Я не приятельствовал с ней, но я её любил, одну из множества огней, из божеских светил, портфель до дома не носил, не дёргал за косу, но про себя превозносил, во сне "прости" произносил, за то, что снилось мне во сне, что я её несу. У птички детства звонок смех, да клетка не прочна, я не был в списке белом тех, чьей жизнью влечена моя Жизель в те времена бывала, и черней чернил подруга мне дана, и не Жизели в том вина. За безответность без затей я благодарен ей.