Каждое утро она открывала глаза и по щекам ее текли слезы. Еще один пустой день бесцельно промчится перед ее глазами. Еще один день унизительной тяжелой работы, день всеобщего презрения, день безжалостной правды. Она была очень больна. Горб не ее спине с каждым днем становился все больше, спина болела все сильнее, лицо искажалось от этой боли, становилось похоже на страшную маску. Гримасу обезьяны из фильмов ужасов. Ей было всего двадцать семь, чувствовала она себя на все шестьдесят. У нее не было никого, кто мог бы помочь ей. Родители погибли в авиа катастрофе, бабушек и дедушек не было, а есть хотелось. С ее высшим образованием она никому не была нужна, ее не брали на работу по причине «внешних данных». Приходилось мыть полы у соседей, помогать в маленьком продуктовом магазине, который расположился на первом этаже ее дома, ее темницы. Свой дом она давно уже называла «Башней Квазимодо», пытаясь воспринимать это, как шутку. Каждый раз она пыталась смеяться над ситуацией, в которую загнала ее жестокая болезнь позвоночника. Та травма, которую она получила при падении самолета, на котором летела отдыхать в Париж с родителями. Им было весело, весело было и пилоту, который радостно попивал коньяк со вторым пилотом-стажером. Самолет разбился о посадочную полосу «Парижских Авиалиний», из уцелевших остались лишь она и этот чертов пилот. Что ж, «се-ля-ви», жизнь порой играет с нами злую шутку. У Светы больше не осталось чувства юмора … А тем временем наступили холода. Теперь есть еще немного работы. Нужно будет убирать снег во дворе, посыпать песком дорожки. У ее отца был маленький бизнес, но после его смерти Адвокаты не отдали Свете ни копейки. Бизнес был продан и забыт на всегда. «Теперь бери в руки лопату и работай, работай, ломовая лошадь!», Зоя Никитична не отличалась от прочих людей любезностью по отношению к Свете. Она заставляла ее работать и за нее и за себя. Львиную долю денег от уборки территории эта старая галоша оставляла себе. Себе и внуку алкоголику, который почти все пропивал. Одна была отрада у Зои Никитичны, хорошенько поиздеваться над бедной горбатой «дурочкой» из соседнего дома. Однажды в их двор забрел пожилой мужчина в строгом костюме под замшевым пальто и широкополой шляпой на седой голове с ухоженными волосами. Света как раз заканчивала уборку территории, уже посыпала дорожки и собиралась скрыться от посторонних глаз в свою тюрьму. - Светлана Сергеевна … - пожилой элегантный человек подошел к ней почти в упор, - позвольте представиться, меня зовут Испеклов, Испеклов Игнат Олегович. – он протянул к ней свою руку. Света уже давно не слышала подобного тона по отношению к себе и была немного сбита с толку. Она с трудом протянула уставшую руку и положила ее на ладонь нового знакомого. - Я хорошо знал вашего отца. В маленькой затхлой квартирке на четвертом этаже, Света старалась быть максимально гостеприимной. Она поставила на плиту чайник и достала последнюю банку вишневого варенья, которое очень любила, но покупала редко. Они сидели за столом и пили чай. Свете было трудно сидеть за столом, спина болела, горб мешал подныть голову выше плеч нежданного гостя. Он пил чай и смотрел на нее искренним сочувствующим взглядом, как-то по отечески. Допив чай и съев маленькую ложечку варенья, Игнат заговорил. - Я знал твоего отца, девочка. Очень хорошо знал. Мы состояли с ним в одном … круге инетресов. В свое время он очень помог мне и теперь … я хочу помочь тебе. Света старалась поднять голову немного выше, спина жутко болела, слезы непроизвольно накапливались в ее глазах, слезы боли, обреченности. - Я могу исцелить тебя … - Света оторопела, врачи, к которым она обращалась, отвечали однозначно, «Сочувствуем вашей утрате, сочувствуем вашей боли, но вы не излечимы. Все, что можно было сделать, чтобы уменьшить травму уже сделано, теперь остается лишь смириться». – Я не просто могу исцелить, я могу вернуть тебя к прежней жизни, могу дать тебе шанс исправить ту несправедливость, которая случилась с тобой и твоими родителями. Вот, возьми! – Игнат протянул ей старинные карманные часы на цепочке. – Эти часы способны перенести тебя во времени за день до катастрофы. Ты сможешь постараться все исправить! В замен я не прошу ничего, а когда все кончится, расскажи отцу про меня, скажи ему «Твой черт вернул долг, теперь он свободен!», он поймет. Света понимала, что поверить в эту сказку, значит окончательно сойти с ума. Может и нет никакого Игната? Может она уже лежит прикованная к койке в психиатрической лечебнице и пускает слюни? Она протянула руку и приняла подарок Игната. В глазах потемнело, ее закружило в воздухе, перед глазами в обратной последовательности пронеслась часть ее жизни, вся боль, унижение, потеря родных, все это она пережила снова, но с огромной скоростью. Света проснулась в гостиной родителей. Она услышала голоса, голоса эти не звучали в ее ушах уже слишком много времени. На глаза навернулись слезы. Она вбежала на кухню в одной длинной футболке до колен и заключила в объятья своих родителей. - Мама, Папа, дорогие мои! Любимые! Как я соскучилась! - Милая, но ведь мы виделись еще вчера вечером … перед тем, как пошли спать … - родители не могли понять реакцию своей дочери, они не могли понять … - Почему ты горбишься, дорогая? Света замерла, она вышла в коридор к большому зеркалу и не поверила своим глазам. В отражении она увидела красивую здоровенькую девушку с веснушками, с ровной спиной, и боль … боли больше нет! Боль ушла, Света выпрямилась и улыбнулась своему отражению. - Дорогая, тебе не пора собирать вещи? – мама смотрела на нее и улыбалась, она была красива, молода. Никто и никогда не дал бы ей ее сорок три года! Она была прекрасна. - Вещи? - Ты разве забыла? Мы же завтра летим в Париж! Маленькая, но очень светлая и уютная кухня озарялась веселым солнечным светом. В середине кухни стояли родители Светы. Света стояла перед ними на коленях, обнимала их ноги и билась в истерике. Она рассказала им все, рассказала им, что нельзя лететь в Париж, что самолет разобьется, что они погибнут а она на всегда останется калекой. Родители не могли поверить в такое, но тут Света успокоилась и посмотрела на отца. - Тебе просили передать … Передать, что Твой черт вернул долг и теперь он свободен! Лицо отца помрачнело, он сжал руку Светиной матери и сказал, - Дорогая, я понимаю, что это звучит немного странно, но нам лучше не лететь завтра. Я сейчас съезжу в аэропорт и поменяю билеты. Мы полетим, обязательно, но не завтра. На следующий день по телевизору в программе новостей рассказывали об ужасной катастрофе, произошедшей в Париже. Самолет, на котором они должны были полететь прямиков в Ад, отправился без трех пассажиров. Они сидели молча, Света, как и ее родители, мысленно благодарила Игната. «Я не знаю кто ты, не знаю, откуда ты взялся, но я очень благодарна тебе. Спасибо» - Услуга за услугу, моя милая. Теперь я свободен. – Игнат стоял во дворе их дома, пальто подергивалось от легкого ветра, взгляд устремлен на окно, где перед телевизором собралось счастливое семейство. Он развернулся и пошел прочь. Услуга за услугу. Небогатов О. 29.01.08 *** Я хотел, было написать этот рассказ без счастливого конца, но потом пожалел Свету. Когда пишешь истории, создаешь персонажи, которые оживают в твоей голове. Света не заслужила плохого конца, она и так натерпелась. http://nebogatov.realitylive.ru/