Рубашка, словно паланкин, на теле радостно заплещет. Пахнёт и горьким и парным, и сладким, и хмельным, и вечным. Над жёлтой зонтичной травой утишится сверлящий пеленг. Вздымая парус кучевой, взойдёт корабль грозовой и молча двинется на берег. И вдруг - безмолвие и тень, смущённых бабочек круженье, и никнет зной и меркнет день - грядёт огонь на пораженье. Уже за флагманом кипит армада облачной опары, теряя облик, строй и вид. Ковыльным заголяя травам изнанку, дрожь бежит волной, и капли щёлкают по пыли - быстрей, быстрей - и вразнобой, как Ференц, начинает ливень. Как клочья рваной парусины, зловеще хлопает листва. Р-раз - и трескучими извивами в предместье молния вползла.