. Я надеюсь, никто больше из вашей семьи ко мне сегодня не придёт? - О чём ты? Какая семья? – и тут он увидел маму. – Мама!? А ты что здесь делаешь? - Ну, может, ты всё-таки зайдёшь? Я не хочу, чтоб соседи слышали наши разборки, - Кира закрыла дверь. – Итак, вся семья в сборе. Оно даже хорошо, что всё так вышло. Хочется донести до вас одну простую мысль: вы мне не - ну-жны, - по слогам произнесла она, повысив тон. – Я не знаю, почему и зачем вы снова вторглись в мою жизнь, но хочу, чтобы это как можно скорее закончилось, потому что у меня нет больше сил терпеть всё это…. Я в вашу жизнь не лезу, будьте добры и вы меня оставьте. Я не потерплю, чтоб в моём же собственном доме меня в чём-то обвиняли. - А я разве тебя в чём-то обвинял? – ничего не понимая, спросил Александр. - Ты – нет, а вот твоя мама только что сказала, что я хочу разрушить вашу семью. Саша посмотрел на мать. Казалось, он прямо сейчас наброситься на неё, но мужчина лишь опустил глаза в пол и произнёс: - Не слушай её. Она ничего не понимает. - Конечно, мать плохая, - моментально отреагировала Лидия Сергеевна. – Правду говорят, что дети неблагодарные. Сколько я с тобой не носилась, как не старалась, а всё равно осталась плохой. Ты о сыне подумай, каково ему… И она заплакала. - Мам, прекрати эту глупую истерику. Ты сама во всём виновата. Не нужно было… - Ну, это вы дома у себя разберётесь, кто виноват, и что нужно было, а что не нужно было…. А сейчас я хочу, чтоб вы ушли, и, пожалуйста, больше не тревожьте мою душу. Мне и так не легко, - Кира щёлкнула замком, и распахнула дверь. - Прости меня, если что, - уходя, произнёс Саша. – Видит Бог… - Не надо ничего говорить. Просто уходи. Сразу же после их ухода проснулся Алексей, поэтому Кира даже не успела толком расстроиться или хоть как-то обдумать неожиданный визит Лидии Сергеевны и её сына. Наверное, и хорошо, что не успела… …Домой они шли разными путями. Она пошла в одну сторону, а Саша – в другую. Он шёл медленно, то останавливаясь, то вновь продолжая свой путь. Успел даже немного посидеть на скамье. И думал о том, что, действительно, жизнь его теперь уже, наверное, не будет такой, какой была прежде, а сам он, наверняка, как и сейчас пойдёт совсем иной тропою… -9- … А через несколько дней Саша вновь позвонил, чем едва не вывел из равновесья Киру. Ей казалось, что он наконец-то оставит их в покое, и больше не потревожит визитами или звонками, но у Александра, как оказалось, было своё мнение на сей счёт. Он попросил её о встрече где-нибудь на нейтральной территории, дабы поговорить. Кира хотела отказать ему, и уже практически это сделала, но в последний момент решила встреться, чтобы раз и навсегда всё разъяснить. Ей-то уже давно всё было ясно, как день, а вот Саша упорно не хотел ничего слышать и понимать. - Говори, зачем звал, - без предисловий начала Кира, как только они сели за столик в уличном кафе. - Может быть, сначала поедим? - Я не голодна. А ты есть сюда пришёл? – сухо спрашивала она. Саша промолчал, опустив голову. В этот момент к ним подошла официантка. - Заказывать что-нибудь будете? - Мне, пожалуйста, кофе. Если можно, бутерброд с сыром, - заказала Кира, и, после того, как девушка, виляя задней частью, удалилась, решила перейти к делу. – Саш, по-моему, ты меня плохо понял. Или просто не хочешь понимать. Я пришла сюда лишь для того, чтобы в сотый раз тебе повторить и объяснить: ничего уже не вернёшь, не пытайся. Ты сделаешь только хуже. - О чём ты? – с наигранным удивлением спросил Александр. - Не паясничай… Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду. Не надо ко мне ходить, и звонить тоже не стоит. Не хочу я жить или хоть как-то соприкасаться с тобой. Как ты этого не поймёшь!? - Ты кое-что забыла. У меня там сын. - Нет, я не забыла. Хочешь приходить к сыну, хочешь с ним общаться – ради Бога. Я тебе мешать не буду. Но меня не надо тревожить. Не нужно ворошить прошлое. Хочешь развестись с женой – это твоё дело. Но мой тебе совет: не совершай тех же ошибок, что и со мной. - Почему ты так говоришь? - Потому. Ты бросил одного ребёнка. Теперь ты хочешь бросить другого? Их диалог прервала всё та же официантка, лёгкой походкой подошедшая с подносом. Составив весь небольшой заказ, девушка вновь ушла, а Александр спокойно ответил. - Нет, я хочу общаться с тем, кого бросил. - Так и общайся! – эмоционально произнесла Кира, не повышая голоса. – Кто тебе не даёт! Но зачем же ради этого всё бросать? Какой в этом смысл? Никакого. У меня такое ощущение, что ты боишься совершить прошлые ошибки, но до конца так и не понимаешь, где ты тогда ошибся. В конце концов, веди себя по-мужски. - Я стараюсь… - … Но ничего не получается, - ехидно заметила Кира. - Ты стала жестокой. - Знаешь, как говорят, не я такая – жизнь. К тому же у меня были хорошие учителя. Она допила кофе, и вышла из-за столика. - Мне больше нечего тебе сказать. К сыну можешь приходить в любое время. Счастливо оставаться, - и пошла прочь. - Кира, подожди, - вслед ей выкрикнул Саша. – Я люблю тебя. - А я тебя нет, - невозмутимо ответила она, обернувшись. Кира уходила. Он долго смотрел ей в спину, всё ещё не веря, что история на этом закончится и они никогда не будут вместе. Он был словно обиженный подросток, полюбивший одноклассницу, но получивший отказ. И вот теперь он должен был с этим отказом примириться. Разница лишь в возрасте. Он давно уже не подросток, а она – не одноклассница. Третья Часть Жадное море …Там море, заберёт вскоре, Историй не вернёт море... -1- … Выйдя из кафе, Саша побрёл по щербатому мосту. Ему всё было безразлично. И всё казалось так нелогично. Его обидели. Отплатили той же монетой. «Я сам во всём виноват, - думал он, облокотившись о перину, - не зря говорят про бумеранг. Ну, и пусть». Александр огляделся по сторонам. Убедившись, что никого рядом нет, он перелез через ограждение, отпустил руки, и погрузился в свободное падение. Совсем как в голливудских блокбастерах, где герой красиво, расставив верхние конечности, словно крылья, падает прямо в воду. А после лишь круги расходятся… Впрочем, как во всяком голливудском фильме, произошло чудо, и Саша, оказавшийся главным героем, не утонул. Его спасли. А было так. Увидев, падающего ниц человека, девушка, оказавшаяся неподалёку, моментально сообразила, что надо делать, и вызвала спасателей, скорую помощь… В общем, повезло ему. Хотя и трудно сказать хотел ли он этого. Но дело-то не в нём, а в том, что никто и никогда не может сам лишить себя жизни. Не он эту жизнь себе давал, а, значит, не ему решать, когда её обрывать. Если бы все помнили об этом… Ах! Как бы было тогда хорошо! Хоть немного, но хорошо. Девушку, спасшую его, звали Аня, было ей двадцать пять лет. Красивая… Она понравилась ему настолько, что он набрался храбрости, и выпросил её номер телефона. А она была не против того, чтобы ещё раз встретиться. Они встретились один раз, потом ещё, ещё… Он не любил её, но ему легко было с ней. Легко было, когда она смеялась, когда грустила. Зная, что он женат, она не требовала развестись, как делают иные любовницы. Аня была удовлетворена своей ролью в его жизни. Он же приходя к ней, моментом отключался от всех забот, доверяясь её нежным рукам. Она была для него отдушиной. Плечом, на котором можно было поплакаться, и остаться уверенным в том, что это «плечо» не отвергнет. - Скажи мне, прекрасная Анна, - иронично произнёс Саша, когда они лежали в постели, - если человека искушают, и он идёт на это искушение, кто в этом виноват? Тот, кто искушает или тот, кто искушается? - Ты это к чему? Тебя кто-то искушает? - Да, нет. Просто мне сегодня сон приснился, будто меня соблазняли несколько красивых девиц… - И что? – спросила Аня, глядя в его глаза, - ты поддался? - Угу. Поэтому я и спрашиваю, чья это вина. - Я думаю, что виноват тот, кто искушает. - Интересно знать, почему. Девушка задумалась на мгновенье, после чего, произнесла: - К примеру, плохой музыкант. Он делает плохую музыку и пускает её в народ, а народ эту музыку слушает с нескрываемым удовольствием. Разве в этом музыкант виноват? - Но это ведь он делает плохую музыку, а не народ. - Да, но, если он не умеет сочинять другую… Он просто хочет заработать деньги на своей бездарности, вот и всё. А народ воспринимает это за чистую монету. - Хм. Хорош каламбур, - улыбнулся Саша. – Ну, ладно, а, если предположить, что виноват народ… - Попробуй, только я соглашусь с тобой в том случае, если ты сможешь меня в этом убедить. Давай, убеждай. - Музыкант – бездарен. Так? Так. Это, во-первых. Он хочет заработать денег, причём ни мало, а как раз-таки много. Так? - Угу, - кивнула Анна. - Это второе. Значит, музыкант алчен. Так? Так. И это в третьих. Попробуй возразить. - Попробую. Разве люди в массе своей не алчны? Тут уже призадумался Александр, выдохнув: - Мда. Всё ясно. Я просто так спросил, про искушение-то. Хотелось узнать твоё мнение. - Узнал? - Да. - А если, предположим, поменять акценты? – заинтересовано продолжила Аня. - В каком смысле? – не понял мужчина. - Ну, допустим, виноваты оба. И тот, кто искушает, и искушаемый… Александр, услышав про «искушаемого» засмеялся. - Ну, ты, Анька, даёшь! И слово-то какое! Точное. - Не смейся, я серьёзно, - сдержанно улыбаясь, сказала девушка. – Ты будешь дальше слушать? - Естественно! - Так вот. Помнишь Библию? Змей-искуситель, замаскированный дьявол, соблазнял Адама яблоком. И что? Адам сопротивлялся, сопротивлялся, но, в конце концов, сдался. То есть он проявил слабость и совершил грех… Ну, а дьявол во плоти – со всех сторон, как не посмотри, мерзкий тип. После того, как Аня закончила свой монолог, Саша вновь разразился хохотом, да и сама она уже не могла и не хотела сдерживаться. И оба согнулись от смеха до состояния ёжиков. - Всё это, конечно, замечательно, - отсмеявшись промолвил Александр, - Но, если через полчаса, я не буду на своём рабочем месте, мне поставят прогул. - Кстати говоря, мне тоже. Взяв со стула брюки, он молча вылез из-под одеяла, то ли случайно, то ли нарочно обнажив Анну. - Э! Ты чего это делаешь? – игриво произнесла она. – А почему ты не спрашиваешь, где я работаю? Неужели тебе неинтересно? - Теперь вот интересно. И где же? - Оооо! Работа у меня… как бы поточней сказать… - Ну, так и говори. - Я медсестрой работаю в психушке, - сказала девушка, поднимаясь с постели, и отчего-то засмеялась. - Хм… И как? - Интересно. У нас иногда такие «кадры» появляются… Такие открытия… Ньютон нервно грызёт яблоки… На прошлой неделе один учудил: говорит, дайте мне резину. - Ха, резину? Зачем? - Говорит, у тех, кто много и часто жуёт – мозг больше. - Мда, смешно, - задумчиво произнёс Саша, выходя в коридор. Аня посмотрела ему вслед и так же задумчиво промолвила, посмотрев в окно: «Откуда, чё берётся!». - Саш… Заедешь сегодня за мной часиков в пять? - Не обещаю, но постараюсь. Угу?... Ну, я пошёл? Расцеловавшись на прощанье, они вышли из подъезда, и каждый отправился по своим делам. -2- А на работе всё валилось из рук. Нужно было сосредоточиться и закончить очередной отчёт, который, кстати говоря, и читать никто не станет, но ничего не получалось. Сначала он думал об одном, потом о другом… И постепенно корзина под столом заполнялась скомканными листками. - Работаешь? – шепнул голос перед самым ухом. - Уф, Господи, это ты, - вздрогнул Саша, комкая очередной лист. - Спасибо за комплимент, конечно, но я ещё не Господь бог, - произнёс Димка, усаживаясь напротив него. Проблемы? - Да, отчёт надо подать, а я никак не сосредоточусь. Прям хоть увольняйся. - Как там Влад? - Всё так же. Ничего не изменилось… к сожаленью. - А что «белые халаты»? - Они, по-моему, сами ничего не знают, - комкая очередную писанину, сказал Саша. - Короче, полное дерьмо. - Мда, - подставив ладонь под голову, выдохнул Димка, - голова – это такая вещь… Я вот всегда думаю: ну, как в этой куче «фарша» могут рождаться великие открытия, гениальные изобретения, мысли! Интересно..., - задумчиво произнёс он. - Да. Действительно интересно…, - не менее задумчиво произнёс Александр. - Интересно, где моя ручка? Только что ведь лежала. А насчёт головы… - Насчёт головы. Кстати, ты знаешь, что у коров самый большой мозг. - То есть? - Ну, типа, учёные выяснили, что мозг коров в несколько раз больше человеческого. - Однако, - удивлённо вскинул брови Саша. - Ты хочешь сказать, что эти коровы умнее людей? Так что ли? - Не совсем. Коровы они ведь постоянно жуют. Поэтому их мозг растёт как на дрожжях, но «извилин» в их мозгах недостаточно. Потому что неважно, какого размера у тебя мозг, важно как ты его используешь. Врубаешься? - Вроде того… - Если хочешь увеличить свой мозг. Жуй, жуй, и ещё раз жуй, - подытожил Макеев. - Хм, как раз сегодня я слышал об этом. Ну, что жевать надо много… С Димкой Макеевым они познакомились, когда оба пришли устраиваться на работу. Макеев был младше Александра на пять лет, и поначалу он воспринимал коллегу, как легкомысленного юношу, стремящегося привлечь к себе внимание окружающих, постоянно шутя и балагуря. Но Димка, на самом деле, оказался абсолютно серьёзным парнем с интеллектом, который он умело использовал там, где это было нужно и чёткой жизненной позицией. А формулировал её он очень просто: живи, как умеешь, но умей жить как надо. А то, что Димка шутил без конца, так это от игривого характера. И не беда, что иногда его шутки отдавали откровенной пошлятиной. В кругу взрослых это было нормальным, а в присутствии детей, естественно, он старался держать себя в рамках дозволенного. - Я слышал, у тебя появилась пассия, - шёпотом сказал Макеев, наклонившись к Александру. - Тьфу ты, - вздохнул тот, - откуда вы только всё знаете? - Птичка. Она самая на хвостике принесла. Да ты не бойся, я не собираюсь никому рассказывать, хотя… - Что значит «хотя»? - Уже чуть ли не вся фирма об этом шепчется. - Ё, - Саша едва не выругался, хлопнув себя по лбу. – Мда, «сарафанное радио» в действии. - В таких вещах, друг мой, необходимо быть внимательней, соблюдать конспирацию, чтобы «комар носа не подточил». - Ну, и ладно. Знают, так и пусть. … Время шло, работа – нет. И ему пришлось засидеться допоздна. Внизу гремела ключами вахтёрша, здание же постепенно погружалось в тишину, а Саша всё никак не мог закончить треклятый отчёт, хотя оставалось всего ничего, нужно было просто собрать последние силы и… Ближе к часу ночи ему удалось это сделать. После чего Александр решил, что никуда он больше не поедет, а переночует в офисе. Все придут, а он уже на рабочем месте. И с этой мыслью мужчина устроился на диванчике, подготовленным шефом специально для таких вот случаев…. … И ему приснился забавный сон. Саша видел себя на арене цирка в клоунском наряде. Он пытался рассмешить публику, в массе которой отчётливо виднелись знакомые лица: Киры, Виктории, Марата и, конечно же, мамы. Все они громко смеялись над его фокусами, а он пускал фонтаны слёз, которые вырывались из его очей. Потом вся эта цирковая история неожиданно прекратилась, и больше ничего цельного, о чём бы наутро можно было рассказать, он не увидел. Сначала, вдруг появился Макеев, который каким-то уж басистым голосом спросил его: «Самагонку будешь?». После Саша наблюдал из окна, как во дворе играется Владик; и в завершение этого театра абсурда мужчина целовался с психологом, к которому он обращался на днях… Естественно, что сразу же Александр пробудился. Оказалось, он проспал не так уж и долго, всего каких-то пару часов, но как много ему удалось увидеть за этот промежуток времени. Оставшуюся часть ночи, Александр скорее не спал, а дремал, в перерывах между этим успевая вновь возвращаться к проблемам, о которых и думать-то не хотелось, но которые сами проникали в его сущность, пронизывая насквозь, словно Крещенский мороз. Такое бывает: вроде и думать «о том» не хочешь, а мысля как-то сама влезает и долбит, долбит, пока окончательно не взорвёт замороченную голову. Но сегодня, в отличие от предыдущих сеансов думы, всё его сознание неожиданно сконцентрировалось на одной лишь Виктории. Каждый день они встречались у палаты сына, долго стояли рядом, молча наблюдая, как за стёклами дышит Владик. Прошло уже несколько дней, а его состояние не менялось. Слава Богу, оно не ухудшалось, но и не улучшалось. Как говорят в таких случаях: положение стабильно. За это время они почти не разговаривали. Иногда лишь перекидывались ничего не значащими фразами, и всё. Дальше этого дело не шло… Так наступило утро… Но вот незадача: стоило только первым лучам солнца показаться в окне – Александр, что называется, разоспался, не желая прерывать этот сладкий утренний сон. Проснулся он лишь тогда, когда в кармане затрезвонил телефон, и Виктория, с трудом сдерживая волнение, произнесла: - Владик очнулся. После чего Саша, забыв обо всё на свете, рванулся с места. И спустя какое-то время они уже обнимались с Викой счастливые, что всё обошлось. Всё действительно обошлось, но, к их большому сожаленью, это был ещё не конец. Однако кульминация наступала буквально на «пятки».