Шестой семестр принес сюрприз. Велят мне взять язык славянский, То ль в наказанье, то ль как приз... Я третий год учу испанский И бегло говорю на нем. Второй язык сулит нагрузку. И без того весь окоем В предметах. Загнан, как в кутузку... Но быть или не быть – вопрос Отнюдь не в этом. Выбор сделан За нас – и бедный студиоз Едва ль – будь даже самым смелым --- Поспорит с тем, кто наверху Начальство мудрое решило. Единственное, что могу – Определиться -- только живо, -- Какой из трех начать учить: Сербохорватский, польский, чешский? С одним придется дальше жить – Серьезный выбор, не потешки... В дунайских плавнях, где мое Под солнцем расцветало детство, Житье крестьянское, бытье С казаками деля, соседство Воздвигли во главу угла, Хохлы, болгары, молдаване. Прослойка сербская была В соседстве пестрая... Славяне Легко друг друга языки Осваивали. Русский – главный. И я в начальные деньки Разноголосицею славной Без напряженья овладел. Болтал легко по-украински И по-болгарски. Был задел Хорошим, чтобы без заминки Впитать в себя еще один Язык. Я выбираю сербский. В родстве – к болгарскому впритык. На вкус немного как бы терпкий. И вот уже слова учу Не напрягаясь – ведь славянский. Кто рядышком со мной? Кривчун, Молодкин, Маликов, Буравский... Я знал историю Балкан. Караджич Вук и Андрич Иво Наполнили души стакан Вином южнославянским живо, Причем, задолго до того, Как стал в язык их погружаться. О битве косовской всего Старался в книгах доискаться. Балканской темой опьянен. С моей Некрасовкой в соседстве Славяносербка... Погружен, Выходит, в тему был и в детстве. Был, кстати, с сербами знаком. Отметил: их любовь к России Сильней, чем даже кое-в ком Из русских... Факты все вносили В учение энтузиазм. Учительница – молодая. Порою приглашает нас, Меня -- особо, выпить чая, Домой... Приходим, говорим, Чаек неспешно попиваем. Она студентикам своим Душевно рада... Замечаем, Что кроме нас и языка Нет ничего в ее судьбине, Ни человека ни зверька, Так одинока, как на льдине. Удел ей выпал непростой. А к нам приходит на занятья Илья Владимырыч Толстой... Все знают в группе без изъятья, Что для него Белград – родной, Язык сербохорватский тоже. На нас воспоминаний рой Он высыпает – и моложе Становится... Кадетом был Он там – в училище российском... И – вспоминая – нас учил... Ему не надобно к изыскам Каким-то сложным прибегать. Он нам рассказывал о сербских Обычаях – и постигать Нам радостней словечек терпких, На русские похожих, суть... И Милорадович и Дундич Нам озаряют этот путь... Возможно, ты, Молодкин, будешь Свою судьбу на языке Сооружать сербохорватском, Возможно – я... И в «чердаке» Найдем местечко, чтоб закладкам К словечкам сербским был простор... Язык над всем шестым семестром Победно крылья распростер... Многоголосым всем оркестром, Все знают, Ясен управлял. Но он теперь для нас и лектор. Его явление – аврал! То он – в Америке, то ректор Его в высотку вызывал. Опаздывает к нам Засурский. Сей факт особо волновал Мяня. Я нервничать за сутки, Сие предвидя, начинал... Народ-то наш нетерпеливый: Сидел недолго – и сбегал. А мне-то выговор! Тоскливый В дверях стоял и убеждал: -- Ребята! Едет Ясен, едет... – Беглец рассерженно ворчал... Но входит Ясен... Легкий трепет Вмиг пробегает по рядам. Без промедленья, без конспектов Он начинает... Все отдам, Чтоб так уметь! Он всех аспектов Касался, шел не по верхам, Все помнил даты и детали. По временам и именам Суждения его летали. Не лекция – аттракцион. Мы это чудо не забудем. В рассказе точку ставит он Синхронно со звонком... Тем чудом Он опозданье искупал. Нас восхищает профессура. И те, кто нервы нам трепал, И толерантные... Дрессура Их совокупная из нас В итоге что-то сотворяла... Да, третий курс – не первый класс. Мы изменились – и немало...