Нижайший поклон Владимиру Васильевичу Жикаренцеву, «Путь к свободе» которого сейчас осваиваю. А за помощь в величайшем для меня осознании, разницы между любовью безусловной и условной, еще более низкий поклон главному учителю-мучителю моему, жене моей. Вдвоем помогли они мне вытащить за ушко, да на солнышко очередную мою блокировку. Уходил блок долго и через сильнейшую боль. Как будто очень медленно, с перерывами, таяло холодно-голубое узкое лезвие, загнанное прямо в сердце. «Есть просто ложь, есть ложь большая и есть статистика» – выражение Марка Твена, вспомнившееся, когда вновь наткнулся в книжке Питера на его же: «Цивилизация – это бесконечное накопление ненужных вещей». Латвия – страна маленькая. Казалось бы, можно, не повторяя ошибок более крупных и пожилых государств, легко навести порядок, хотя бы на уровне здравого смысла, ограниченного трехмерностью. Но и здесь человек не хозяин и творец, а клиент всяческих структур, созданных вроде бы исключительно для него и пользы его ради. Который все равно оплатит, нужно по большому счету это ему или нет и лечение, и законы, и их исполнение. Принцип Питера для деловых людей: если вы действуете в нарушение правил, вас штрафуют; если вы действуете по правилам, вас облагают налогом. Национально озабоченные политики, министерство юстиции упорно роют, мне на пути к счастью обладания синим паспортом гражданина, волчьи ямы. Смелость мысли чиновников от министерств образования и здравоохранения, возжелавших запретить торговлю в школах кока-колой, озаботила даже бывшего госсекретаря Соединенных Штатов Америки. Нет в стране флота, но есть адмиралы. Министерство обороны и генералы армии, для командования которой, если она действительно нужна, достаточно одного толкового полковника, пока еще робко, но уже заговаривают о закупке истребителей. Чиновниками другого министерства, в названии которого фигурируют семья и дети, придумано учредить еще одно дополнительное ведомство для спасения семьи при разводе. В газетах пишут, что некие компетентные органы, озабоченные здоровьем жителей, хотят запретить слушать людям орган. Несть числа, отвоеванным друг у друга и принятым политиками и чиновниками, мудрым решениям, в неустанных заботах о среднестатическом налогоплательщике. Налицо по Питеру достижение уровня некомпетентности и субституция, как подтверждение Синдрома Конечной Остановки. Но коэффициент полезного действия гораздо ниже паровозного уже изначально заложен в пирамиды законодательной и исполнительной власти. Можно упорно заниматься улучшением, перестановками и переименованиями, но ничего не изменится, пока человек в этих отношениях не перестанет чувствовать себя пациентом. Очень простая мысль. Человек без государства худо-бедно прожить может, а вот государственные институции без человека никак. Мои знания о Новгороде Великом, республике, в которой никогда не было рабов и крепостных, знаменитой своим Вече, невелики. Но они все-таки позволяют сделать кое-какие выводы о возможных альтернативных отношениях власти и не потребителя, но свободного человека. Когда новгородцы поняли, что с проблемой не справляются, посовещавшись на Вече, решили пригласить руководить и командовать собой Александра Невского, а после победы над орденом с благодарностью, но без сожаления с ним расстались. Кстати, был очень удивлен, когда узнал, что Невский причислен к православным святым не столько за ратную работу, сколько за подвиги духовные уже после пострижения. Еще одна давняя газетная заметка, которая меня в свое время озадачила. Вначале сильно удивила, а затем то о чем в ней писалось, вызвало уважение и восхищение. На археологических раскопках в Новгороде, среди прочих вещей, была найдена металлическая дверная накладка. Обратную сторону которой видел, пожалуй, только сам мастер, да рассмотрели, откопавшие ее через века археологи. Вся внутренняя часть изделия, как и внешняя, была украшена гравированным узором. Кое-что еще почерпнутое мною из Питеровой книжки: «Законы вводят, чтобы причинять людям неприятности, и чем больше от них неприятностей, тем дольше они сохраняются в своде законодательных уложений». Финли Питер Данн. Процитированный им отрывок из «Опыта о человеке» Александра Поупа. Я так думаю, здесь не о покое вечном, исключающим развитие, а о спокойствии душевном: Знай: благо, о котором мы хлопочем, Которое Бог нам судил и прочим, В триаде заключается такой: Здоровие, Достаток и Покой. Хотя функции не изменились, теперь на здании бывшей поликлиники гордая вывеска на государственном языке «Каугурский центр здоровья». Воображение рисует, как радость и улыбки со всего поселка стекаются и концентрируются в этом трехэтажном доме, но зрелище абсолютно противоположное. Думаю, библейское: «Не верь глазам своим» не про этот случай. О достаточности. Оружия на Земле накоплено столько, что каждого человека, живущего на этой земле, можно убивать и убивать многократно. Свалки занимают все большие площади на планете. Подмеченное еще в девятнадцатом веке мудрым Марком Твеном перепроизводство затягивает петлю на шее цивилизации, а врачеватели и пациенты продолжают упорно твердить о все новых рабочих местах. Закон Паркинсона: «Объем работы возрастает в той мере, в какой это необходимо, чтобы занять время, выделенное на ее выполнение». Вновь перечитал всю книжку и подивился тому, что раньше ускользало от внимания. О корысти и коррупции в ней нет ни слова, будто речь идет о теоретических, идеально честных, просто заблуждающихся людях. Смешно до слез и без этого. В социуме, в ложном информационном пространстве, да еще с мозгами набекрень о здравом смысле как-то забывается, а потому и сохранить душевный покой достаточно сложно. «С нами такого случится не может» – это фраза номер один в списке знаменитых последних слов». Девид Кросби. Отослал рукопись во владимирский фонд Анастасии, Владимиру Мегре и ее же с письмом Алексею Романову перед Лиго. Через месяц заскочил к Оле с Русланом. На мой адрес пришло всего одно сообщение от Александра Растопчина, журналиста «Домской площади», которому в тоже время посылал «Восхождение»: «Прочитал, интересно, свяжемся после праздника». С трудом дозвонился до Романова. Говорит, что пробежался и передал Татьяне Зандерсон, она отвечает за литературу. Объясняю Алексею, что не интересует меня критика и не на рецензию я послал рукопись. Не исключаю чью-либо помощь для возможного издания, но, главное, мне очень хочется познакомить с идеей Родового поместья, как можно больше людей. Спрашивает меня: «А чем я в таком случае могу вам помочь?» Говорю ему: «Но ведь вы как раз и несете слово в массы». Объяснить и убедить так и не смог. Растопчину и звонить уже не стал. Похоже, энергетика во мне еще дохловатая, раз идет облом за обломом по всем направлениям. Планы не осуществляются и не срабатывают задумки. Шею Людиной гордыне сломить тоже никак не удается и войну эту я проигрываю. Не добившись всего и сейчас, здесь и сразу, не дождавшись, когда же я стану чудотворцем, с высоко поднятой головой и задранным хвостом, покинула она нас с Басей. Причем, как обычно, момент подобрала достаточно критический по всем параметрам, но на этот раз сделала все иначе. Суетой с головы до ног покрыта, Перед глазами бито корыто. К рыбке и дальше шлешь, С нетерпением результата ждешь. Нетерпение – это озлобление, Отказ от любви и смирения. Брачных сужение отношений До ожидания половых сношений. Озлобление, как круги на воде, Начинаясь с центра, они везде. Пока волна затухает, Всех вокруг с головой накрывает. За каждую мысль в ответе Живем мы на этом свете. Бить – не бить, любить – не любить. Мне очень и очень хочется сердце твое открыть. Отступала она раньше на запасные позиции, чаще всего, к Аннушке, под винными парами и на эмоциях. В этот раз, похоже, происходило какое-то обдумывание. Позвонила она мне на мое суточное дежурство и уведомила, что собрала вещи и уходит. Мне ничего не оставалось делать, как пожелать попутного ветра. В тот день, когда ты уходишь в ночь, Разбудить тебя, Отцову дочь, Любя, матерясь, в орании. Вот мой самый тяжелый крест, вот мое призвание. Так было четыре года назад, а за несколько дней до этого ее ухода, посетило меня осознание. Несмотря на все мои заверения и на то, что крест тот мысленно я скинул уже довольно давно, где-то в глубине души я все же ее удерживаю и сам цепляюсь за нее. Ты опять целый день в ночи, Жизнь, пугая, смерти подыгрываешь. Из руки выскользает рука. Ты все падаешь, падаешь, падаешь… Отпустил я тогда, с благодарностью за столь суровую, но нужную мне школу, руку, разжал пальцы и отряхнул ладони. Не научит меня ничему уже та война, и не хочу я тратить на нее больше ни время свое, ни энергию. Прошу у супруги прощения, что как учитель еще слабоват и не смог научить ее быть счастливой. А ей видимо, нужны какие-то уроки помимо меня, раз не хочет почувствовать себя моей Женой, Женщиной, Человеком. И пришло ощущение сброшенного лишнего груза, и плечи с благодарностью расправились. На памяти переживания по поводу первых ее предательств. Непрощаемая обида, ощущение страха, что пропаду без нее в этом жестоком мире, желание в бессилии своем все вокруг сокрушить. Прислушиваюсь к себе сейчас. В помине нет того негатива. Есть несколько утомляющие мысли, как выходить из очередного кризиса. Пожелания своему учителю, жене своей всего наилучшего. Восхищение столь мощной, прямо таки бешеной энергетикой. Пусть вынужденное, но уважение к чужому выбору. Разговор с Глебом: «Знаешь, Глеб, сейчас на тебя нарадоваться все не могут. И каждый приписывает твою, так сказать, хорошесть, своему влиянию. Тамара, папа, мама. И я не исключение. Но только на минуту представь себе, что ты нарушил какие-то законы, не важно, морали или уголовные и стал «плохим». Папа сразу скажет, что это воспитание мамы и Тамары». Глеб долго смеется и добавляет: «Представляю, а мама обязательно заявит, что это папина и дедова работа». А я продолжаю: «Что бы ты ни делал, каким бы ты ни был, ни на кого ответственность перекладывать не стану и от тебя не отрекусь. Я тебя люблю и очень тебе за это благодарен». Во Вселенной все призвано к любви в движении и развитии. В силу закона сохранения энергии, остановившееся подлежит утилизации. Пока и человек на Земле и государство развиваются не в сторону любви, а в направлении агрессии, ужесточения контроля и управления. Бетону можно при помощи арматуры придать большую надежность, но при критической нагрузке на изгиб, ломаться армированный будет с еще большим треском. Когда-то приходилось читать, об изготовлении булатной стали. Слои с разной степенью пластичности выковывались в одно целое, которое в этом процессе неоднократно закалялось. Клинки из нее можно изгибать дугой, не сломав и не деформировав. Возможно, не совсем правомерно противопоставлять бетону сталь и лучше сравнить сталь с чугуном: Гора культуризма против пластичности. Серость толпы и свойства личности. Хрупкость чугуна против стали. Беды и Любви бескрайние дали. Поиск своего в этой жизни места И из какого человек создан теста. Вот такое прекрасное Свыше задание Дано мне для моего осознания.