кошмар
Привычно расплывающаяся реальность приняла меня в свои мутные объятия. Я вроде как чай пила… на кухне. Где-то рядом плавал незнакомый мужик, и я чувствовала, что это мой муж.
-Ты знаешь, мне все время снится этот кошмар...
-Про точный мир?
-Ну да. Там люди злые и трусливые… они ходят только ногами, и все время боятся что-то потерять..
Его лицо выпало на секунду из моего поля зрения, и вернулось ко мне уже бабушкиным.
-Слышишь, бабуля? Там все так необратимо. Мне снилось, что ты умерла.
-Ну, так верно, мы ж еще в прошлом году мои похороны отгуляли.
-Да нет, там, ты знаешь, если умирают, то навсегда.
-Да что ты… приснится же. О, начинают!
На сцене загорелись рампы, и элегантный Фрэнк Синатра запел:
-Оооо!! Я на тебе, май диа, как на войне, соу мач.…..
Разве это Синатра? Вроде баба, какая-то. Как я люблю эти концентры – всегда так неожиданно. Только слегка смущает мой голый вид, но это никого не волнует. Даже артисты на таких концертах часто появляются в неглиже. Кто там у нас сегодня…. Надо в программку заглянуть. Буквы, конечно, разбегаются в стороны, вспыхивают разноцветными огоньками, и сыпятся на пол, а я проворно топчу этих тараканов сапогами.
-Мама, тсссс… там заяц под кустиком, а ты топаешь.
-Все-все, я тихонечко… он белый?
-Не знаю, я не видел..
Какой интересный у меня сегодня сын. Кудрявый. Или дочка? Я раскрываю ладони и подглядываю в щелочку. Ну конечно! Девочка. Черненькая в голубом платьице, и смотрит так доверчиво. Не бойся, я тебя не уроню.
-А я не боюсь.
-Знаешь, мне снился страшный сон. Злая врачиха сказала: «у вас больше нет матки, ее пришлось удалить. Так и не успели родить – надо было вовремя капельницы ставить, но вы же все умные». Как будто родить - это от чего-то зависит. Вот ты откуда?
-Я?- спросил папа, плывущий рядом, - Я с работы. У нас праздник старого станка.
-Папа, представляешь, мне снилось, что я упала с лестницы, и мне стало БОЛЬНО, и мне удалили матку! Папа, эти кошмары никак не отстанут.
Папа пожал плечами, и снова заулыбался, обнимая на фотографии своего бригадира. Фотография желтая, и бригадир желтый. Его гимнастерка была только что целой, и вдруг пуля! Он отмахивается от нее как от пчелы, и бежит глядя в небо:
-Летят! Семенов, стреляй!!
Я падаю в траву и слушаю, как гудит в небе истребитель. Сейчас его подобьют – я много раз видела. Он падает всегда на Семенова – не знаю почему, надо у мужа спросить.
-Ты слушаешь? Там все покупают за деньги и никак иначе.
А он даже не смотрит в мою сторону- может, все таки не муж? Харя чужая и злая.
-Бывает. Слушай, вылечи меня?
-Сейчас.
Я укрываю одеялом его голову, аккуратно лежащую на диване, отношу руку в морозилку, и иду за хирургом.
-А вот там, в моих кошмарах, тебя бы уже не было – бормочу я себе под нос.- Ну как же такое возможно? Как выдержать жизнь, если все время можно умереть?
-Да плюнь ты! Много думаешь, вот и снится всякая дрянь. Вот от меня Филька свинтил, и костюмы свистнул, а мне выступать…а я и не думаю.
Пугачиха обвела взглядом зал ресторана, погрозила кому-то кулаком, взбила прическу и уронила подбородок на руки.
-Мы тут просто так. А ты зачем–то думаешь...
-Просто так! Вот что там самое трудное! Там не бывает просто так, там все для чего-то, и можно ошибиться на каждом шагу, это так страшно, поэтому они там все трусливые и злые. Все время нужно думать – а что будет дальше? Вы понимаете? Дальше - там зависит от сейчас.
-Да ну? И толстеют наверно?
-Очень сильно…
-Ужас какой, и не покушать по человечески.. Не думай. Хочешь колбаски жареной?
-Спасибо, бабуль. Я спать буду. Я хочу понять - зачем им все это надо?
Я легла на траву, залитого солнцем луга, и начала засыпать, прислушиваясь к гулу самолета, привычно падающего на Семенова. Сейчас, наверно, начнется кошмар.