Глава 32. ВИЗИТ ЧЕКИСТА. (Продолжение). Но во вполне разумном стремлении Петра Филимоновича выглядеть этаким недотёпой - бухгалтеришкой таилась всё ж некое понятное лишь искушённому кокетство. Смотрите и восхищайтесь, мол, тем, насколько же я могуч и удал, если сознательно рисуюсь слабым и неспособным!.. Как ни крути, тут было некое предупреждение, что для играющего в опасные игры с окружающим миром оперативника - небезопасная роскошь. Окажись враг достаточно проницательным – и он сможет, вовремя распознав опасность, уклониться от неё… Идеальным образом в данной ситуации было бы - «служака-самодур с алкашистым носом». То есть - чуть больше агрессии, оловянный блеск в глазах, постоянно твердимые фразы типа: «Я сказал – и точка!», «Делайте то, что я велю!», «По этому вопросу - обращайтесь к моему руководству!», и так далее… Ну а испитый нос - это сигнал, что суровость его обладателя вполне смягчаема вовремя и тактично преподнесённой бутылочкой хорошего коньяка… То есть перед нами в данном случае - хоть и дурак, но достаточно предсказуемый и управляемый… Тип - понятный и близкий сердцу нашего человека, особенно - мента… Ведь и среди нашего начальства таких - каждый третий, если не каждый второй… Вот и расслабится внимание общающихся с гэбешником розыскников, а ему этого и надо - чтоб перестали коситься напряжённо, и каждое произнесённое им слово проверять «на слух»… Казаться туповато-ограниченным - удобней. Дураков у нас любят, с ними возятся, от них не ждут хитрованистых подлянок, и с них – меньше спроса… Так что хоть и Асом был наш гость, но - со слабинкой, с этакой самовлюблённостью в собственное мастерство… Маленький недостаток. Но когда игра - серьёзная, и ставка в ней - твоя жизнь, то даже и мизерное упущение может привести к последствиям непоправимым… …Меж тем голоса майора и подполковника продолжали бубнить. По слегка напрягшейся интонации Петра Филимоновича чувствовалось, что он смирился с моим присутствием в комнате, и наконец-то плавно перешёл к сути приведшего его к нам дела… Внимательно вслушавшись в говоримое им, я изумился окончательно!.. Потому как в переводе на язык конкретики его завуалированной обманными «ходами» и второстепенными поворотами говорильни выяснялось, что ГБ давала нам. ментам, предельно чёткие указания относительного того, как правильней и эффективней вести следствие по делу об убийстве Скворцовой. Судите сами… Вначале подполковник нарисовал нам облик убиенной таким, каким его хотели видеть гэбешники. Оказывается, Аллочка была девушкой хоть и не без недостатков («аморальность, авантюризм, стяжательство»), но в целом - вполне мирной и безобидной. (Надо понимать - почти как сам Пётр Филимонович). Вот и в её стремлении сблизиться с иностранцами, как выяснила бдительная ЧеКа, тоже, оказывается, не крылось ничего криминального… Так… захотелось заполучить заморского хахаля, только и всего!.. Он, Пётр Филимонович, не знает, разумеется, кто и почему убил Скворцову (ироничная ухмылка давала понять, что в действительности в мире нет ничего такого, чего наш гость не знал бы досконально), но вот кажется ему почему-то, что сделал это один из её хороших знакомых… Почему?.. Скажем - он попытался втянуть Скворцову в какую-то тёмную историю, но она по свойственной дамскому полу и вполне простительной пугливости от опасного дела наотрез отказалась. Не учла лишь, глупенькая, что слишком много компрометирующего узнала о ком-то, не оставив ему иного выхода, кроме как заманить её на берег водоёма и угрохать… Пётр Филимонович скорбно потупился, как бы заново переживая случившееся в тот поздний вечер на косе… Признаться, наши с Дубком физиономии слегка окаменели от невольного ожидания, что госбез сейчас воскликнет с душевным надрывом: «А ведь я во всём виноват!.. Вяжите меня поскорее - это я пытался втянуть в свои грязно-чекисткие делишки юную милашку, а затем, опасаясь разоблачения, - оглушил-задушил-утопил!» Но не оправдал наших надежд плешивый, и не саморазоблачился. Наоборот - сделав короткую паузу, покатил бочку на кого-то другого… Но на кого конкретно - сказал не сразу. Вначале он повёл разговор о… Семчагине и Самсонове!.. Да-да, мы даже остолбенели от неожиданности, когда с ловкостью циркового фокусника вытащил Пётр Филимонович из рукава курточки эти две находящиеся ныне на слуху у угрозыска фамилии, и, слегка помусолив своими рассуждениями, со вздохом засунул их обратно в свой бездонный рукав, констатировав: невиновны!.. Не в лоб, без ненужной категоричности, как бы предположительно (но по смыслу - утвердительно и даже приказательно) нам было сообщено мнение госбеза: Самсонов к этой мокрухе совершенно не причастен, и «уж тем более» не причастен к ней Семчагин!.. (Мне особенно понравилось это самое: «уж тем более»…Самсон, стало быть, всё же казался гэбистам чуточку менее невиновным, чем Семчагин!.. Это, как если бы одну женщину признали чуть менее беременной другой!) Понятно, - ГБ не хочет, чтобы мы копали в этом направлении… Ну а куда же - можно копать?.. И тут в разговоре возникла крошечная пауза. Перед тем, как назвать определённого госбезопасностью кандидата на роль убийцы гражданки Скворцовой, Пётр Филимонович как бы колебался, размышляющее щупая нас глазками и определяя, созрели ли мы до окончательных выводов, или же ещё представляем из себя недоприготовленное блюдо, с которым ещё возиться и возиться… Но, надо полагать, мы с начальником угрозыска смотрелись уже вполне поджаристыми котлетками, поэтому наш гость, кончив ломаться, как девица на выданье, буднично сообщил: «У Аллы Витальевны был жених… Павел Аврахов. Ранее дважды судим, между прочим!.. Так вот, я так думаю: не он ли?..» И - замолк, сражённый необходимостью без стопудово железных доказательств выдвигать тяжкое обвинение против кого-либо, вполне возможно - и невиновного даже… «И что - есть зацепки?..» - судорожно сглотнув слюну, спросил Дубок. Помедлив для приличия, подполковник широко развёл руками: дескать, нет у нас ничего конкретного... Так… Лёгкие подозрения!.. Жених… ранее судим… во внешности что-то неподходящее… Кому и не валить, как не такому?.. В комнате воцарилось нехорошее молчание. Разумеется, спросить Петра Филимоновича мы могли бы многое. Скажем, с чего он взял, что Аврахов - жених покойной, если плотно занимающийся этой мокрухой уголовный розыск о наличие жениха у Скворцовой слышит впервые?.. (Хотя сам Аврахов в материалах следствия мелькал и раньше, но об этом - позднее). Почему госбезы так уверены, что Аврахов предлагал Алле нечто противозаконное?.. И, наконец, есть ли хоть какие-либо улики, позволяющие позднее доказать его вину на суде?.. (Вариант вопроса: сфабрикованы ли уже эти улики гэбешниками, или же они скромно переложили это неприятное занятие на наши плечи?..) Но всего этого мы не спросили… Правду наш гость всё равно не скажет, а вынуждать его лишний раз врать нам - было бы неблагоразумно, и в будущем такое поведение могло нам аукнуться… Оно нам надо?!. …Но был и ещё один вопрос, который нас сильно интересовал… Толкая милицейских розыскников в нужную для себя сторону при расследовании уголовного дела милицейской компетенции, госбезы должны быть уверены, что мы состряпаем конечное блюдо именно таким, каким им бы хотелось… Но ведь никакой гарантии на этот счёт у них нет!.. Давно прошли андроповские времена, когда любая чекисткая букашка ногою открывала двери в любой ментовский кабинет… Ныне ГБ не является самой привилегированной силой в нашем государстве. (Напоминаю: это писалось в 2000-м году). Нет, это - лишь одно из наших многочисленных государственных ведомств, ничуть не более авторитетное, чем, скажем, то же МВД… И, если быть совсем честным - куда менее пронизывающее все структуры нашего общества, и менее влиятельное, чем налоговики, прокуратура, та же милиция… Формально, быть может, за госбезами и остаётся высший приоритет в вопросах безопасности державы, но реально соотношение сил определяется близостью (или удалённостью) главы того или иного ведомств к Президенту державы. А ведь всем известно, что сегодня министр внутренних дел люб Президенту - как младшенький брательник, и уж никак не может быть оттеснён на задний план менее подвижным и более «прогибающимся» руководителем госбезопасности… В этой ситуации, вздумай мы не подчиниться откровенному диктату чекистов в расследовании по нашей епархии, ничего ОФИЦИАЛЬНО сделать они нам не смогут. А начни неофициально мстить и гадить исподтишка - напишем докладную своему руководству, те - своему, наверху доложат о «наезде» госбезов на ментуру нашему министру, тот накляузничает на ушко Президенту, и с кого-то из руководящих чекистишек - слетят погоны… Стало быть, должны появиться какие-то мотивы (или - стимулы) нашей старательности в исполнении спущенных Пётром Филимоновичем «указок». Таковых мотивов-стимулов в принципе может быть только два: страх или выгода. Нас могут либо подкупить чем-либо, посулив должности либо денежки в обмен на совершение тех или иных телодвижений, либо - запугать возможными неприятностями на тот случай, если мы окажемся непонятливыми, и расследование не примет нужного ГБ направления… И тут я лохнулся, проявив такую желторотую наивность, о существовании которой у себя к данному моменту даже не подозревал, и за которую, должно быть, мне будет потом стыдно до конца моих дней… На одну лишь короткую секундочку я подумал, что Пётр Филимонович явился нас подкупить!.. Что же он предложит в обмен на усердие персонально мне?.. Наверняка - аналогичную (или даже - с повышением!) должность в аппарате областного управления госбезопасности!.. Ну и - ещё одну звёздочку на мои погоны, вестимо… Капитан госбезопасности!.. Звучит куда лучше, чем - старший лейтенант милиции… Тьфу, даже язык зачесался от этого давно надоевшего мне словосочетания!.. Прав у меня станет куда больше, а повседневных обязанностей - куда меньше!.. И я не повторю глупостей «инициативников»… Никаких смертельно опасных авантюр - ни во имя призрачной «будущей державы», ни во имя собственного кармана даже, ну его… Всех денежек всё равно не зашибёшь!.. Засяду в своём новом кабинете, и честно запьянствую с рассвета и до заката, иногда лишь вглядываясь из служебного окошка в происходящее на окрестных улицах, и изумляясь: «Надо же… Уж и до таких похабств докатились?!.» …Мои сладостные грёзы прервал голос Петра Филимоновича. Как только он произнес первые два слова: «Лейтенант Алябьев…», - сразу же я опустился с небес на землю. Прозрел: никто и не собирался осыпать нас подарками из мешка деда Мороза… Как и всегда, было решено, что запугать - куда надежнее, дешевле и долговечнее, чем - подкупить…