Глава 39. ДОПРОСЫ. Аврахова и Чеботаря допрашивали в разных комнатах. Как и планировалось, они знали, что их обоих допрашивают одновременно. Опера играли с ними в старую и хорошо известную, но всё ещё действенную игру под названием: «Кто первый сознается – тот получит конфеку!» Скажу сразу: домой в тот день оба так и не попали, - их задержали в РОВД, посадив в «обезьянник», в разные камеры. А на второй день (потом и на третий) допросы продолжались - с утра и до позднего вечера. (По закону, по истечению трёх суток мы были обязаны либо предъявить им обвинение и поместить в СИЗО, либо - отпустить на свободу). Разговор с обоими шёл по разным направлениям, начиная с выяснения всё новых и новых подробностей их биографий, ближайшего окружения и взаимоотношений со Скворцовой, и кончая подробнейшим хронометражём их действий 5-го и 6-го мая: день, вечер, ночь и утро следующего дня… По сути им задавали бесконечное количество раз во множестве вариаций одни и те же вопросы, ожидая, что рано или поздно они занервничают, начнут ошибаться, вступят в противоречия друг с другом, запутавшись в подробностях, и - «потекут»… Ведь как ни договаривайся заранее о совместной тактике поведения на допросах, но всего заранее не предусмотришь, и где-нибудь - да проколешься!.. Надо признать, первые сутки оба «отработали» достойно, ни в чём не промахнувшись твёрдо придерживаясь своей совместно выработанной линии. Аврахов: «Да, с Аллой у нас была Любовь, но это - наше личное дело… Что решил не посвящать в него уголовный розыск - извините, так получилось… Но разве за такое - не сажают?!. А машин – не воровал, и Аллу ни во что незаконное не вовлекал!.. Не убивал её, и убить никак не мог, - я ж любил её…» Чеботарь: «Ничего не знаю… Вместе с Авраховым весь вечер ремонтировали «Запорожец»… Меня видели со Скворцовой в «нисане»?.. Обознались!.. Я ехал на косу в «опеле»?!. В жизни ни разу не ездил в «опеле»!.. И не убивал никого, точно!.. Ну почему вы мне не верьте?!.» На вторые сутки начали обоих слегка поколачивать… Почему-то думалось, что Денис Чеботарь после первой же пары оплеух захнычет горькими слезами, и выскажет пылкое желание покаяться во всём и немедля… Но тут-то и выяснилось: юный простачок наш на деле - кремень!.. Ты его, заразу, немножко бьёшь дубинкой по суставам, а он лишь крепчает, сверкает глазёнками, пламенеет щёчками оскорблено, и твердит упёрто: «Меня там не было!.. Я этого не делал!.. Как освобожусь – напишу на вас жалобы в газету, и тут всех снимут!..» Понятно, нам на его смешные угрозы - тьфу!.. Ничего нам все эти крикливые газетёнки не сделают… Но, прямо говоря, достал нас Чеботарь своим тупым запирательством!.. Будь хоть какие-то улики против него… Или хоть уличающие показания подельника… Или хотя бы - желай ГБ обязательно и его голову… Но - ничего!.. На голом месте приходилось с ним работать… Да и ГБ Денис не надобен… Могли и вовсе отпустить его запросто, но он же, сволочь, своими показаниями доказывал алиби Аврахова, а вот его отпускать - НЕЛЬЗЯ!.. Вот почему обстановка вынуждала нас прессовать Дениса по полной программе… Однако не получалось что-то!.. …А вот с Павлом что-то стало наклёвываться… Вдруг наметился в нём этакий внутренний надлом. - словно внутренняя трещинка в металле… Внешне кажется изделие по-прежнему цельным и крепким, но постучишь молотком - и звук получается глуховатый, как у треснутого кувшина… Стойкость на допросах разная бывает… Одно дело, когда человек знает про себя, что защищает правое (если и не с позиции общества, то хотя бы с его личной точки зрения!) дело, или что от его твёрдости и мужества зависит доля близких, либо же - судьба некоего значимого для него дела… И совсем другое - когда причиной его конфликта с законом стал всего лишь некий мелкий шкурный интерес, да ещё и отягощенный столь несмываемым грехом, как убийство влюблённой в него женщины его собственными руками, или хотя бы при его активном соучастии… В этом случае не только опера терзают, но и собственная совесть, и если не совсем уж толстокож он и бездушен, то измучается под этим тяжким и страшным грузом!.. …Почуяв слабину именно в Аврахове, мы быстренько перестроились, сделав теперь уж его - главным претендентом на «явку с повинной». Расклад сделали такой. «В соседней комнате допрашивается твой приятель Денис… Ты же хорошо знаешь Чеботаря: тряпка, слизняк, плакса, ни жизненного опыта за спиною, ни криминального, - с тобой не сравнить… Так вот, почти уж «кольнулся» мальчуган!.. Практически -с вот-вот затребует бумагу и ручку, для собственноручных признательных показаний!.. А что будет там – догадываешься?.. Правильно… Будет вот что: «Убивал – Аврахов, а я лишь- присутствовал, пытаясь ему помешать…» Вот и пойдёшь «паровозом» по мокрушному делу!.. Сечёшь?!. И знаешь, почему суд ему поверит, а не твоим позднейшим опровержениям?.. Именно потому, что он «сознанку» дал ПЕРВЫМ!.. Да что тебя учить, ты ж - тёртый… Сам всё прекрасно должен понимать!.. А вот ежели ты сейчас, опередив подельника, сдашь Дениса с потрохами, то его последующим показаниям на суде веры не будет ни малейшей… Тем более, что это он же на деле Алку и мочил… Верняк?!. Он, непременно!.. Ты этого сделать не мог, ты – хороший… Но по доброте душевной - стараешься приятеля выгородить, от мокрухи отмазать, вот сам слегка замаранным и смотришься… Ладно, мы тебя понимаем, и даже ценим твою преданность дружбе!.. Ну а теперь - помоги следствию… Да и - себе самому, кстати!.. Не тяни резину, колись на «сознанку», это - в твоих собственных интересах, поверь!..» И оперативники дружески косились в сторону застывшего на стуле Аврахова, всем своим видом демонстрируя, что после пашиной мамы именно они теперь для него - самые доброжелательные люди на планете!.. Но если честно, то и на этом этапе ни малейшей уверенности в том, что не балду пинаем, у нас не было. И вполне мог Аврахов упереться рогом в отстаивание собственной невиновности, как в соседней комнате упёрся якобы мокрогубый Чеботарь… Ещё долго-долго мог он сражаться, и если не самого себя, то хотя бы Дениса в итоге - спасти от погибели!.. Да чёрт побери, если б он сто пудово убедил нас в собственной невиновности - мы и перед госбезами за него ещё посражались бы!.. У нас ведь – собственное начальство, и собственные служебные интересы… Хотят чекисты честного человека в застенках сгноить - сами пусть и гноят, но - без нашего содействия!.. Что у нас против Аврахова, конкретно?.. «Ранее судим…» Так добрая четверть взрослого мужского населения Энска когда-либо имела тёрки с законом… Что же, всех таких - и снова под суд?.. Ещё что?.. «Был знаком с убитой…» Тоже ни о чём не говорит, мало ли кто с кем знаком… И алиби ведь ему Чеботарь по-прежнему обеспечивает, прикрывая своей гривой!.. …Короче, руководивший допросами начальник угрозыска, видя такое, заколебался, а вслед за ним, почуяв слабину начальства, заколебались, сбавив обороты, и опера… Внешне это никак не проявлялось, допрашивали мы их с прежней яростью, но просто внутри стало куда меньше напора и убеждённости, только и всего… И теперь представьте мои чувства, когда в начале третьих суток допросов, как начал я по новой обрабатывать Аврахова в духе того, почему именно ему так выгодно и полезно немедленно сознаться во всём, и под всем подписаться (то есть по сути - своими собственными руками поднять с пола огромнейший срок для себя!), - так вдруг Павел, подняв на меня до этого устремлённые в пол глаза, с болью выдавил из себя: «Да, Денис это… Это он – убийца!.. А я лишь рядом был, но… Хотел помешать, но… Не успел!.. Так всё быстро получилось…» И он горестно застыл, как бы заново переживая события той ночи. Я молниеносно переглянулся со своим напарником. Стало быть, всё-таки - ОН?!!!!! Раскололи гада… Ай да мы. ай да молодцы!.. «ну, это мы и без тебя знаем, а ты расскажи в деталях, как всё было, - тогда и поверим…» - изобразив голосом полнейшую уверенность в своих действиях, поторопил я. Надо было быстрее закрепить его версию «сознанки» в протоколе допроса, пока он, опомнившись, не попытался бы включить задний ход. И тогда услышали мы историю весьма складную и занятную…