Рассказ. Начало прочитаешь – и плюнешь в этот текст. До середины дочитаешь – ты не поймешь контекст. Прочти ты от начала до конца этот рассказ, И может, Истины моей услышишь глас! Александр Нилл. Он открыл глаза, хотя уже и не надеялся их открыть. Первый вопрос, который задал себе парень: «Где я?». Вариантов было множество, и все они крутились у него в голове. Если он умер, значит, он оказался либо в Раю, либо в Аду, либо там, где оказываются после смерти, либо это последняя галлюцинация, созданная умирающим мозгом. Первую мысль он откинул сразу, так как для Рая было слишком темно, оставалось ещё три. С этим оказалось посложнее. Он ничего не помнил, ни своего имени, ни фамилии, ни того, кем был при жизни, и не помнил последние секунды своего существования. Нет, конечно, кое-какие кадры, вырванные из жизни, и запечатлённые в памяти у него остались, но сложить из них ясную картину не получилось, как он не старался. Поэтому далеко забегать он не стал, а решил справляться со всем постепенно. И для начала нужно было встать. От первой попытки у него затряслось всё тело, и он смог опереться лишь на локоть, и помотать гудевшей головой. Он лежал на чём-то мокром и противном. «Неужели кровь?» - подумал он. Нет, скорее это была обычная лужа, на холодном асфальте, в которой он, собственно говоря, и распластался. Всё плыло перед глазами, но всё же он смог разглядеть очертания серой стены, выложенной кирпичом и мусорный бак, возле которого он находился. В нос ударил резкий запах помоев, от которого разом прошла вся слабость в теле, и он вскочил на ноги, зажимая правой рукой нос. Пошатываясь, он вышел из переулка, в котором лежал, как последний БОМЖ и остановился, разинув в удивлении рот. Перед ним раскинулся город… Точнее, то что лет пятьдесят назад было городом. Полуразрушившиеся двух, трёх и четырёх этажные кирпичные дома, с разбитыми стёклами, выкорчеванными рамами и снесенными дверьми. В его памяти сразу всплыл аналог этого места, а оно было ему очень знакомо. Да, до боли знакомо. Он знает эту улицу, на которой стоит, но он не верит своим глазам. Что здесь произошло? Атомная война? Или стихийное бедствие? И что самое страшное – никого вокруг. Лишь ржавые «Жигули», давно без колёс, стёкол и всех внутренностей, которую никогда не спутаешь с другой машиной, бросив взгляд только на один её корпус. И ветер, поигрывающий с оборванной занавеской, что торчала серым лоскутом из окна, давно потерявшего раму. Он ведь вырос на этой улице, в памяти чётко всплыл момент, когда он гонял на велосипеде с пацанами, пытаясь обогнать многочисленные машины, проезжающие этим маршрутом. А сейчас здесь нет ничего – даже солнца. Только небо, затянутое серо-чёрными тучами и лёгкий туман, тянущийся, и стелящийся по над землёй, будто дым от пожара. Парень прошел несколько домов и остановился, правильно отследив эту надпись, которую он сделал в одиннадцать лет чёрной краской, прямо на боковой стене дома, под окном своей подруги. «Сергей + Ира = …» Только сейчас окна не было, подруги соответственно тоже, и лишь чёрной пустотой манило окно. - Эй, есть кто-нибудь? – Негромко спросил Сергей у пустоты. Но ответа так и не получил, даже эхо не дало о себе знать. Тишина была пугающая, давящая и густая, как тьма в дырке от окна. Будто какой-то сумасшедший режиссёр ставил свой фильм ужасов, а Сергей был главным героем. - В этом месте есть кто живой? – Уже на всю улицу прокричал парень, уже не надеясь, что его кто-то услышит. В ответ вновь тишина, и лишь тьма из окон домов будто насмехалась над человеком. Тьма… Сергей вновь начал вспоминать, и в его голове всплывали образы, странные образы, он помнил лишь фигуры, очертания тел, но так и не вспомнил ни одного лица. А странное место давило на него своей пустотой, и сумерками, которые не сгущались, не рассеивались. Масло в огонь страха подливал туман… Сергей двинулся по знакомым, и одновременно неизведанным улицам. Он знал этот город вдоль и поперёк, но всё же пару раз заходил в тупик, откуда потом приходилось возвращаться. Парень уже начал догадываться, где он, и это никак не сравнивалось с многократно вдалбливаемыми с помощью телевидения образами. Он был в Аду, но здесь не было ни чертей, ни мучеников, ни семи кругов, здесь вообще ничего не было, или он просто ещё никого не встретил. «Неужели это продлится вечность?» - спросил он сам себя. Но от размышлений его отвлекла музыка, которая грохотала где-то неподалёку. Тяжелые гитарные рифы какой-то рок группы, шум, гам голосов, и женский визг радости. «Там люди!» - воскликнул про себя Сергей и двинулся в сторону, откуда доносился звук. Он свернул в один переулок, потом в другой, который был грязнее предыдущего, и остановился. Это было здание школы, в которой он учился: двухэтажное, ещё старинное по тем временам, сейчас оно выглядело ещё более плачевно. А на верху, прямо на козырьке крыльца, где должна была быть табличка «Школа №1» красовалась неоновая надпись: «Club Похоть». Из открытой двери и доносилась рок-музыка, девчачий визг-смех, а дверной проём приглашал внутрь жёлтым светом. Сергей поднялся по ступенькам на крыльцо и оказался внутри клуба, где музыка слышалась куда отчётливее и давила на тело и слух. Это был не просто клуб, это был стриптиз бар, которых не было на Земле, а если они и были, то парень в таких не бывал. Толстые дядьки с толстыми брюхами и в кожаных штанах, сидели за столами. Каждый стол имел стальной шест до потолка, на котором совершенно обнажённые танцевали молодые девицы, многие уже совокуплялись с этими дядьками, извращаясь, как только можно. Не смотря на всё это четыре здоровенные детины терзали свои инструменты, чёрные как ночь, извлекая из них такие звуки, которых Сергей ещё не слышал. Как во всех клубах, и этот не был обделён барной стойкой, мимо которой протрусил Сергей, минуя ахающих и охающих мужиков и шлюх (по-другому этих молодых девиц никак не назовешь). Подойдя к стойке, парень бросил взгляд на бармена, и это был единственный трезвый человек на весь бар, ну или, по крайней мере, выпивший меньше всех. - И часто здесь так? – Спросил Сергей, садясь на довольно удобный барный стул. Бармен поднял от удивления брови, и пожал плечами. - Всё время. – Последовал ответ. - А что это за город, где я нахожусь? В ответ разразился такой хохот, что Сергею невольно стало не по себе. Да, трудно себе представить, что человек может так издевательски смеяться прямо в лицо, судорожно вздрагивая при этом. Но, отсмеявшись, бармен всё же ответил. - Они называют это Раем, раем своей плоти, но я думаю, что это не Рай. – И добавил совсем посерьёзнев. – А ты, наверное, новенький, вновь прибывший, да? – Сергей лишь смутно кивнул, и пожал плечами. – Да, последнее время новенькие стали захаживать всё чаще и чаще, скажи, там что: война? Сергей смутился, и немного задумался, пытаясь напрячь память, и припомнить что же там… Но ничего не вышло. - Ах, да, ты же ещё ничего не помнишь! Ну, ничего, через неделю всё вспомнишь, и как зовут, и как умер. – Потом бармен сделал паузу и посмотрел на смутившегося Сергея, который окинул взглядом кишащий людьми, как муравьями, зал. И все они были почти обнажены, а те, которые не были обнажены, были готовы в любой момент сделать это. – Это весело - помнить свою смерть! А ты что, надеялся увидеть здесь чертей и демонов? – Бармен затрясся в беззвучном смехе. - Меня Иван зовут, а тебя? – сказал он, продолжая растягивать «лыбу», обнажая желтые зубы. - Сергей. – Буркнул парень. - Ну, вот и славно. А тебе здесь понравиться: привыкнешь скоро. – Бармен поставил на стол стакан, и плеснул в него из бутылки без этикетки. - Ты не волнуйся. Видишь этих тёлок? – Иван указал на двух шлюх, в кожаных шортах и лифчиках, открытых на столько, на сколько это возможно. – Любая может быть твоей, по твоему первому зову. – С гордостью заявил он. – Тебе здесь понравится! Но Сергей так не думал, почему-то глядя на всё это, на голых девиц, на пьяных беснующихся в экстазе мужиков – в голове всплывало лицо девушки, очень красивой, черноволосой и кареглазой, повёрнутой к нему в пол оборота. Кто она? Та, самая Ира, или же кто-то ещё, из его жизни… Жизни. А ведь он и здесь живёт, вполне физически, но это не жизнь в её изначальном понимании. Это жизнь после жизни, и это его пугало. И тут же в голове раздался вопрос, который он произнёс вслух. - А как можно отсюда выбраться? Глаза бармена полезли на лоб, и он вновь прыснул истерическим смехом. Ответ и так был ясен, да и куда яснее, если назад дороги не было. Да и как это возможно: умереть и снова ожить?! Сергей встал со стула, и прошествовал мимо толпы, что так наслаждалась своим «Раем». Миновав школу, парень двинулся дальше, за пределы города, намереваясь обойти весь этот мир, и найти из него выход, даже если на это потребуется вечность, которая, судя по всему, у него имелась. Мимо проплывала знакомая, и всё же чем-то неизвестная местность. Многого Сергей просто не помнил, хотя отчётливо знал, что прожил в этом городе всю жизнь. Примечательно, что в баре была только молодежь, ну или относительно «молодежь». «А здесь есть кто-нибудь постарше?» - мелькнула славная мысль. Но, чем дальше парень отдалялся от бывшей школы, тем тише и безлюднее становилось вокруг. Только ветер играл остатками занавесок в заброшенных окнах и перетаскивал пустые пластиковые бутылки от одной стены до другой, на манер «перекати-поля». И пейзаж был таким же однообразным до тех пор, пока Сергей не вывернул на широкую дорогу, которая лежала поодаль от домов. Дорога находилась ещё в черте города, но вот дома оказались несколько в стороне от неё. Вот по этой дороге парень и побрёл, пытаясь собраться с мыслями и воспоминаниями. Брёл он довольно долго, а сумрак так и не превратился в ночь, и не рассеялся, отказываясь стать днём. И гнетущая тишина, нарушаемая только шумом ветра, и шуршанием пластиковых бутылок, гонимых ветром, словно странное пластмассовое стадо незримым пастухом. Вдоль дороги справа и слева от неё тянулся гнетущий пейзаж: потрескавшиеся, полуобвалившиеся стены десятиэтажных домов, от которых сейчас осталось разве что три этажа, редкие костры в окнах, разжигаемые обитателями этого мира, и разбитые, дочиста обворованные магазинчики-киоски. На этом пейзаж заканчивался. Сергей пытался вспомнить, за какие же это заслуги его угораздило попасть сюда. «Знать бы ещё, что это за место». Но назвать его Адом как-то язык не поворачивался. «Какое бы дать ему имя? Ведь у каждого мира есть своё имя, иначе он не способен на существование. Вот мой мир, например, назывался Земля. И всё на этом – других миров человечество не обнаружило. Исходя из логических соображений, человек решил, что куда-то мы должны были попадать после смерти, и предложил два места – Рай, для безгрешных, и Ад – для грешников. Но ни одно из описаний этих мест к этому миру не подходит. Как же тогда быть? Существовать здесь, ожидая следующей смерти?» Эта мысль кольнула, как игла; охладила, как ведро воды. Смерть! Способно ли тело после смерти к смерти? Парень ощупал себя, нащупал пульс, и почувствовал, как его пальца касается артерия, возбужденная бегущей по ней кровью. Значит, он имеет сердцебиение! А сердцебиение означает Жизнь! «Стоп. Но если и в этом месте моё тело живет, то что же тогда получается? Что я могу умереть и вторично, и третично? Но это же абсурд! Это в корень ломает все убеждения, сотни трудов умных людей, философов, ученых, священнослужителей. Так не бывает! Но если я здесь – значит бывает!» «Бред какой-то». – Заключил он в итоге, и в этот самый момент расслышал шум моторов. Где-то неподалёку ревели несколько десятков мотоциклов! Этот звук ни с чем не спутаешь. Буд-то рой пчёл, на разные голоса ревели моторы самых разнообразных мотоциклов. И шум этот начал стремительно приближаться. И точно! Из-за горизонта появилось несколько десятков байкеров, построившихся в колонну по пять, и впереди них, на «Харлее» ехал никто иной как… Сергей аж закрыл глаза, и открыл их вновь. Нет, не показалось, за рулём первого байка, без шлема сидел никто иной, как Он, собственной персоной. Довольный, черноволосый, с густой чёрной бородой, и усами, в чёрных круглых очках, в стиле «ретро». Длинные волосы развевались гривой, сзади, а мускулистые руки цепко держали изогнутый серебристый руль мотоцикла. Не было никаких сомнений, что это именно Сергей! Но совсем другой Сергей. Процессия пронеслась мимо ошарашенного парня гораздо быстрее, чем он успел что-либо понять. Ладно, хоть отскочить успел вовремя – переехали бы, и даже не поморщились! Минуты две лихорадочно билось сердце, и только потом умерило свой бег. Всё это время парень нервно щупал свою бороду и волосы. Но нет, он был брит и с вполне «мужской» стрижкой. «Но так не может быть! – воскликнул разум. – Однако я не ошибся, за рулем мотоцикла был Я! Или это был просто мой близнец?» «Вероятность встречи с человеком, внешне похожим на меня, равна примерно одной миллионной доли процента!» - Всплыла в памяти когда-то прочитанная формулировка. «Но если Он это Я, то Я – это не Он!» - «Мы два абсолютно разных человека, хотя и похожих внешне. Да, я в детстве мечтал быть мотоциклистом, потом узнал модное слово «байкер», но в жизни как-то не сложилось, и я стал… Я стал… – слова застряли где-то, наткнувшись на неведомую преграду. – А Кем же я стал?» Парень вновь задумался, и, причём не на шутку. Он даже остановился, и присел на корточки, держась за голову. «Я обязан выяснить, что здесь происходит!» - Сказал он себе и, встав, зашагал в сторону выхода из города. Благо шоссе позволяло это сделать. *** Шел он довольно долго, но его тело не знало ни голода, ни усталости. Вскоре местность плавно перетекла в пустыню. Самую, что ни на есть настоящую: песок, барханы, жара, редкие кактусы высотой с трех этажный дом. Никаким соображениям времени и пространства творившееся вокруг парня не отвечало. Не мог город средней полосы так быстро перерасти в пустыню. Но факт – упрямая штука! Но казалось, что жара совсем не волновала парня, хотя пот лился с изможденного тела ручьем, но идти это не мешало, и ноги несли его вперёд. Жара. Жара, несмотря на серое от туч небо и сумрак – еще одна загадка без отгадки! И мысли, мысли, мысли, кружащиеся в голове как падальщики над разлагающимся трупом. Зачем? Почему? Как? Три вопроса, почти как в знаменитой передаче «Что? Где? Когда?». Только в такие моменты человек начинает ценить свою жизнь. Единственное, что дано нам бесплатно и что не имеет цены! Но, как сказал один классик: «жизнь самая страшная болезнь – после неё умирают». Невозможно с этим спорить! С истиной сложно спорить, она непоколебима, а ломать Законы человек не научился! Именно Законы – с большой буквы, те Законы, суть которых человеку понятна, но на этом власть человека над ними заканчивается. Сложно сломать Законы Мироздания, а они сейчас и действовали парню на нервы. Но, наверное, любой закон служит для того, чтобы его нарушить! Даже Законы, нарушение которых приведет к неизвестным последствиям можно позволить себе нарушить. Но нарушить эти Законы может только Тот, кто эти Законы придумал! И, наверное, если бы Он был не похож на нас – не умел бы ошибаться и признавать свои ошибки, парень так бы и шел себе по бесконечной пустыне, бесконечно… *** Это было так же необычно, как если бы на Земле море высохло и на этом месте мгновенно выросло бы новое государство. Так же пустыня превратилась в гигантский оазис с самой, пожалуй, «курортной» погодой, и красота – любой турист съел бы свой галстук от зависти! Запели птицы, небо скинуло с себя серую хмарь, засветило яркое южное солнце, и повеяло свежим ветром, который нес в себе влагу и чистоту. Это наваждение длилось всего мгновение, которое показалось Сергею почти вечностью. Но видение не прошло бесследно, оно оставило после себя странного человека в сером костюме. Описать удивительную личность практически невозможно, так как его лицо вбирало в себя черты каждого, кто жил когда-либо на Земле. А представить это нереально – только увидеть своими глазами. Серый фрак смотрелся на нем так, что ни один костюмер не смог бы себе представить, что фраки могут так подходить по фигуре и к чертам лица. И речь он свою начал необычно, не так как все: ­ Премного благодарен. – Сказал он, поклонившись. ­ За что? – спросил сбитый с толку и ошеломленный Сергей. ­ За то, что попытались выйти за пределы чужих Грез. – Ответил человек серьезным тоном. Его голос обладал поистине удивительным тембром. – Вы оказались не там, где должны были, и я вынужден был пробраться в эти дебри, чтобы найти вас. Ваша сила воли по истине удивила меня. - Он вновь поклонился. ­ Вы не могли бы выразиться яснее. – Попросил Сергей, который не понял ровным счетом ничего из речи странного человека. ­ Что ж, могу и яснее. – Сказал человек, потирая мозолистые руки. – Дело в том, что каждый человек, живущий на Земле или в каком либо другом мире, (но я буду говорить только про вас), имеет две энергии, уравновешивающие его сущее. – Человек посмотрел на Сергея, и понял, что парень снова ничего не понял. – При рождении человек имеет две души – назовем это так, хотя это название мне не очень нравится. Две души – темную и светлую. Изначально они уравновешивают друг-друга, но в процессе жизни одна из них начинает доминировать над другой в силу взросления человека и его взгляда на мир и его устройство. Теперь понятно? – обратился человек к Сергею мелодичным голосом. ­ Да, продолжайте. – Сказал запутавшийся в мыслях парень. ­ Так Темная и Светлая стороны человека живут в нем до самой Смерти, будем говорить так, хотя это слово мне тоже не нравится. После смерти человеческое Я преобладает либо в Светлой стороне души, либо в Темной. Человеческое Я, если вы не поняли, это ваша память, ваши мысли, ваши переживания, ваши друзья и недруги, которые формируют вашу личность. Так вот, ваше Я непонятным пока образом рассыпалось, оставшись частично в Светлой, частично в Темной душе. Хотя, несомненно, в жизни Вы (ваше Я) заслужили полного ухода вслед за светлой энергией – назову так, как правильно. – Выдохнул, наконец, человек. – Сергей, вы пойдете со мной, так как неведомым образом попали в место, куда стремилась ваша Темная часть, и то, что вы видели, создала Темная сторона вашей сущности. Но она вас недостойна. Вы пойдете туда, где вас ждут жена и двое прекрасных ребятишек. ­ Я пойду домой? – спросил парень, который никак не мог прийти в себя. ­ Да, ты пойдешь домой. – Соврал человек и хлопнул в ладоши… *** Сергей вспомнил все: как учился в школе, как влюбился в прекрасную Веру в десятом классе, позабыв напрочь всех своих детских подружек. Вспомнил, как пошел наперекор родителям в школу художников, как нарисовал первый портрет любимой женщины, и как радовался своему успеху. За первым портретом последовали и следующие, и вся жизнь – дети, друзья, постоянный поиск нового и необычного, радости и печали – оказалась так предательски коротка. Жизнь, которая всюду была наполнена смыслом, которого так часто не хватает другим людям. Он долго бродил по своему новому дому и вспоминал всё, что было у него на земле. Теперь все воспоминания так походили на красивое кино… Он не вспомнил только одного, как пуля завистников – едкий свинец, пробил хрупкий череп и унес его в необыкновенное путешествие по Темным закоулкам своей Светлой души. Души влюбленных действительно нерушимы: они всегда вместе. И даже в своих Грезах – мире, созданным по его желанию и усмотрению, Вера была с ним, несмотря на то, что настоящая её душа жила на Земле и все ещё любила художника Харомова Сергея Вячеславовича. Её душа ещё давала жизнь телу, а вот тело Сергея было запечатано на веки и покоилось в земле. И только символичный памятник – мольберт и незаконченное полотно, всегда напоминал о подло прерванном деле Сергея, которое с гордостью продолжили его дети. Прошло время, и настоящая душа Веры пришла в мир к Сергею, и они отправились в другой путь – они отправились давать жизнь другим людям, другим поколениям. Таков Закон Мироздания, и даже если он непоколебим, некоторые Силы все ещё верят в справедливость и восстанавливают её. Я же, свидетель этой истории являюсь простым духом, уже не способным дать жизнь новому поколению, так как не нашел своей половины в мире, так похожем на Землю. Такова истина – и разрушить её не смогут даже Великие Силы! Май-октябрь 2007.