Love phantom рассказ открывающий сборник стихов С ДНЁМ ВСЕХ ВЛЮБЛЁННЫХ!) ВСЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ СДЕСЬ: www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=185016 Love Phantom Джулия Коронелли L o v e Phantom Сборник стихов 2007 Все права на рассказы, стихи и иллюстрации принадлежат Джулии Коронелли Любить привидение. Любовь привидения. Любовь - привидение. Любовь - реальность, а всё остальное привидение, порою доброе и ласковое, а порою завистливое и коварное. Черта между правдой и вымыслом весьма условна. Невидимые ниточки связывают разные века, вымышленных литературных героев и наших современников, с которыми я лично знаком. Дорогой читатель, если Вы впервые знакомитесь с произведениями Джулии Коронелли, то, уверен, книга принесет Вам огромное удовольствие и нравственную пользу. Если же Вы давнишний почитатель её таланта, то смело примеривайте маску понравившегося Вам литературного героя. Считайте это игрой. В качестве приза за хорошее вживание в роль получите приз - стих посвященный Вам. А главное - запомните: плохих литературных героев не бывает. У каждого свои роли. Коли нету гроша, Обернись душа В ворона чёрного. В злого ворона, В непокорного Да лети не спеша Среди леса просторного. Обернись душа В ворона чёрного. Евгений Иванов Посвящается моим родителям, сыну и тем, кого я люблю. Здравствуйте, глубокоуважаемый сыщик мистер Шерлок Холмс! Двенадцать лет я молчала о том, что не даёт мне покоя ни на минуту, что занимает все мысли днем, все сны - ночью с того памятного события и по сей день. Двенадцать долгих лет я лелеяла мысль о том, что когда-нибудь соберусь с силами и напишу Вам это письмо. И вот, наконец, я осмелилась просить Вашей помощи из нашего XXI века в вашем XIX. Посылаю этот конверт на Бейкер стрит, 221-б, точно зная, что разобраться в этой, поистине странной истории, случившейся со мной в августе 1995 года в окрестностях небольшого городка Лаппеенранте, в Финляндии, не сможет никто кроме Вас. В этом я уверена так же, как уверена в том, что таинственная связь, существующая между Вами и мной, тянется со дня моего рождения и до нынешних дней. На это указывает мой изобретательный ум, наблюдательность, способность к перевоплощению, незаурядное знание геологии, химии, анатомии, ботаники, уголовной хроники последних лет, любовь к фехтованию на шпагах и к боксу, что позволяет мне с легкостью использовать Ваш дедуктивный метод и талантливо играть на скрипке душ людских словами своих стихов, особенно по вечерам. Но не буду хвастать, дабы избежать зависти тех, кто лишён этого дара. Это - серость, вечно следящая, тихо крадущаяся за мною по пятам, высматривающая меня из-за тёмных углов, подворотен и переулков, присваивающая себе мою музыку, пуская свои ядовитые слюни, злобно смеясь от бессилья, норовя обвинить меня в сумасшествии и неумении сочинять, которая пытается захватить своими липкими лапами и эти строки. Не обращая сейчас на неё внимания, я расскажу Вам свою невероятную, но правдивую историю, повлекшую за собой ряд интереснейших событий, породивших во мне неистребимое желание докопаться до истинных причин, вызвавших во мне столь серьёзное недоумение и страх. Итак, я начинаю свой рассказ. Двенадцать лет назад мы с мужем были вынуждены отправиться из города Москвы в Финляндию на заработки и поселиться в громадном старом особняке в лесу, недалеко от небольшого местечка Лаппеенранте. Наша фирма купила этот дом, точнее бывшую гостиницу. Цена её казалась подозрительно низкой. Двухэтажное строение манило своей оснащённостью и удобствами. Весь второй этаж занимали двенадцать меблированных и девять ванных комнат. На первом этаже были расположены: настоящая сауна и огромный бассейн, танцевальный, тренажёрный и столовый залы, на нулевом - своя бойлерная. Дом окружала немалая прилегающая территория с озером, полным всевозможной рыбы, полем для катания на лошадях и большой пустующей теперь конюшней. Гостиница была огорожена практически нетронутым цивилизацией сосновым лесом, и после многих лет, проведенных в городском смоге, мы просто не могли надышаться свежим воздухом, который, казалось, был пропитан целебными запахами нехоженых трав и голубых северных мхов. Я не сказала Вам, Холмс, что наша работа относилась к разряду журналистики и мы не избалованные роскошью, выросшие в социалистическом государстве "равенства и братства", были потрясены. Сэр, предчувствую Ваше удивление: Вы вряд ли имеете представление о том, что такое коммунизм. Тогда я поясню Вам это в двух словах. Конечно, Вам был знаком весь Лондон. Не припоминаете группу русских эмигрантов, которые печатали какую-то газету?.. А бородатого фабриканта из Германии?.. Он ещё свой труд по экономике мистически начал: "Ходит призрак по Европе, призрак коммунизма". Так вот, они победили. То, что в вашем веке даже не снилось индийским землям, стало реальностью для половины цивилизованного мира. "Очередь за колбасой", да-да, именно эти слова точно характеризуют тогдашний строй, и Вам как мастеру дедукции, не составит труда представить, как наша российская фирма, и мы, её сотрудники, были несказанно рады финскому лесу. Мы выбрали небольшую скромную комнату, как бы извиняясь, за то, что будем жить одни в таком огромном доме. Муж втащил наши чемоданы на второй этаж и ушёл заниматься обустройством кабинета. Я принялась раскладывать свои вещи: бесчисленные кофточки, маечки, джинсы. Старый платяной шкаф был обрадован пожиткам новых поселенцев. Его потрескавшаяся лакировка засияла в лучах дневного солнца. Отодвинув нижний ящик, я обнаружила на дне засушенные клочки лесной травы с комьями земли на корнях. Удивляясь сору, оставленному чистоплотными финнами, вытряхнула весь этот "гербарий" в корзину для мусора, не придав чудаковатости прежних хозяев никакого значения. Мы ездили в город на автомобиле, но большую часть времени я проводила в лесу. Моя профессия позволяет работать и дома. Ничто не нарушало нашего покоя, кроме певчих птиц, будивших нас по утрам, да белок, прыгающих днём в рыжих лучах солнца по верхушкам сосен. Когда же сумерки опускались на воды розовеющего от заката озера, разбрасывая жемчуга рос по черничным кустам, мы шли в столовую, садились за круглый стол в кресла-качалки, и с наслаждением пили чай с булочками, посыпанными сладкой корицей. Тёмными вечерами муж любил пугать меня, рассказывая старые норвежские саги, полные жутких сюжетов о диких финских лесах, о троллях, колдуньях и чернокнижниках, а я читала ему вслух Лавкрафта. Такая размеренная жизнь продолжалась до того памятного утра, когда муж уехал в город на пару дней, а я осталась в доме одна. Все женщины, дорогой Шерлок, ужасно любопытны. Вы об этом знаете не хуже меня, но я, кроме того, ещё и дотошна в своей пытливости, за что и поплатилась теперешними непрекращающимися страхами. Я знаю, Вы любите точность суждений, и поэтому постараюсь быть последовательной. В тот летний день я не написала для своей статьи ни строчки. Работа не клеилась, хотя сроки поджимали. То ли от жары, то ли от странного, неизведанного до сего времени гнетущего щемящего чувства, внезапно нахлынувшего на меня в огромном пустынном доме, я решила прогуляться: пройтись вдоль лесной поляны и осмотреть владения. Почему-то ранее меня совершенно не интересовало, что находится на конюшне или в сарайчике с ветхой крышей, построенными прежними владельцами. Видимо, страх одиночества разбудил во мне любопытство и тягу к действию. Приоткрыв скрипучую дверь конюшни и заглянув в полумрак помещения, я внезапно ощутила, как неприятный холодок прошелся по спине, и поймала себя на мысли, что не хочу даже посмотреть, что там внутри. И вместо того, чтобы ублажить нещадно терзающую доселе мой ум любознательность, рванулась обратно в дом, будто за мной кто-то гнался. Не добежав по крутой лестнице до порога, остановилась и оглянулась, — никого не было. Но в душе оставалось неприятное ощущение присутствия чего-то невидимого и страшного. "Сейчас же уйми бурное воображение! Разве можно напускать на себя ужас?" - убеждала я здравомыслящую часть повергнутого в трепет сознания. Немного успокоившись, и уняв дрожь, я опустилась на ступеньку, стараясь отдышаться и собраться с мыслями. Около дома было тихо, лишь стволы корабельных сосен чернели сквозь лучи солнца и, покачиваясь, упирались макушками в лёгкие перламутровые облака, да рыжие муравьи без устали строили огромный муравейник, таща в норки добычу: былинки, мошек и таких же муравьёв как они сами, только раненых или ими же убитых. Глядя на жизнь муравьёв, так схожую с нашей, я ощутила странное чувство беспокойства вдруг охватившее меня. Проклятое любопытство предательски неумолимо толкало заглянуть в давно не крашеный, но, несмотря на старость, всё ёщё кроваво-красный сарай. "Зачем мне знать, что там хранится? Неужели неистребимое желание познания запретного так теребит и жжёт душу, что сопротивляться нет никакой возможности? Во всех моих грехах виновата пресловутая несчастная Ева с недозрелым кислым яблоком", - ругая себя, быстрыми шагами я торопилась к ветхому сараю с изрядно посеревшей крышей, вернее сказать поседевшей в тон белых мхов. Подняв с земли дубинку потяжелее и осторожно распахнув неплотно прикрытую скрипучую дверь, я тут же пожалела о содеянном. Передо мной предстала ужасающая картина: тьма раскрыла взору свою грязную пасть, оголяя поблекший зуб кладбищенского креста - две криво сколоченные узкие доски, лежавшие на полусгнившем стогу сена, и валявшийся рядом пластмассовый венок с потускневшими от сырости чёрными розами. Чуть не упав от ужаса в обморок, но собравшись с силами, я побежала в дом звонить мужу. С горечью отчаянья я услышала в телефонной трубке длинные нудные гудки. И взмолилась: "Ну, подойди же, подойди, милый! Где же тебя носит. Чёрт!". Так и не дождавшись ответа, я грустно поплелась в свою комнату. Проходя мимо столовой, краем глаза увидела, как мерно раскачивается белоснежный скелет кресла-качалки. "В доме не бывает сквозняков, да и кресло тяжеленное, из резного дуба. Видимо, схожу с ума...", - размышляла я, лёжа в постели, забравшись от страха с головой под одеяло. Так решил бы любой на моём месте, произойдя с ним нечто подобное, будь он один в пустынном доме в диком лесу: уверена в этом. Да-да, каждый бы испугался и подумал, что сбрендил, и не врите мне, будто это не так! Я не труслива, как обычная дамочка, и не глупа, как вы изволите предположить. Это я вам говорю, мой незримый читатель. Успокоив нервы самовнушением и выпив холодного крепкого чаю, я хладнокровно принялась рассуждать: Вы же знаете, мистер Холмс, что у женщины в отличие от мужчины хорошо развито боковое зрение, в древности она должна была охранять своё потомство от диких зверей и видит вокруг себя гораздо больше, чем примитивный мужчина. В наши дни этот дар помогает ей, к примеру, флиртовать. Но сейчас не о кокетстве, это отдельная, важная тема для иного рассказа. Не отвлекайтесь, милый Шерлок. Совсем нетрудно построить серию выводов: во-первых, мне было известно, что есть конюшня, и что гостиница предназначена для отдыха и катаний верхом, а значит, ухаживать за лошадьми должен был хозяин, вряд ли такое под силу женщине; во-вторых, поскольку соседние дома расположены в километре друг от друга, а вещей прислуги в доме не обнаружено и нет никаких зацепок, которые выдавали бы присутствие женщины, то следует вывод: прежний хозяин вел бизнес один; в-третьих, кто и зачем мог оставить в сарае крест, тем более такой дешёвый, что и родственнику на могилу везти стыдно; в-четвертых, я вспомнила, что, когда мы только приехали, соседи-финны как-то странно на нас поглядывали. Ведь ни один порядочный финн не купит дом, где произошел несчастный случай! Этот дом купит либо непорядочный русский, у которого так же много денег, как и любовниц, либо - бедный русский - начинающий бизнесмен, у которого слишком мало денег, но огромное желание стать "вариантом номер один". А трава в ящике?.. Что-то в доме неладно. Но что?! За окном раздался шум подъезжающего автомобиля, он прервал мои размышления, и я стремглав кинулась вниз встречать мужа. Я была невообразимо рада ему, почти так же, как в дни наших первых свиданий. Вот до чего доводят страхи одиночества, милый Холмс! С огромным трудом заставила мужа осмотреть сарай, так как мысли об ужине влекли его гораздо больше. Бегло проверив всё, он постарался успокоить меня, пообещав скоро выяснить, что, собственно, приключилось с прежним владельцем. Под жутким напором с моей стороны он согласился на этот поистине героический шаг, не сумев отвертеться, ведь остаться без горячего - подобно смерти. "Сначала поесть, а там и "посопереживать" можно!", - вот лозунг мужчин любых стран и народов, не забывайте об этом, Холмс! За вечерним чаепитием, он старался не обсуждать события этого дня, после чего пошёл принять душ перед сном. Я же отправилась за привезённым мне из города новым русским журналом "Cosmopolitan", оставленным на скамье напротив танцевального зала. От изучения модных тенденций меня отвлёк странный звук - то ли скрип половиц, то ли стук каблуков. Шум доносился из-за двери в танцзал. Окликнув мужа, и не услышав ответа, я устремилась вперёд по коридору. "И чего он там забыл?" - думала я, приоткрывая дверь. В зале было тихо и темно. Я повернула выключатель; вспыхнула хрустальная люстра, освещая две выкрашенные в жёлтый цвет стены, на которых висели огромные веера с нарисованными дикими мустангами, бегущими по прерии и синие до блеска натёртые, и, что удивительно, - совсем не пыльные полы. Принялась внимательно рассматривать помещение: невысокая красная сцена у центральной стены, по краям которой чернеют небольшие музыкальные колонки и белеют двенадцать обогревателей-вентиляторов, аккуратно выстроенных в ряд вдоль окна, заменяющего последнюю стену. Половицы под моими туфлями не скрипели, лишь гулкое цоканье раздавалось от высоких каблуков по пустому залу. Я остановилась у прозрачной стены. Взгляд как магнитом притягивала пропасть мглы за окном. Из-за туч выглянула луна, её бледный свет залил лужайку и ближайшие кусты. Тёмные облака плыли над макушками деревьев. Мне казалось, что мустанги с вееров мчались в холод ночи. Я заметила, как кто-то зашевелился в тени сарая: из-за угла выполз темный силуэт мужчины. Видение прошлось несколько раз по поляне, как бы оглядывая свои владения. Внезапно из глубины леса донёсся чей-то мерзкий, скрипучий голос: "Раха, раха"! И тень тут же исчезла. С громким визгом я выбежала в коридор, где наткнулась на идущего мне навстречу мужа. "Иди же, иди, посмотри, там за окном кто-то ходит и кричит!" - с силой толкая его в дверной проём, вопила я, не решаясь зайти снова в зал. Он подошёл к окну, долго и тщательно вглядывался в темноту, но так никого и не увидел. А потом ещё долго пытался успокоить меня, уговаривая выпить валерьяны и лечь спать, пообещав во всем разобраться завтра. Вот так всегда: все важнейшие для меня дела откладываются на потом с тайной надеждой, что я всё улажу сама или, в лучшем случае, забуду. Ночью заснуть нам обoим так и не удалось, мы по очереди просыпались, слыша скрип половиц на нижнем этаже. Наутро в среду (нелюбимая финнами пресловутая среда) муж поспешил-таки в город, чтобы попытаться, как он сказал, "не раскрывая причин начальству фирмы, проверить документы, относящиеся к продаже гостиницы". Я же, снова оставшись одна, не знала, чем унять беспокойство, не отпускающее меня ни на минуту. Находиться в помещении было ещё хуже, чем снаружи. Выбрав последнее, я отправилась пешком к соседям-финнам по почти заросшей травой и мхом тропке. Отойдя всего метров сто от дома, соблазнилась черничной плантацией нетронутых ягод, которые обожаю собирать горстями, с удовольствием отведывая ни с чем не сравнимый их вкус, и так увлеклась этим полезным занятием, что не сразу заметила чудовищную картину, открывшуюся моему взору. Я наступила на длинную чёрную ногу чёрта! Да-да, чёрта! Полуразложившаяся нога с копытом лежала прямо в черничных кустах. От неё исходило жуткое зловоние, вокруг летали мухи, и было заметно, как слегка шевелился мех - видимо множество опарышей боролись за лакомый кусочек мяса. Вряд ли Вы можете себе представить, мистер Холмс, как я перепугалась. Ещё бы! Чёрная мохнатая нога почти перед окнами дома - это не шуточки. Вы, вероятно, догадываетесь, что все женщины - ведьмы, но есть среди нас и такие, кто совершенно забыл о своём таинственном прошлом. Лишь некий непредсказуемый поворот судьбы, либо острое чувство дежа-вю, может напомнить о тёмных силах, с которыми мы были когда-то дружны и коими успешно пользовались, за что имели неприятные исторические последствия. Хотя наивно думать, что в нынешние дни мы не вольны располагать услугами нечисти в нужной ситуации. Но, смею напомнить, мой рассказ не о ведьмах, а о простой московской журналистке, которая наткнулась в лесу на ужасающий “подарок”. Всякая задача покажется простой после того, как её растолкуют. Уже через пять минут, дома, сидя в кресле на веранде, дымя трубкой Шерлока Холмса (хотя не курю совсем) и созерцая необъятные просторы финского леса, я пришла к следующим выводам: ногу черного козла явно подбросили, не сама же она в лес пришла, - волки бы сгрызли... Соседи жили в нескольких километрах от нас. Зачем им тащить копыто чёрти куда, если каждое утро к домам приезжает машина и забирает мешки с мусором? Объяснение у меня было только одно - колдовство! Слава Финляндии - страны колдунов и ведуний - тянется ещё со времён средневековья. У каждого народа есть свои притчи: румынский граф Дракула и его свита; Медея из Колхиды; гоголевская панночка и её друзья. Я вспомнила булгаковский роман "Мастер и Маргарита" с его весьма полным компроматом на нечисть. Оставался непонятным один вопрос: для чего потребовалось колдовать?! Может, в этих лесах скрывается какое-то языческое святилище? После истории с крестом можно поверить в самое непредсказуемое. Я вынула из кармана джинсов мобильник, и, нажав кнопку "автодозвон", быстро нашла мужа. С трепетом поведав об омерзительном подброшенном нам “гостинце”, попросила срочно приехать "с докладом о доме". Но его ответ меня разочаровал и обидел: "Ничего не смог узнать, да и надо ли? Начальство подумает, что мы фантазируем и сочтёт нас ненормальными, что, кстати, вполне реально выглядит. А вот выдумки и предположения выглядят не вполне реально, скорее надуманно и несерьезно. Это всё твои домыслы и расшатанные городом нервы. Подумаешь: какой-то скрип половиц, крест, нога, страхи. Работа за границей приносит нашей семье существенный доход, и мы должны не отвлекаться на всякую ерунду, а писать статьи. Работать и ещё раз работать!". Вот она - "совковость", привитая коммунизмом, милый Шерлок! Зря я надеялась на подвиг. Сильно огорчившись, я поднялась в свою комнату и остолбенела, увидев кошмарный беспорядок: кто-то сорвал гардины с окна, сбросил цветочный горшок с подоконника, вытряхнул на пол вещи из нижнего ящика шкафа, а остальные снова набил свежей травой. Ничего себе! Значит, всё гораздо проще - это соседи мстят, просто русских не любят. Ревя от обиды и собирая черепки в пластиковый мешок, я потащила собранный мусор на улицу. Мрачные мысли одолевали всё моё существо. Проходя мимо столовой, услышала доносящуюся музыку - финское танго. Изумившись, поспешила на кухню. Стремительно распахнув дверь, обидчиков не обнаружила: только кресло-качалка слегка пошатывалось, да в воздухе витал аромат дорогих сигар. "Как это понимать? Свиньи! Влезают без спроса в чужие дома, русскую водку ищут? Убью!" - застучало в голове. Бросив мешок на пол и схватив со стола кухонный тесак, я поспешила вдогонку за местными вандалами. Выбежав на лужайку, быстро окинула её взглядом в поисках обидчиков. Недалеко от сарая промелькнула огромная чёрная тень. Там кто-то прячется! Вон, кусты шевелятся. Подкравшись ближе, зажав ножик в руке и осторожно заглянув за широкий ствол, к своему изумлению увидела ветви деревьев, покачивающиеся от лёгкого ветерка, да рыжую белку, которая шмыгнула в глубь чащи. Слегка разочаровавшись, расслабилась - померещилось. Глубоко вдохнула сладкий аромат цветущего дикого шиповника. Сиреневые колокольчики кивали своими головками, ромашки в белых балетных юбочках кружили по полянке, багряные ягоды земляники, прячась под кружевными листьями, дразнили спелостью. Вон семейка подберезовиков с крепкими стройными ножками прячется в траве. Ага, попались! Для супа сойдёт. Настоящее счастье грибника - бережно раздвинув травы, срезать чуть влажные крепкие найдёныши. Какое блаженство! И тут откуда-то сверху меня окликнул скрипучий голос, звавший: "Раха, раха!". "Это ловушка", - подумала я. Втянув шею в плечи, я медленно и осторожно подняла глаза. На меня смотрел огромный черный ворон, над головой которого на стволе сосны сиял янтарный нимб. Приглядевшись, я поняла - это большой крест, вырезанный на коре и затянувшийся затверделой смолой. Рана была глубокой, смола стекала вниз и застывала, пока не образовался настоящий козырёк. "Ворон. Больше ничего", - вспомнилось почему-то, и я подняла с земли увесистый камень. Этот гад, почувствовав неладное, подмигнул мне левым глазом и улетел в пущу леса. Опустившись на траву под сосной, я подумала: "Конечно, это только русский мог предположить, что к вам в дом могут зайти соседи и перевернуть всё вверх дном, а потом ещё и в ловушку заманить. А здесь финны в касках ездят в безлюдном лесу - полицию боятся". Вечер этой среды муж запомнил надолго. Он никогда не видел такого ранее: в столовой зале жена в кресле-качалке с початой бутылкой виски “Red Label” в руке горланила: "Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею голово-о-ой!". Уйди отсюда. Кыш! Ты лишил меня поддержки в догадках! У меня есть собственное мнение, чувства и хоть какие-нибудь, но факты, что немаловажно! Я одна доберусь до истины, пусть в одиночку, но любой ценой, любыми путями, лишь бы прекратить бояться неизвестности в доме, где живу-у-у!!! Прошло несколько дней, ничего странного более не происходило, разве что чёртова нога бесследно исчезла с черничной плантации. Как-то вечером муж уговорил меня спуститься в бойлерную, где находилась стиральная машина. Он собрался выстирать свою рубашку для деловых встреч на завтра. Только мужчина с его примитивными мозгами может додуматься стирать одну тряпку в барабане на пять кило. Я ему не мешала, поскольку с ним не разговаривала с того дня, когда он отказался мне помочь с документами. Так и быть. Ведь иначе он её сломает. Нажимать на кнопки для запуска машины - это пустяки, по сравнению с глобальными политическими вопросами, в частности, "какая же страна всё-таки первой нажмёт на красную?". Барабан начал вращаться, и я собралась уходить, но совершенно случайно задела рукой жестяную банку, стоящую на полке, которая с грохотом упала на кафельный пол и раскрылась, рассыпав содержимое: шурупы, гайки, болты разлетелись по углам. Их пришлось собирать. Это было утомительно долго, хотя муж и помогал мне, пытаясь помириться, забыв, что я не продаюсь, как "та мадам" и вряд ли поддамся на провокационные попытки поцеловать меня. Вот ещё, дудки! Наконец, мы собрали железяки. Я поставила банку обратно и тут заметила книжку, лежащую на этой же полке: "Love Phantom", прочитала я название бестселлера. Удивившись оригинальному названию, решила почитать книжку на ночь у себя в спальне. Как же возросло моё изумление, когда, удобно устроившись в постели и раскрыв книгу, обнаружила: читабельным было лишь название на обложке, текста не было, лишь белые листы смотрели на меня. Что за насмешка? И тут я поняла! Возможно, абсурдно выглядело предположение, но интуиция подсказывала - я не ошибаюсь: в доме живёт привидение хозяина гостиницы. Да-да, мой дорогой Шерлок, именно так я подумала тогда, применив Ваш дедуктивный метод. Трава в шкафу, крест и венок в сарае, сами по себе раскачивающиеся кресла-качалки, подкинутая чертова нога, стук каблуков в танцзале, силуэт в ночной мгле, погром в моей комнате, танго и дым сигарет в столовой, крест на сосне, чёрный ворон. Боже мой, Холмс! Всё сходится! И теперь задачка, мучавшая меня все эти дни, наконец, решилась и накрепко спаялась в моём просветлённом мозгу в пудовую цепь, которая провисла и обмотала мою тонюсенькую шейку пушкинскими стихами: "Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца". О двух последних её звеньях изложу свои скромные мысли чуть поподробнее: когда в финских деревнях хоронили покойника, то вырезали на сосне крест, чтобы он не смог вернуться с кладбища домой, ворон же - проводник в загробное царство. Но призрак не подчиняется и ходит по танцзалу! Всё сходится. Это привидение, уважаемый Холмс. Проведя бессонную ночь, наутро я решилась проверить свою догадку. Зайдя в танцзал, поднялась на сцену и запела сочиненную песенку: "Любить Привидение - это так сложно, Не видя его, - почти невозможно. А вдруг он какой-нибудь старый и мерзкий, Вредный, слюнявый и неинтересный.. Зачем невоспитанный нужен мужчина, Пугающий женщину так беспричинно? Вот, если герой он иль рыцарь отважный, Тогда полюбить его было не страшно. Дарил бы он розы, не ногу с копытом, Тогда я сочла бы его деловитым, И мы бы дружили, и здесь танцевали... Не видя его, - полюбила? Едва ли!" Замолчала, присушиваясь к эху зала. Дорогой Холмс, вы не поверите! "Не страшно! Не страшно...", - дрожащим голосом повторило в ответ эхо. Выбежав из зала на крыльцо, я присела на ступеньку. "Что же теперь делать? Значит, оно ходит и подглядывает за мной. Оно будет пугать постоянно. Оно, оно... И потом, оно - мужчина! Ах, верно, не рыцарь, и разве остались в наше время принцы? Хотя, если он из другого измерения, то, возможно, хорошо воспитан, поскольку родился и проживал в Финляндии до самой смерти. Лишь на это и уповаю-у-у". На следующее же утро, я отправилась в город с мужем. Целый день носилась по магазинам. Накупила всякого добра для украшения интерьера: разные плетёные корзиночки с сухими цветами, бутылочки причудливой формы для специй, яркие пластиковые салфетки под тарелки, красивые небольшие коврики для ванной комнаты, различные рамки и фурнитуру для рукоделия, деревянные бусы, цветные стёклышки различной формы, колокольчики и побрякушки на потолок, холст, кисти, краски и многое другое. Муж обрадовался, приговаривая всю дорогу домой: "Наконец-то, Рыжик займется делом". Но я молча пожимала плечами. Лишь Вы, милый Холмс, можете догадаться, что я придумала. Статья так и оставалась недописанной, поскольку времени теперь не было совсем. Двенадцать дней я что-то красила, клеила, вышивала и рисовала, а по ночам, тихо вылезала из постели, боясь разбудить мужа, и спускалась вниз. Там, среди вееров, при нервном пламени свечей, в шёлковой ночной рубашке, похожей на маленькое вечернее платье, едва касаясь синего пола босыми ступнями, медленно кружилась в танце как Айседора Дункан, отражаясь в слюдяном стекле. Моим лёгким шагам вторил стук каблуков загадочного друга: "Привиделся сон в бессонную ночь: в нём два человека - Она и Он, и желто-лимонная зала. Большое окно и тишина, и темнота их встречала. Она хрупка, она - как цветок, сжимаемый в бледных пальцах. Изящна, красива, мила... Музыка снов, обрывочных слов играла, играла, играла. В танце кружились двое. Струился мелодии плен, дурманя рассудок. И бабочкой ноты слетали с пюпитра. Он - ближе, Она - всё дальше и дальше, но вьётся и кружит, словно дразня, не подпуская к себе. Но вот их пальцы сомкнулись в замок. Дыхание чаще и чаще, сердца стучат, как скитальцы. Будто пьяны звуки гитары под грустную песнь фагота. Глядят друг другу в глаза... И губы всё ближе и ближе... Но вдруг затихла гитара. О, нет, не теперь, не сейчас! Разум проснулся, а образ остался... Пронзила стрелою боль расставанья. Мысли последний нерв: Прошу Вас. Прошу Вас, Помните сны, частички души не теряйте! И не забывайте. И не забывайте Вы... Не забывайте. Никогда, Не теперь, не сейчас...". Как наяву, я видела загадочные действа: конные прогулки вдоль синих озёр, вечерние балы в старинном замке, пикник у водопада. Вековой лес, кроны деревьев которого тесно сплелись друг с другом так, что лучам света требовалось некоторое проворство, чтобы пробиться сквозь них. По гибким ветвям прыгали горностаи и куницы. Белый мох, обильно украшенный россыпями брусники, приютил редкий папоротник. Быстрая горная река полная хариусом, лососем и форелью, в которой утоляли жажду грациозные олени и неуклюжие медведи, хищные росомахи, а над ними, беззаботно щебеча, порхали всевозможные птицы... Как прекрасно не думать о проблемах и заботах, гнетущих земное существование! Покачиваясь на волнах фортуны, не замечать грязной посуды и заплесневелого сыра в холодильнике, не подстраиваться под обстоятельства, плевать на общественное мнение и жить так, как хочется, сняв с себя ответственность за прожитый день. Запрятать в маленькую табакерку назойливые мысли и, заперев её на ключик, дать себе возможность существовать без них. И пусть летят они с невероятной скоростью через тысячи звёзд и вернутся обратно, но уже обновленными, без тяжкой суеты времени, и вместе с ними изменюсь и я. Представляете, Холмс, как мне не хотелось возвращаться утром к мужу, который забыл, что такое музыка души любимой и любящей женщины?! Разве он был таким, когда мы встречались? Позволил бы мне оставаться одной целыми днями в сумрачном, неухоженном доме? "Любовь - это, когда тебя понимают", и он наивно полагает, что я, как собака, должна его вечно понимать и быть этим сыта? Он давно перестал замечать перед собой красивую умную женщину, а не журналиста с подносом и тряпкой в руках, обязанного предугадывать его прихоти и желания. Я знаю, что каждый мужчина - маленький восточный сатрап, требующий, пусть негласно, покорности своей жены, у которой не должно быть права мысли, голоса, желаний. Он уже не помнит, как клялся мне в вечной любви, обещая сделать счастливой, и исполнять каждый каприз: маленький домик на берегу океана, или хотя бы шалаш в Подмосковье, с беседкой, увитой виноградом, и скважиной для полива моркови на участке. Все женщины до свадьбы свято верят, что именно их "принц" будет всю жизнь оставлять на подушке розы и поить их кофе по утрам. Понятно, что именно от лени он не проверил документы на гостиницу. Так не лучше ли любить Привидение, чем стирать носки и брюки мужа? По-моему гораздо удобнее и приятнее, милый Холмс. Прошли недели. Когда всё было готово, я развесила по дому двенадцать картин, каждая из которых отличалась присущим мне самой изяществом и индивидуальным стилем. Пейзажи уходили в бесконечность, сюжеты полотен заставляли навсегда впитать частицы таинственных историй, лабиринты мыслей и чувств погружали в одиночество и, чем дольше вы бы всматривались в картины, тем понятнее становилось бы то прозрение, которое наступает в кошмарах, где каждый новый шаг отбрасывает тебя всё дальше назад. Не утраченная в мои годы детскость сделала портреты смешными и правдоподобными, а переживания и страсти - яркими и живыми. Мастерство и любовь, дарующие блаженство и лёгкость, будут понятны лишь тем зрителям, чей ум не забит штампами, занудными нравоучениями, чьи мысли не привыкли питаться ложью и вымыслами. Душа моих полотен - искренность, которая никогда не принесёт славы и благосклонности критиков, но навсегда останется в сердцах простых людей, являясь самым бесценным даром. Двенадцать вышивок в рамках, девять коллажей из стёклышек и бус, казалось, излучали незабываемое тепло и доброту моей трепетной души. Я украсила икебаной мудрости и гармонии стены в столовом зале и повесила кружевной тюль нежности в комнатах. Мой стиль принадлежал веку, которому я посвятила лучшие годы жизни. Несмотря на то, что наша страна, дорогой Холмс, была подобна застойному болоту, консервативному и нищему, кровожадному и разрушительному, мстительному и преступному, мир искусства всегда помогал мне выразить творческую идею и нестандартность мышления. Своим трудом и любовью я сумела создать в доме неповторимую, волшебную атмосферу. Он стал неузнаваем. Угрюмый старый особняк превратился в уютный сказочный дворец. И что Вы думаете, Холмс? Пол в танцзале более не скрипел по ночам, кресла-качалки не раскачивались сами, ничьи силуэты не ползали под окнами в лунном сиянии. Призрак финской гостиницы перестал пугать меня. Ведь нельзя без любви и уважения относится к человеку, который решился отдать частичку своей души. Примерно через неделю соседи-финны пригласили нас в гости. Это была немолодая чета. Муж - высокий, широкоплечий "детина" с легкой проседью в тёмных волосах и тусклыми голубыми глазами, смотрел на меня сквозь аккуратные очки, словно ежесекундно оценивая. Его жена - весьма энергичная женщина, причем настолько, что её изрядная полнота была почти незаметна. Она всё время что-то говорила скороговоркой, не то по-фински, не то, на каком-то сказочном языке. Люди так разговаривать не могут, так должны изъясняться эльфы или иные жители сказочных лесов. Сидя на веранде, мы пили холодное пиво. Ни я, ни муж не знали финского языка. Как же быть? Я догадалась, как начать разговор, и стала указывать на разные предметы: стол, стул, кресла, свечи, а финны радушно называли их. Найдя общий язык, решилась воспользоваться случаем и спросить, что значит слово "раха"? Вопрос им явно не понравился, вернее, смутил. Они засуетились и вскоре принесли мне несколько купюр. Меня неправильно поняли! Рассмеявшись, я объяснила жестами, что денег нам не нужно. Вытащив ручку из сумочки, схематично нарисовала на салфетке: гостиницу, сарай, силуэт мужчины и обвела в кружочек крик из леса: "raha"! В ответ хозяева не удивились и быстро принесли словно заранее приготовленную для нас фотографию: они на фоне нашей гостиницы и высокий мужчина средних лет в жокейском костюме под руку с девушкой. Его зоркие орлиные глаза будто впились в меня взглядом: узкий, упрямый подбородок, тонкие губы и грубые черты лица. Я внимательно рассмотрела девушку: одетая в спортивную куртку, она была весьма миловидна. Её красило всё: легкая полнота и даже невысокий рост, пухленькие щечки и серые лучистые глаза. Длинные русые волосы спадали на плечи. Был в ней особенный шарм, который нельзя описать словами, но который манит и привлекает к себе. Хозяева несколько раз провели воздушную черту между нашим домом и жокеем, явно указывая на имеющуюся связь между ними. Видимо, это был хозяин нашего дома. Показывая связь между жокеем и девушкой, соседи упомянули слово "раха" и показали купюру, затем нарисовали на моей салфетке рядом с силуэтом крест! Вскоре вернулся с работы их двадцатипятилетний сын и на ломаном английском объяснил тайну этой истории (я прошу прощения, читатель, за несколько сумбурный пересказ). Оказалось, что хозяин гостиницы выступал на скачках и слыл прекрасным жокеем. В последнее время дела гостиницы шли плохо, денег на предстоящую свадьбу не хватало. Он решился на отчаянный шаг. Известно, что самые большие ставки делаются на ипподромах. Там проще всего "срубить" солидный куш, поскольку можно прийти первым на старой кляче, а на гнедом рысаке последним. У каждого жокея есть свои секреты, как получить необходимый результат. Подставные лица делают крупные ставки на лошадей-аутсайдеров, которые приходят первыми. И всё прошло бы удачно, если бы не младший братец жокея, который втайне любил девушку своего единственного брата - хозяина гостиницы. Узнав о том, что жокей собирается обмануть руководство, умышленно проиграв заезд, и прибрать выигрыш к рукам, брат раскрыл сговор директору ипподрома, контролирующему тотализатор. В решающий момент у самой финишной черты на бешеной скорости у тележки незадачливого афериста оторвалось колесо. Испуганная лошадь проволокла его метров триста по грунтовой дорожке. Вожжи впились несчастному в шею. Когда к нему подбежали, голова уже едва держалась на скрученных жилах. Похорон брат не устраивал, а близких родственников у них не было. Теперь, душа убитого жокея, не находит успокоения. Невеста жокея не вышла замуж за его брата, хотя тот упорно добивался её руки, безутешная, она уехала из Лаппеенранте навсегда, подальше от сплетен и горя. Гостиница пустовала, но с тех пор в этих местах неспокойно. Местные финны подозревают, что младший брат жокея сошёл с ума, и теперь то отпугивает привидение крестом, то задабривает древними жертвоприношениями, известными ещё Одиссею - чёрной козлиной ногой. Ведь это его ручной говорящий ворон прилетает посмеяться над призраком: "Раха!". После столь грустной истории уже дома, сидя в кресле-качалке за вечерним чаем, и с блаженством взирая на мужа, бегающего вокруг меня с подносом в руках, я принялась философствовать: "Даже камень, к которому мы прикасаемся, остаётся камнем, хранящим память". Я сразу хочу пояснить, мой читатель, что не читаю буддистские книги, Библию, и другого вида религиозную литературу. Мои знания основаны на личном видении и ощущении этого мира, поэтому советую проще относиться к моим скромным познаниям в этой области и думаю, что можно с лёгкостью и не читать весь этот бред. Ведь у вас наверняка совсем иное мнение. Мы живём на планете, которую покидаем в конце жизни. Словно бледные звёзды на сумрачном небосклоне наши души уносят свой холодный свет в бескрайние просторы галактики, но некоторые сущности остаются здесь навсегда. Души людей, безвременно погибших или убитых и не сумевших выполнить своего предназначения на этой земле, скитаются во Вселенной из-за неразрешённых проблем. Человек живёт за счёт эмоциональных, биологических, психологических и других сил физического тела. Душа не успокоившегося умершего по вышеизложенным причинам не может самостоятельно подпитываться энергией Космоса. Поэтому она любыми путями обращает на себя внимание избранного ею человека, имеющего тонкое восприятие, "человека с тонкой душой", легко чувствующего негативные и позитивные энергии. К примеру, на руинах старинных замков вы чувствует себя как-то неважно, а в берёзовой рощице - приходите в себя. Читатель, разве вы не замечали этого? Только человек, отдающий свою энергетику, сможет наполнить душу призрака жизненными силами. Да-да, это есть вампиризм, но, мне кажется, среди живых этот фактор явно преобладает над мёртвыми сущностями. Память и чувство - вот источник блужданий фантома. Пугая людей, привидения ищут с ними контакта, чтобы просить о помощи. Несчастные духи умерших не в силах начать разговор первыми, рассказать нам про обстоятельства, которые заставили их быть несвободными, словно они снова находятся на тленной земле. Свобода души - есть то великое, к чему стремятся люди всю свою жизнь. Представьте только на миг, как тяжело бесконечно ощущать путы несправедливости, заставляющие бесконечно переживать и мучиться от собственного бессилия и неудовлетворенных страстей. Лишь медиум может оказать хоть какую-то помощь несчастному безголосому призраку. Привидения возвращаются и остаются навечно в местах своей смерти или там, где было содеяно то, что не даёт им покоя. Они являются напоминанием человечеству о том, что нельзя совершать насилие над живущими на планете её обитателями. Вспоминала я и известных призраков всемирной литературы: Шотландского рыцаря Ричарда Кольдингама, который возник перед своей возлюбленной, чей муж предательски убил его, и до сих пор призрак рыцаря ходит вдоль морского побережья; "Бронзовую птицу" Анатолия Рыбакова, там привидение с Перовских болот снимало голову и кланялось, звеня цепями; Цезарь являлся Бруту перед Фарсальской битвой; Клавдий скитался по родовому замку, ища Гамлета. Припоминала и Вирджинию Е. Отис, шестнадцатилетнюю девочку из "Кентервильского привидения" Оскара Уайльда, познавшую "Что такое жизнь, и что такое Смерть, и почему Любовь сильнее Жизни и Смерти". То, что мы не ведаем, не прекращает существовать, невидимое, не значит - пустое. Мы не видим чужую душу, когда она покидает тело, но можем ощущать её присутствие. Признаться, иногда я не наблюдаю души даже в живых, и это особенно страшно. Каким бы ни был человек при жизни, такой же осталась его душа, а значит, характер моего финского призрака был поистине неплох. Я-то знаю, о чём говорю. Вы-то в курсе, Холмс! Почему хозяин гостиницы влюбился в меня? Я совсем не похожа на ту финскую девушку. Может, в прошлой жизни я была его судьбой? Ведь истинное чувство бессмертно! После этой истории муж стал как-то странно себя вести. Теперь по утрам я находила возле своей подушки букетик свежих ромашек и лесные ягоды в хрустальной вазочке. Представляю, чего это ему стоило! Мы часто ездили в город вместе. Днём ходили на рынок под открытым небом, а вечером посещали лучшие пабы и рестораны. Мы стали больше общаться, интересоваться делами друг друга. Он стал дорожить моей точкой зрения о работе, и это волновало его гораздо больше, чем мнение начальства. Неужели? Муж очень изменился (жаль, ненадолго) и я, кажется, догадываюсь почему. Он ревновал меня к Призраку! Вы смеётесь? Но это так. Признаюсь, я частенько пользовалась услугами моего друга-фантома и просила как следует напугать мужа, когда он того заслуживал. По ночам я шла в танцзал и... Не поймите это превратно, мой незабвенный читатель. Ох, как вы испорчены нынешними ночными каналами телевидения. Мы кружились в финском танго ровно три года, и все эти годы я нашёптывала своему милому призраку на ушко то, что волнует душу. Мне было теперь, кому поведать о своём самом сокровенном: Помнишь, милый, как мы хохотали над мужем, когда ты напугал его в бассейне; как умилённо вздыхали, когда мой сын позвонил и рассказал о том, как ему понравилась первая учительница; как рыдали, когда умерла моя мама в Москве, одна в огромной квартире на Соколе; как ты лечил меня разнотравьем, когда я болела, и как ты вечно недоумевал, почему же муж не умеет чувствовать и понимать меня так же, как ты. Я совершила ошибку, не успев спросить призрака как распорядиться тем последним Новогодним подарком, обнаруженным мною наутро в поезде "Хельсинки - Москва". Понимаю, он хотел, чтобы я вспоминала его и в России. Но этот презент мучает меня все двенадцать долгих лет, не давая спокойно спать по ночам и вынуждая думать об этом днём. Сюрприз фантома заставил меня написать это письмо на Бейкер-стрит и умолять Вас, дорогой Шерлок, о помощи из нашего XXI века в Ваш XIX. Сэр, Вы помните книгу? Ту книгу с пустыми белыми листами? Я нашла её в своей дорожной сумке. Сдув пыль с белого переплёта, я прочитала название "Love Phantom", раскрыв, увидела засушенный цветок чёрной розы, и пролистав несколько страниц - стихотворение: "Песенку о Любви к Привидению", а также другие стихи и рассказы, включая и этот. Неужели, многоуважаемый сыщик, мистер Шерлок Холмс, мне придётся всю жизнь посвятить сочинительству? Так захотело моё милое финское Привидение. Записывая в блокнотик всякий жизненный хлам, я склеивала осколки наших серых будней в картины литературных сюжетов, вышивала белые листы бумаги нитями стихотворных строчек. Двенадцать набросков по числу лет. И вот решилась написать одну большую картину, которая вместит предыдущие мои эскизы и зарисовки. Но злопыхатели, преследующие меня с тех пор на каждом углу в тёмных подворотнях и скверах, жаждущие присвоить себе мои строки, не дают творить, плетя паутину сплетен, нагоняя страхи и сомнения в чудесном даре таинственного жокея. Эта серость терзает меня своими визгливыми воплями запретов и нравоучений. Врывается ко мне в дом под видом друзей, играя на доверии, а я с раскрытым добрым сердцем принимаю её горести, а позднее оказывается, что лишь корыстность помыслов привела её к моему порогу. Дорогой Шерлок, прошу Вас помочь мне уберечься и научить этих маленьких людей доверять искренности мои чувств, видеть в моей живописи не только вымысел, но и истину, верить, что Любовь и Дружба сильнее Смерти! Ведь нить, связывающая нас с Вами, тянется от самого моего рождения и до нынешних времён. Надеюсь, что в Вашем-то веке дела обстояли иначе. Быть может, там меня не посчитают сумасшедшей и не украдут музыку моей души?.. С глубочайшим уважением к Вам, Джулия Коронелли. 12 декабря 2007 года.