СКАЗКИ ИЗ СНОВ. ИСТОРИЯ I. ДРАКОН За окном барабанил вечерний дождь. Последний весенний дождь. Он принёс с собой тепло, необходимое, чтобы настало лето. Деревья в парке уже покрылись пушистой кружевной листвой, а трава ещё не запылилась и, казалось, если прислушаться, то можно услышать, как она дышит. В небольшой комнате, за круглым столом, сидели двое: мужчина и женщина. Они оба были одеты в белые халаты и только что зашли через небольшую белую дверь. Мужчина сидел не двигаясь, испытующе глядя на женщину из-под косматых бровей. Она некоторое время ёрзала на стуле, перекладывая ногу за ногу. Поймав на себе взгляд мужчины, она мягко улыбнулась. Её глаза поблёскивали из-под очков-половинок, выдавая скрытое возбуждение. --Мои поздравления, он великолепен! – она, наконец, нарушила тишину, до этого перебиваемую лишь барабанной дробью дождя да шуршанием кого-то в соседней комнате. --Я знал, что он вам понравится, доктор. Это несомненный успех, – мужчина растянул свой рот в подобии улыбки, но она выглядела очень мрачно на его грубом лице. Женщина чуть придвинулась к нему и наклонилась. --Признайтесь, как вы его поймали? Мне до сих пор с трудом верится, что он здесь, в нашем центре. Мужчина ухмыльнулся. Он давно её знал и ему нравились её хищное, немного вульгарное поведение. --Мои ребята на славу постарались. Пару лет слежки в горах стоили нескольких жизней. Но ребята знают своё дело, я лично контролировал их, при том огромные суммы, выделенные правительством – мы не обращали внимания на затраты. И вот результат – он здесь, у тебя в центре. --Он такой, мммм…---её взгляд помутнел, она прикрыла глаза. Через некоторое время она взяла себя в руки и снова стала смотреть только на мужчину. Ей нравилось смотреть прямо на людей, во-первых, таким образом женщина испытывала их, во-вторых, создавала впечатление, что она искренна и доверяет им. В-третьих, ей нравилось, что люди восхищаются её красотой. --Ты представляешь, что нас ждёт? Тебя, человека, который нашёл и изловил его, и меня, , исследовавшую его? слава, всеобщее признание, повышение, богатство! Мужчина согласно кивал, глядя в стол. Он сам уже давно думал обо всём этом, но знакомые слова звучали как – то лучше и убедительней из её маленького рта. --Ты представляешь, какие секреты скрывает его мозг? Какие лекарства даст его печень? Узнав состав его непробиваемой чешуи, мы получим совершенное оружие, а из слюны – новые яды. А крылья – не это ли идеальная ткань для модных платьев? Тонкая и прочная, --женщина потянулась, демонстрируя свою прекрасную фигуру. Поймав на себе его взгляд, она улыбнулась, но тут же нахмурилась. – Но вот что делать: мы совершенно не понимаем, что он говорит! --Не волнуйся, -- ему не хотелось огорчать её, хотя с надутыми губками она тоже выглядела хорошо.— Мы уже работаем над этим. Ищем людей, которые поймут его. Такие люди существуют. Есть много старых записей о таких. Если они жили раньше, то должны найтись и теперь. Неяркие лучи косо пробивались через лимонные деревья, подсвечивая овальные листья в нежно - салатовый цвет, и покрывали золотисто – медовую поверхность столов, шершавую от десятков надписей, нацарапанных одним поколением учеников, и стёртых другим. На самом деле деревья не были лимонными, но их так называли: листья иногда походили на лимонные плоды. Они густо обступили старое здание школы, кирпичное, последний раз побеленное лет десять назад. Кое-где штукатурка осыпалась, обнажая оранжево-красную кладку, ярко горящую среди радостных зелёных дебрей. Весной крохотные почки лопались раньше других, и, несмотря на сугробы грязноватого снега, можно было с уверенностью сказать, что пришла весна – деревья уже робко шелестели лимонными крылышками, словно на голые ветки слетелись тысячи бабочек. В тени листья можно было принять за незрелый, терпко - изумрудный лимон, на свету – за почти поспевший, кисло-сладкий на вкус. Когда наступала осень, «лимоны» начинали буреть и листья осыпались, прикасаясь к стёклам, как маленькие загорелы ладошки. Начиналась пора огромных пылающих сугробов. На протяжении десятилетий новые и новые поколения детей купались в кучах листьев, карабкались на нижние узловатые ветви лимонников и с шумом срывались вниз, в мягкие шуршащие объятия. Этими деревьями гордились, пожалуй, они были единственным, за что любили школу. К ним приходили даже тогда, когда навсегда покидали старое осыпающееся здание; под ними назначали свидания. Не было такой летней ночи, когда бы не раздавались лёгкие шаги. Босые ноги двигались почти бесшумно, а оставшиеся звуки поглощали деревья, дробя и повторяя, так, что не возможно было разобрать: это девушка идёт или переговариваются лимонники. Стволы, серебристые в свете луны, походили на тела, а изломы шершавой коры – на складки ткани. Подёрнутые пеленой темноты и лёгкого страха, глаза пару раз ошибались, и тонкие руки обнимали ствол вместо человека. Чьи-то руки возьмут прохладные ладони в свои, и тонкие фигуры затеряются среди лимонников. Шелестящие стражи будут до утра скрывать их от посторонних глаз, а на рассвете окропят холодной росой. Ия думала о том, что её ещё никто не приглашал к лимонникам. Обычно подобные мысли вызывали лёгкую грусть, но в летний солнечный день её мало волновало будущее и прошлое, а настоящее представлялось таким сонным и вялым, что она как бы оказалась вне времени. Её единственной заботой было не заснуть. Бесконечно длинный монолог учительницы сливался в монотонный гул. Несколько человек уже дремали. Ия не могла при всём своём желании отыскать смысл в словах учительницы, потому что она говорила и говорила про абсолютно далёкие вещи: луну и звёзды, а у Ии не получалось представить их в такой солнечный день. Минуты сливались в часы, и трудно сказать, когда в комнату вошло четверо людей в чёрных костюмах. Они остановились у двери, и один из них бесцветным голосом попросил учительницу отпустить с ними Ию. Класс немного встрепенулся, по крайней мере пару человек оторвали головы от столов и сонно посмотрели на незнакомцев. Ия не совсем понимала, кто эти люди и зачем она им нужна, и растерянно переводила взгляд от них на учительницу. Та казалась встревоженной. Девушка никогда не видела её такой до этого дня. Женщина не испытывала тот страх, который пережила бы, увидев змею или заблудившись в лесу, это был скорее священный испуг, как перед чем-то важным. Она смотрела на чёрных людей, прижав руки к груди и услышав их просьбу, поспешно кивнула. Воцарилась тишина. Ия сидела как на иголках, она чувствовала теплоту, исходящую от лимонных деревьев, чувствовала, как по полу неторопливо ползёт жук. Вскоре она ощутила на себе злые взгляды одноклассников, чёрные люди спокойно ждали её. --Иди, Иечка, -- учительнице не удалось скрыть волнение, обеспокоенность за свою ученицу и желание поскорей вывести её из класса, словно она представляла опасность для остальных. Ие это показалось мерзким, и она встала (пятнадцать пар глаз проводили её) и вышла. В голубом коридоре царила прохлада. --Я никуда с вами не пойду, потому что я не знаю кто вы. Чёрный человек показал ей удостоверение. -- я должна слышать своих родителей. Ей протянули телефон. Она, дрожа, набрала номер. Подняла мама. Спокойная на первый взгляд. На самом деле ужасно испуганная, просто не хочет, чтобы её тревоги передались дочери. Да, она уже знает, Ие нужно ехать, ей не чего бояться, это не бандиты и не похитители, они говорят правду – они правительственная организация. Ия вернула телефон и молча пошла за людьми в чёрном. Во дворе ждала большая блестящая машина, похожая на кита. Стёкла были тонированные, поэтому нельзя было увидеть, кто сидел внутри. Один из мужчин распахнул перед Ией дверцу. Она неторопливо залезла внутрь. Два человека последовали за ней, ещё двое остались на улице. Перед тем, как захлопнулась дверца, в машину ворвался летний ветер, он принёс с собой случайно сорванный лист лимонника. Ия поймала его и крепко зажала в руке. Автомобиль, хрустя гравием, поехал. Ия и её охранники были не единственными в машине. Из темноты на девушку смотрели любопытные глаза. Ия передвинулась ближе к окну, чтобы лучше разглядеть человека напротив. Её спутником оказалась молодая женщина в белом коротком халате, чуть прикрывающем середину бедра. Ию поразила красота женщины, совершенно естественная, лишь слегка подчёркнутая умелым макияжем. Пшеничные волосы женщина собрала в небрежный узел, губ слегка коснулась красной помадой. В руках она крепко сжимала толстую папку. Заметив, что Ия смотрит на неё, женщина кивнула и улыбнулась. Ия не отреагировала. Тогда женщина наклонилась к ней, коснувшись своими прохладными пальцами руки девушки. --Не бойся! Я – учёный и сейчас мы едем в мой исследовательский центр. Там мы проведём маленький эксперимент, а ты поможешь. Я гарантирую, что никто не причинит тебе вред. Тебе нужно будет лишь …ммм… познакомиться кое с кем и поболтать с ним, а потом тебя отвезут домой. Ты же мне веришь? – спросила она после короткой паузы. Ия, помедлив, кивнула. Она почувствовала себя маленьким диким зверьком, и ей стало стыдно за свои глупые мысли. Машина ехала плавно, почти скользила. Женщина больше не говорила с ней, и Ия от скуки смотрела в окно. Их путь лежал через лес, мимо проплывали высокие деревья, покрытые ярко- зелёной, но кое – где уже желтеющей листвой. Потом дорога вывела на большую поляну, в центре которой стояло длинное белое здание, похожее на больницу. Машина остановилась. Распахнулись дверцы, и Ия вышла. Её ноги по щиколотку погрузились в опавшую листву. За ней вышла женщина. Машина бесшумно уехала. Они остались вдвоём, не считая незнакомого мужчины, пришедшего их встретить. Он не понравился Ие. Как и женщина, он носил белый халат, но в отличие от неё был ужасно неприятным. Его тяжёлые надбровные дуги напоминали о питекантропах, всё лицо было очень массивным, загорелым, испещренным шрамами и отдавало дикой безжалостностью. Он хмуро кивнул Ие и женщине и повёл их за собой. Ия не заметила, как он слегка коснулся руки женщины и подмигнул ей. Они вошли в белое здание. Было похоже на то, что внутри никого нет. Ия представляла исследовательские центры как кипящие муравейники, с толпами людей, неустанно спешащих и перемещающихся из кабинета в кабинет; но здесь, кажется, они были втроём. Женщина поманила её за собой. Ия шла по абсолютно белому коридору. Тишина стояла звенящая, только цокали каблуки женщины, но звук был настолько ритмичным, что не казался естественным, скорее он походил на дыхание царящего безмолвия. Иногда так бывает летом: день слишком жаркий, и у всего живого нет сил двигаться, и оно замирает; только поливочной машине наплевать на жару, и она, крутясь, шумит и щёлкает. Да ещё пьяная муха косо и слабо пролетит. Ия так явно представила это, что ей почудилось, будто действительно муха жужжит. Но на самом деле это говорило какое-то оборудование, стоящее вдоль стен, холодное и равнодушное. Ия не смогла бы сказать, сколько они шли. Видимо, очень долго, потому что она потеряла счёт коридорам. Наконец они остановились перед дверью. Женщина ласково посмотрела на Ию. Девушка подумала, что у её спутницы красивое лицо. Мужчина со всей силы распахнул дверь – она громко лязгнула о плитки стены, тысячи шепотков и отголосков разнеслись по зданию, женщина поморщилась. Она указала Ие на вход и вошла сама. Ия последовала за ней. Комната оказалась огромной. В первую секунду Ия растерялась, не зная, куда смотреть. Потолки, поражали своей высотой, но всё было по-прежнему однообразно белым. Квадратные окна занимали всю стену напротив входа, как в оранжерее, а в целом зал напоминал ангар. Другую стену полностью занимала сложная аппаратура, связанная между собой шлангами-щупальцами. А напротив был Он. Ия не сразу поняла, кто это. Она замерла, поражённая. Всё, что окружала её, растворилось, смазалось, как на нерезкой фотографии, только он остался существовать, чёткий и реальный. Он был пожаром, гигантской осенней бабочкой, янтарно – аметистовым идолом из древних времён, божеством, наводящим страх и восторг, он был светом, он был жаром, легендой, поведанной в ореоле ночных костров, песнью менестреля, мечтой. Он был драконом. Ия почувствовала, как по лицу текут слёзы. Она не замечала мужчину и женщину, нетерпеливо переминающихся за её спиной, они остались наедине; она и десятки переплетений и поворотов гибкого тонкого тела, необходимых, чтобы достойно поместиться в зале. Ажурные острые цепи стягивали тело, врезаясь в зеркально- чёрную чешую на спине, переходящую в перламутрово-сиреневый панцирь на брюхе и нежно фиолетовые бока. У него не было лап, там, откуда он родом, они ему были совершенно не нужны. Он долго оставался неподвижным, а потом вдруг резко выгнулся, натянув цепи и стремительно повернувшись, опустил свою вытянутую заострённую голову к лицу Ии, уставившись на неё пронзительно-чёрными г глазами без зрачков. Они вобрали в себя всю мудрость и были глубокими, как первозданные озёра, сокрытые в толще земли, в которых он плавал, будучи ещё бескрылым змеёнышем; в них бушевало пламя хаоса, они молили и гневались и поражали спокойствием. Ия замерла. И она услышала его. Это было приветствие, прозвучавшее в голове. Она невольно оглянулась на людей за спиной. Они стояли, глядя на неё и дракона. Нет, они ничего не слышали. А он говорил. -- ну, как тебе дракончик? – женщина с золотыми волосами ласково погладила девушку по плечу. --Он, он безумно красивый, --заикаясь, пробормотала Ия. --А что он тебе говорит?— женщина произносила слова мягко и растягивая, как доктор говорил бы с больной девочкой. --Ничего…--Ия чувствовала нарастающее замешательство. --Ничего? Ну как же, он же говорит, разве ты не слышишь? – ещё спокойный голос, но уже с нотками неудовольствия и нетерпения. Ия отрицательно покачала головой. --Зачем он здесь? На её вопрос предпочли не ответить. --Послушай ещё повнимательнее, ты должна услышать! Воцарилась тишина. Дракон нервно закрутился в своих цепях, натягивая их и не спуская глаз с Ии. --Ты слышишь?— женщина уже не скрывала злости. --Нет. --Нет?— она вдруг подскочила к Ие и, впившись острыми ногтями в плечи, стала трясти её. Ия была в ужасе. Глаза до этого красивой женщины помутнели, алый рот разошёлся в хищном оскале, она, ничего не соображая, орала и тормошила девушку. Мужчина попытался оторвать свою коллегу от Ии, он тоже раскраснелся, полный злобы, и на очередное «нет» Ии ударил её по лицу. --Ты должна слышать, она же должна слышать…--задыхаясь, обратилась женщина к мужчине. -- Ничего не понимаю…Она родилась в год красной луны, она действительно должна…Ты слышишь, отвечай мне, ты слышишь??? А дракон, не переставая, лопотал, и плакал, и кричал. Он молил отпустить его, он рвался, он обращался к Ие и к своим древним огненным богам. В голове Ии сквозила его страшная, пронзительная боль, а ещё тысячи мыслей. Она не знала, что делать, что думать. Ей было страшно и непонятно и нужно было в эту самую минуту решить: доверять ли этим людям, открыться им или нет. Она смотрела на разъярённую женщину и не могла поверить, что ещё совсем недавно она была ласковой и приветливой. Зачем им дракон? И разве можно держать такое существо в цепях? Слишком совершенное, слишком прекрасное. Сейчас, успокоить мысли, кружащиеся, как снег в метель, и решить. Почему – то с тоской она вспомнила лимонники и ещё не назначенные свидания под ними. А дракон плакал, стенал, заклинал её. --Подождите, подождите же! – закричала Ия, так как её не слышали. Мужчина и женщина замерли. Ия отдышалась. --Мне кажется, я могу услышать его. Но для этого никто не должен мне мешать. Выйдите! Я останусь с ним наедине и поговорю. А потом позову вас. Двое переглянулись, алчно радуясь, и бочком вышли из помещения. Как только они исчезли, Ия лихорадочно метнулась к дракону. Он подпустил её к себе, удивлённо рассматривая. Ия плакала. Она перестала думать о себе с той самой секунды, как увидела его. Слишком прекрасен для этих людей. Вообще для всего человечества. Она осмотрела цепи – сложный механизм, а времени мало. --Ну же, -- вытирая слезы, обратилась она к дракону, --ты же видел, как тебя запирали, расскажи мне, как работают задвижки и защёлки, вспоминай! И он начал говорить. Она стремительно перебегала от одного замка к другому, боясь только того, что мужчина и женщина устанут ждать. Наконец цепи опали, образовав на полу ажурную паутину, но дракон не изменил своего положения, потому что ему всё равно не хватало места в зале. Ия остановилась. Она не знала, что делать дальше. С надеждой, что найдёт отмычку, она подошла к огромному ангарному окну. Через него был виден и лес, и бесконечное небо. Она почти вслепую протянула руку к длинному рычагу. Со скрипом стекло стало подниматься. Ия смотрела, как завороженная, чувствуя рядом с собой жар дракона. Он нетерпеливо крутился и дёргался, подрагивая осенними крыльями. --А теперь лети, лети и прости нас за всё, прости нас, людей, за то, что мы посмели пленить тебя. Лети! – она махала руками, слыша, как в коридоре раздаются шаги. Дракон рванулся к окну. Он чуть не сбил Ию с ног. В её голове сквозили обрывки благодарности, и прощения, и любви. Дракон, уже покидая ангар, развернулся, и Ия ощутила, как под её руку лёг холодный влажный бок, гладкий как стекло. Попрощавшись, он пронёсся огненным факелом и взмыл в небо. Привлечённые шумом, в комнату вбежали мужчина и женщина. Они застали Ию около открытой зияющей дыры в стене ангара, ведущей на свободу. Девушка стояла, глядя вверх и улыбалась. Они замерли в ужасе, но потом опомнились и подбежали к Ие. --Ты знаешь, что ты сделала, тварь, ты знаешь, что мы тебе этого никогда не простим?—женщина и мужчина схватили её, отчаянно упирающуюся и кричащую. --Ори сколько хочешь, никто не придёт. Ты думаешь, ты отпустила его и ничего тебе за это не будет, ты так думаешь?—мужчина больно схватил её за волосы и оттянув их, сильно ударил. Они царапались, кусались, били её, как два спятивших животных. --тебе это так не сойдёт с рук, нормальной ты уже никогда отсюда не выйдешь, будь ты проклята! – женщина в бешенстве заламывала ей руки, приходя в ярость от улыбающегося лица Ии. --в лабораторию её, тащи её туда! – они повели её в соседний кабинет и положили на длинный белый стол, привязав ремнями руки и ноги, так что Ия не могла пошевелиться. --ты заплатишь. Мы будем твоими судьями. Прощай! – снова ласково заговорила женщина, склонившись над Ией. Мужчина подтащил к голове девушки шлем с проводами и присосками. Но Ия уже не думала об этом. Она была счастлива, мысленно паря с драконом где-то высоко. В большом парке, окружающем старое, осыпающееся здание, царит осень. Деревья покрылись золотом и бронзой, но ещё стоят тёплые дни, поэтому по дорожкам прогуливается много людей. Они либо с друзьями или родственниками, или с санитарами, но мало кто ходит один. Около дорожек растут пышные кусты бузины. По одной из таких аллей хорошенькая медсестра в светлом коротком халатике везёт кресло с пациенткой. Считается, что свежий воздух оздоравливает больных. Девушка тонким весёлым голоском лепечет про разные разности, не замолкая ни на минуту. Она знает, что девушка в кресле всё равно её не слышит, но продолжает говорить – так её учили. После страшной аварии разум покинул больную, она теперь сродни груше, дозревающей на ветке. Она смотрит вперед перед собой и никак не реагирует. Молодая медсестра разговаривает, чтобы не чувствовать бесконечного молчания пациентки. Иногда ей становится очень страшно: она представляет, что сама могла бы оказаться ранним осенним днём в искореженном автомобиле, а потом навсегда остаться тупым овощем. Ей становится так грустно, что она начинает плакать. Но иногда глаза Ии всё же озаряются внутренним светом. Случается это в такие осенние дни, когда с деревьев опадают первые пылающие листья. Ветер подносит их, похожих на крылья бабочек, прямо к рукам Ии. Она смотрит на них и чуть улыбается уголками губ.