Не связывай мою прямую речь ни снегом, никакой другой напастью. Вот узелки, вот узы, вот запястья, вот всё, что стоило беречь от проходимцев. Их не исчислял никто, они истаивали грязно, и ставни задвигались безотказно. Свет напряжённо вслед мерцал. Позволь упасть без права на подъём, сомкнув на простыне и крик, и ощупь. И ночь хранить, как образец, как росчерк того, что никогда мы не найдём...