Неожиданно узнаешь, = (час и место событий не имеют никакого значения, а настроение не связано с приемом пищи или скандальным состоянием бесед с родственниками дальними или близкими, кто их теперь разберет, после того, как понаехали, толи по приглашению, либо по собственной инициативе, возможно, с добрыми намерениями повидаться, встретиться, поговорить, поцеловаться, вспомнить, но, вместе с тем, и отдохнуть, сменив обыденность существования там, в стенах своих семейств или пространствах одиночества, на иное, передать в словах другим накопившиеся тревоги, волнения, недуги, недомолвки и сомнения, рожденные в суетливых стенаниях) = что слова не имеют смысла. И тогда говоришь вслух самому себе: «Высший смысл существования = (конечно, не уточняя, что есть существование, особенно когда начинаешь размышлять о бренности тела либо странной вечности души, страдающей в этой бесконечной вечности, в которой неизвестно, что от нас смертных после нас мучается бесконечно, не понимая, где границы этого распространения покаяния, радости, освобождения, любви, всепрощения и всего прочего, дарованного либо божеством обожаемым, но не познанным, либо придуманным нами самими во успокоение наше, и в радости наши, и песнопения наши, в часы сомнения и тревоги, для умиротворения и покоя, обретаемого без насилия и не по прихоти, а естественно в согласовании со всем сущим и не сущим, материальным и духовным, естественным и неестественным) = это отсутствие любого смысла в существовании». И тогда душа успокаивается, а совесть = (о чем это я, о совести, приобретаемой в момент рождения, либо взращиваемой вместе с растущим организмом на питательной среде всевозможной еды и питья, переработанной из распада продуктов, химических реакций, биологической сущности, гастрономических изысков, несварения желудка, головной боли, изменяющихся настроений и моды, размеров обуви и призывов политических партий, улова ставриды, времен года, колыбельных песен и песнопений маленького церковного хора, в котором одинокие домохозяйки находят успокоение и отдых от безбрачия и бездетности, не отмаливая грехи, но, уверовав, что приближаются все ближе и ближе, почти вплотную, до чувствования прикосновения и жара того, что тело есть хлеб, и вода есть что-то иное, чем хлеб, и в прикосновении том, ощущая, чистоту всего, что зовется Высшей Совестью?) = становится тем, чем и должна быть. +И вот так всегда: только начинаешь доверять словам, не имеющим смысла, как приходит неожиданное прозрение – смысла нет не только в словах.+