Журфак-9-9. Лариса Лабарова Я – Болотовна по отцу, А Болот схож с булатом смыслом. Мне математика к лицу. Пристрастье к вдохновенным числам, Похоже, у меня в крови. И мать – Сэсэг – (цветок – по русски) – Оставшись с цифрой визави, Не испытает перегрузки, Преобразит её скорей, Не оставляя дольки лишней... Мне родина – село Торей, Джиджинского района – Нижний. В сиротстве вырос мой отец, Чья родословная сокрыта. На сердце – горьких тайн рубец. И каждая – слезой омыта. Сопротивленьем -- душ ловцу – Молчанье. Тайны – всесердечно... Кем были предки по отцу? Страх замыкал уста навечно -- И неизвестно, кто кем был Из прадедов в семействе нашем. Страх родословную сгубил. Что ведаем, о том расскажем. Те, что по линии отца, Предтечи, посылались в ламы, Что псевдоним для мудреца, Ученого – стояли храмы, В них ламы постигали суть Духовного миропорядка, К самадхи пробивали путь, Нирване... Это, если кратко. Один из братьев их в семье За батрака был оставляем, Семьи кормильца... Ясно мне: Дед по отцу таким был. Знаем: Он в Красной армии служил, Стал председателем колхоза К несчастью, он недолго жил – Ведь из лекарств – одна глюкоза – Болезнь лихая унесла, Война, тяжелая работа И хизнь в тревогах помогла... И повседневная забота О Болоте, моем отце, Сперва на бабушке лежала, Потом на брате... И в мальце Судьба -- печали отражала Всего народа, всей страны... Известно, что подвиглись в ламы Другие прадеда сыны... Сиротство долей и у мамы... Ученья школьного лишен, Отец пробился самоучкой. Необразован, но смышлен. Сперва с трудом карябал ручкой, Но в арифметике силен – Сперва пробился в счетоводы – И в совпартшколе после он Уже в немаленькие годы, Имея пятерых детей Дополучал образованье. И в клан райцентровских вождей Допущен... Обрела призванье С ним мама рядышком. Она, Не дотянув до аттестата, Пошла в учетчики. Жена Вождя райсовпартаппарата – То он начальник в ЦСУ, То в комунхозе самый главный – Еще и холила семью, Чтоб детвора ходила справной. Рассказывала, как росла. С одной лепешкой в бедной школе... Все горести превозмогла. Потом она в колхозном поле У огородников учет Вела, потом взял Болот замуж... Семья окрепла, ей – почет. В ней, крепкой, подраставшим, нам уж Отцовых трудностей не знать... Я – старшая. За мною – Бато, За ним – Баир... Я им – как мать. Семейное единство свято. А младшим нашим – вообще – И Соне и Дамдину славно. Житье – сплошное игрище... Перехожу к рассказу плавно О том, что помню с ранних лет. Отец мой, отслужив в Китае, Семейный начинал сюжет. Мы жили в Нижнем Бургалтае, Покинув временно Торей – Райком всевластен над партийцем. Бурятии известен всей, Причислен к самым важным лицам, Колхоза тамошнего босс. РаднА свет Николаич, с фронта Жену хохлацкую привез, Став Родионом... Впрочем, он то, С ее подачи называл, Себя охотно Родионом... Он и в делах не сплоховал: В соревновании районном, Республиканском «Мир»-колхоз Был неизменный победитель. Отец нас в Бургалтай привез. Он -- Яковлева заместитель По части счетной. Мать пошла Сперва трудиться почтальоном. При почте с ней и я была Глашатаем неугомонным: -- Зайдите взять газеты! – всем С порога громко возвещала. В газетах – буквы. Я поем – И почитаю... Начинала Образование с газет – Так получилось символично. С шести пошла учиться лет Умеющей читать отлично. Еще о именах бурят. Русифицируют по моде. Баир назваться Борей рад, А Болот, например, Володей. Я в детстве думала, что я Владимировна в бессознанке. Бурятской сути не тая, Мы носим имена в огранке. Отец купил просторный дом – Венцы из неохватных бревен, Полы из мошных плах. Скребем Их проволочной щеткой. Тронем – Смолистый поднимался дух. В хозяйстве – куры и корова. Зимою в дом с мороза – ух! Поем – и убегаю снова Играть на улице в снежки... Я в школе в русский класс ходила. В нем разных рас ученики, Национальностей... Любила Учителя... Серьезных лет, Опрятный, ростом невысокий Содном Найданович... Рассвет Судьбы души питали токи Учителя... Он добр, умен И к малышам имел подходы. Бурятскую одежду он Не надевал. Уже в те годы В ней ходят только старики. Он – в пиджаке, рубашке чистой. К учителю ученики – Как к Богу. Почитаем с истой И страстной верой, что дано Учителю знать все на свете. На генном уровне оно Заложено: Завидят дети Учителя – и перейдут Чрез улицу – респект полнейший! Дни школьные мои идут. Отличница я... Путь дальнейший, Когда уже четвертый класс Я в Бургалтае завершила, В Торей обратно кинул нас. Теперь райцентр расположила В моем родном селенье власть. Отец пошел на повышенье, В номенклатуру – вышла масть. Теперь мне продолжать ученье В торейской школе. Пятый класс. Предметники, другие дети. Внимательно глядим анфас И в профиль друг на друга. В свете Постановлений, что мудрей Буддийских мантр, позакрывали Нац. Школы. В русских тяжелей Ребятам, кои начинали В бурятских. Папа угадал, Меня отправив в русский мудро. Врасплох внезапно не застал Маразм начальственный. Вот утро В Торейской школе. У меня Любимая – математичка. К ней на уроки семеня, Я радуюсь. Мала, как птичка, Но в классе лучшая всегда. Учительница Антонида Михайловна такой горда. Науку трудную Евклида. По правде, если б не она, Я б числа вовсе не любила. Наставницей вдохновлена – И потому, что важным было, Усваиваю лучше всех. Вот с физкультурой незадача. Ведь я мала – и смех и грех. Расстраивалась, чуть не плача, Когда меня на левый фланг Учитель отправлял упорно. Стоять в хвосте – обидный ранг, Отличнице весьма зазорно. Я резво бегаю, в лапту Играю ловко и с задором. Мой голос слышно за версту – Не заглушаем детским хором. Бурятия... У нас – Байкал, Прекрасное земное чудо, Что в котловине между скал Лежит – загадкою для люда И местного и всей Земли. Байкал – он одухотворенный, Живой... Когда живу вдали Его сияньем озаренной, Байкал в мои приходит сны... Невыразимый дух Байкала – Буряты им вдохновлены – Не позволяет вполнакала Вершить лениво бытие. Он властвует над всей Сибирью, И, пребывая в забытье, Волшебном трансе рядом с ширью И глубью, далью, высотой Чистейшего на свете моря, Омоем душу чистотой Во избежанье лжи и горя. Байкал изменчив каждый миг И до конца непознаваем, Хоть прочитай три тонны книг... Вдали – прийти к нему мечтаем, Вблизи – не в силах отойти. Над сердцем власть его безмерна. Он жизни смысл и цель пути. Хранит бурята, чтобы скверна Не тронула его цеки... Байкал – он властелин погоды И триста тридцать три реки Байкалу в дань приносят воды. И целых полторы версты До дна у острова Ольхона. Байкал – источник красоты, А загрязнять его – греховно.... Шесть сотен верст его длины – Как меж Москвой и Ленинградом. В Байкал буряты влюблены И счастливы с Байкалом рядом. Бурятия... Суровый край – Тайга и тундра, горы, степи. Здесь соболю и белке – рай, Байкальской пресноводной нерпе. Хамар-Дабан и Селенга, Улан-Бургасы и Саяны, Хребты укрывшая тайга, Морозы, снежные бураны. Святые горы... По весне К ним ходят старики молиться. Вот Бурин-хан, знакомый мне – На весь район Джиджинский, мнится Святая главная гора, Где завершается молебен, Где славят жизнь – ет цетера, Где даже воздух был целебен. В Бурятии Джиджинский наш Боргойским овцеводством славный Район... В Москве ажиотаж: В столице великодержавной Всегда ценитель продпочтет Баранину с Боргойским брендом, Что на солончаках растет, На шашлыках и за обедом. Глубины вечной мерзлоты, Богатства, брошенные щедро На и под горные хребты, В бурятские леса и недра. Моя родная сторона, Бурятия, моя отчизна Однажды стала мне тесна. Звучит, я слышу, укоризна В унылом говоре боров: -- Неужто нас вдали не вспомнишь? -- В осеннем рокоте ветров. Так было. С правдой не поспоришь. В Торейской школе – пятый класс Закончила – и вновь подвижка. Шлют в Петропавловку сейчас, Большой райцентр... Уже привычка В семействе к перемене мест. Равнинное село в распадке И горные хребты окрест. Чем репортаж дополню краткий? Здесь агрофирма, АТП, Река Джида, вполне большая. Случившийся изгиб в судьбе Ведет, души не разрушая, Вперед... Раскинулось село Вдоль асфальтированной трассы В Закаменск. Город был зело Серьезен: тонны вязкой массы Руды, в которой молибден Он добывал для обороны... Я – между новых школьных стен – В шестом... А в классе – как иконы – Портреты Пушкина с Толстым. Друг с другом рядом вперемежку Буряты, русские... Простим Друг другу легкую усмешку, В которой вовсе нет вражды, Над непривычием обличий... Еврей, эвенк, татарин... Жди, Судьба, рожденья двуязычий, Многоязычий дружб детей... Бурятии известна школа Как сильная – и без затей И в ней я отличаюсь скоро. Сложны предметы – не букварь. Но я учусь на все пятерки. И математикой, как встарь Увлечена... Учитель зоркий Из Средней азии со мной Особо занимался, Ричард Доманович – давал одной Задачи потрудней – и тычут В меня соклассники перстом И дразнят Софьей Ковалевской... О Пушкине и о Толстом С русачкою Таракановской Могу я вдоволь рассуждать. А романтическая Анна Свет Николаевна подстать Тем образам, что я туманно В душе построила из книг, Сложив из героинь любимых. Хотелось походить на них, Прекрасных и неповторимых. Учительница молода, Подтянута, глаза сияют, Приятный голос... Нас всегда Ее рассказы вдохновляют О том, какие города, Театры летом навещала. Немало ездила тогда, Везде музеи посещала. И мы узнали от нее О третьяковке, Эрмитаже... Воображение мое Включилось... Постаралась даже Добиться, чтоб меня взяла Зимой в Москву со старшим классом... Поездка та в душе зажгла Мечту: Ленгоровским террасам Сумели выделить часок – И постояли у высотки. И греза клюнула в висок: Хочу здесь жить, учиться... Четкий Еще не складывался план. Но образ здания-ракеты Открыл воображенья кран – И все дальнейшие сюжеты Пристраиваемы к нему... Мы в школе ставили спектакли По классике и потому Произведения запахли И засверкали во сто раз Живее, ароматней, ярче Для исполнителей – для нас. И чувства в нас острей и жарче Способны сопереживать Татьяне Пушкинской и Анне Толстовской... Правда, класс принять, Учительницу, что к нирване Меня журфаковской вела, Был не готов. В нем Валентина Даниловна допрежь была Любимой всеми. Укатила, Но класс ее не позабыл. Энтузиазм Таракановской Ее не сразу победил, Встречалась с неприязнью острой. Но постепенно все пошло Как надо – при моем участье. Элитный, гордый класс зело В пристрастиях упорен.... Счастье – Быть в фокусе прекрасных глаз. Я выразительно читала, Негромко... Успокоив класс, Подходит, слушает... Соломка Прекрасных солнечных волос Пронизана лучами света – И вдохновляющий вопрос... Ее улыбкою согрета, С воображением в ладу, Я отвечаю вдохновенно – И я ее не подведу... Рассказывала нам, что ценно, Не скучно, вовлекала нас... Я постоянно ощущала, Что на урок приносит в класс Лишь дольку от того, что знала. Библиотека у нее Богатая – читала много. Мировоззрение мое Выстраивала... Педагога Такого, право, поискать... А мне досталась по везенью Такая в школе благодать. Ее таланту, вдохновенью Благодаря, мой интерес К искусствам несравнимо вырос... Учебы напряженной пресс Мой организм несильный вынес Лишь одному благодаря: Преподавали интересно. Ты физику не любишь? Зря. Наверное учили пресно. Георгий свет Михалыч нам Ее, как детектив, представил. Внимала пламенным словам, Он физиков великих славил – И фокусами удивлял Физическими, тем азартно И тугодумов вовлекал – И вдруг я чувствую внезапно, Что физика понятна мне И даже очень интересна... Муруев-химик был вполне Умелым ментором... Известно, Как важно, чтобы педагог Способен был увлечь ребенка И сложное бы сделать мог Простым... Вмещала головенка Моя немецкие слова С подачи строгой Валентины Владимировны... Кружева Немецких фраз сплелись в картины. В них Веймара и Бонна жизнь, Страны приэльбской и прирейнской... Ты с географией сдружись – Объемной, выпуклой и резко Контрастной станет для тебя Планеты зримая картина. Предмет свой искренне любя, Учительница им, Галина Никифоровна души нам Им наполняла, просвещала... Но ученическим делам Не все деньки я посвящала... Партийный лидер, мой отец Повадился возить доярок В театры – радость для сердец... Букет переживаний ярок. Когда наметится вояж, В такие дни «заболевала»... К нам подъезжает «экипаж» -- В автобус тотчас забегала – Мы едем в нем в Удан-Удэ. -- Юматов Ленина играет... -- Юматов, сам? Георгий? Где? -- В театре русской драмы... – Тает Сердечко. Ведь большой артист Московский радует талантом, Что, точно радуга, искрист, Сверкает ярким бриллиантом. У нас, конечно, не Милан, Но оперный известен так же. Бас Линхавоин Лхасаран Порой звучал в «Ла скала» даже. Да где он только не звучал! Он приглашаем на гастроли В Нью-Йорк, и Вену, и Париж... Я партии его, и роли, И голос не могу забыть... В балете примою Лариса Сафьянова... Как не любить Балет? Мне ни одна актриса Театра драмы не могла Доставить столько вдохновенья, Как балерина, что светла, Легка – летит от дуновенья Разбуженного ветерка... Директор школы в Бургалтае -- Туда семью судьбы река Партийной волею кидает, Был Линховоин, но Лодон – Отец артиста Лхасарана. Я к ним захаживаю в дом, С детьми певца дружу... Органно Звучал их папы гулкий бас, А девочки звонкоголосы, Лыгжима и Дарима... Час Потехи с ними радость нес и Незабываем... Сонм подруг... Вернее всех и ближе – Зина Из Будажаповых. Был круг Семьи ее велик. Картина Пестра: девятеро в семье Сестер и братьев... Зине, младшей, Доставшейся в подруги мне, Быть звездочкой... А дружбе нашей, Я верю, не страшны года. Она умела слушать чутко, А я болтушкою тогда Была. Разборчивая жутко. Была подруга развитой, Принципиальной, был характер С мировоззреньем – непростой, Но сильный – дружбы важный фактор. Интеллигентная семья Сестер учила в музыкалке... Дорога школьная моя Так быстро завершилась... Жалко... С медалью завершила курс Серебряной. Ты жди, столица! Я от мечты не отрекусь, Буряточка Москве сгодится. Ориентиром – МГУ Был неизменным. Почвоведом, Стать, биохимиком, могу, Но план судьбы о нас неведом. И я – в Москве. Земляк в МИСИ – Чувакин Женя дал приют мне. -- Ты документы отнеси, На тамошней приемной кухне С ребятами перетолкуй, Сориентируйся толково, А сдашь – устроим сабантуй... – Но первый блин выходит комом: Экзамены уже прошли Для тех, кто метил в почвоведы, К профессии мосты сожгли... -- Да ладно, разве это беды? Ведь ты редактором была Всегдашним шольной стенгазеты. Возможно, что судьба вела В писатели. Есть факультеты Гуманитарные... Журфак – Один из них – сдавай бумаги... -- Есть публикации?... Коль так, Бумаги не берем! – В напряге: Неужто мне и здесь – облом? К приемщикам взывает Женя И умоляет их добром Принять: -- Войдите в положенье: Бурятки-девушки мечта Прорваться в коллектив студентов Так вдохновенна и чиста... Возьмите и без документов -- Без публикаций можем взять Бурятку только на заочный. Экзамены сумеет сдать? -- Сумеет. Есть фундамент прочный. -- Коль сдаст – полдела. Ей тотчас Придется отыскать работу Про профилю... -- Согласна! Вас Я точно не введу в заботу. А год был шестьдесят восьмой. Экзамены сдала успешно. И литсотрудницей зимой Устроилась в районку спешно. Условье выполнено. Я Теперь заочница по праву, Студентка МГУ-шная. Район, гордясь, поет мне славу. Программы по предметам мне Прислали. Я читаю книги И адекватные вполне Пишу контрольные. Вериги Заочной жизни тяжелы. Роль литсотрудницы районной Мне нравится. Со мной милы Коллеги из редакционной Семейки – старцы, мудрецы Ко мне относятся, как к дочке. По селам мчусь во все концы И приношу в газету строчки, А в них – доярки, чабаны, Привесы... Для «Джиджинской правды» Моим заметкам нет цены, Хоть достаются не в напряге. Но наши бури и мороз – Враждебный репортеру фактор. Порой промерзу аж до слез, Но надо выдержать характер. Ни разу я не подвела С редакционного заданья Вернусь из дальнего села, Заметки сдам – сажусь за знанья... Зимой мне вызов не пришел -- На сессию не отпустили. Злой чей-то умысел, прокол? Не знаю... К счастью, разрешили Весной мне и за зиму сдать. Я второкурсница, но сразу Решила снова поступать. Заметок много – и отказу Теперь уж точно не бывать. Меня в высотке поселили С Мироновой. Ей исполать Со старшекурсницей делили Мои тревоги. Поддержать Умеет Люба честь-по чести. С чувашкой Любушкой сдавать. Экзамены ходили вместе. С поддержкой легче поступать. Я прорываюсь на дневное. Велят немецкий продолжать. -- А я хочу английский! – ною, -- Немецкий ваш совсем неплох, Есть смысл овладевать им дальше. -- Никто с английским не помог, Никто меня не слушал даже. Миньковская... Суровый взгляд... Мы перед нею, как младенцы... --Да, все в Америку хотят, Но Родине нужны и «немцы»... – И началась другая жизнь. Я сразу для себя решила, Что главное – Москва... Свершись, Ее над сердцем власть и сила. Мне семинары не страшны – Я подготовлена заочным. Манкам столичным нет цены – Я словно под гипнозом прочным. Театры, Пушкинский музей, Манеж, Кузнецкий, Третьяковка... В литинституте сто друзей – И я к ним пробираюсь ловко Сквозь все заслоны. Там читал Джамдинов страстно зарубежку. Там Сулейменов выступал, Лиратов разбирал вразбежку Студентов опусы при мне... Душа моя цвела, лучилась. Образованием вполне Довольна: лишь тому училась, Чему хотела. Остальным Манкировала. Пропускала Всех больше лекций. Не ценим Истпарт был мною. Улетала С него билеты добывать К Любимову, Эфросу... Встречи Нельзя с великим пропускать... Истпарт, нам нравственность калеча, Сух, как солома, тускл и лжив В театре чуть не каждый вечер, Что, вдохновенье предложив, Был сказкой и народным вечем. Пусть – на галерке, пусть гляжу – Из-за колонны краем ока. Я в мир искусства ухожу, Что поднимал меня высоко... А сессии сдаю легко – Соображение вывозит... Кучборская... Ей далеко До мэтров горьковских. Наводит Обычно скуку на меня... Татаринова элегантна И женственна. Ее ценя За то, что празднично и внятно Она читает свой предмет, Я к ней на лекции ходила. Средь прочих – предпочтений нет... Я «Современник» полюбила В Большой ходила белым днем, Купив билеты в переходе. «Спартак»... Царят Васильев в нем С Максимовой, Лиепой... В моде И Алексанлр Годунов, Красавец, идеал мужчины... От восхищения нет слов... Лиепа... Верю, нет причины Чтоб не найти. И я найду Такого же – для жизни – друга... Сижу в галерочном ряду... Лиепа гибко и упруго Взлетает, кружится, стоит... Неповторимо, невозвратно. Мужской прекроасный индивид – На прочих и глядеть отвратно. А впрочем, есть один, Семен, Кто интерес мой вызывает. Жаль, сильно в Томочку влюблен И та его не отпускает Из-под контроля ни на миг. Боится – уведут спортсмена. Он день-деньской в завалах книг, Но говорят, что вдохновенно Кропает славные стихи. Но не подступишься. Тамара... Ох, наши тяжкие грехи Порой доводят до угара... Я на Плисецкую хожу В большой балет, на Семеняку, Тем вдохновеньем дорожу, Что дарят женщины... Однако... «Шопениана»... Глазунов И Фокин музыку поляка Пришедшую из страстных снов Перевели в балет... С журфака Сбегаю, чтобы вновь и вновь Прекрасноликого Лиепу, В душе рождавшего любовь Увидеть... Наполняет «репу» И душу музыка... В мечтах Я тоже возношусь над сценой. Лиепа в грезах, светлых снах, Невероятный, несравненный... Пожалуй, я люблю Большой Сильнее даже, чем Таганку. В мир музыки здесь всей душой, Всем сердцум погружаюсь... Планку Атлантов держат высоко С Архиповой... Их слушать рада. Вплываю в музыку легко Хоть из галерочного ряда. Еще один кумир – Муслим. На все хожу его концерты. Где б он ни пел, я в зале с ним. Ему сердца людей отверсты. Когда Высоцкий и Шарко Играли, с ними Золотухин, Пусть на галерке, далеко – Я в зале. Вспыхнув, не затухнет Сиянье вдохновенных душ В Вахтанговском и малом тоже Есть те, кто дарованьем дюж. Ты смотришь – и мороз по коже. Был Плотников таким Борис. Борисову я выделяла Как лучшую из всех актрис. Она – подобье идеала. И Яковлева хороша В театре, что на Малой Бронной. Вот с этими моя душа Грустила и цвела синхронно... Экзамены... В таких делах Осечек допускать не станем. А на картофельных полях С Бояркиной рекорды ставим. А вольный выдастся часок – Сбегаем в сельскую лавчонку. «Муму» -конфеты на зубок Порадуют в трудах девчонку... Мне небывало повезло: В высотке со второго курса Я поселилась – и пошло: Все старшекурсницы толкутся В моей каморке. Нарасхват У старших, опытных девчонок. Воспитывают, норовят И накормить... От них, ученых, Я многое переняла, Что надо знать о профессуре... Бывало, Скоркина вела Меня в кино... Отнюдь не всуе Уроки старших по судьбе Доброжелательных наперсниц Записываю в ум себе. У старших больше, чем ровесниц Житейской мудрости уже... Миронова, две Валентины И прочие моей душе Близки – они серьезны, Чинны, Шабанова с Цветковой. Мне Со старшекурсницами славно. Но нашей группы я не вне – Общаюсь ровно, полноправно... Томлюсь в журфаковской деже... Лопатников, наставник группы, Поставил нас на рубеже, Где можем доказать: не тупы И к журналистике годны. Он наставляет в ремесле нас. Потом на практике должны Продемонстрировать не леность, Не неумелость, а вполне Оформленный и четкий навык. Лопатников по нраву мне, А Киселев – с носярой набок Мной изначально не любим – По оформлению газеты... Физвоспитанье... Как-то с ним Не подружилась... Эстафета, Гранаты, брусья, и прыжки – К ним плоховато приловчилась, Однако не пошла в «сачки» -- И плавать все же научилась. Физрук мой школьный Шишмарев, Да, Александр свет Николаич, Увлекся мною – будь здоров. Пятерки ставил... Вспоминаешь Теперь то времечко тепло... Сводил с «великим и могучим» Нас Вакуров. С ним повезло: Преподавателем был лучшим. Заметен результат тотчас: Мы стали грамотней в диктантах Сверхсложных. Поднимает нас Владенье русским. При талантах Любых писательских – не знать Правописание – постыдно. Мы будем мэтра вспоминать Всю жизнь с любовью очевидно. И Шведов был, шекспировед, Звезда средь профессуры серой. Ему ответить тет-а-тет – С баталией сравнимо целой. В немецком повышаем класс А Миловидова Раиса Васильевна приводит нас В кондицию... Всегда грозится, Но, в сущности, она мила. С Бояркиною приглашала К себе домой, а там была Простой, сердечной – и без жала... Философ Селезнев, ценя Мои ответы в семинарах, Серьезно приглашал меня На философский... Я на парах По диамату – Цицерон – И Селезнев меня заметил. -- Н философский надо, -- он Твердит перевестись! – Но эти, «Философы» -- ходил слушок – Все шизики... На самом деле Из их общаги – просто шок – До нашей в час ночной летели Такие вопли... Погожу Я на шизфак переводиться, На наш спокойно похожу, Где, в общем, нравится учиться. Военка... Вот еще один Сюжетик, нагонявший скуку. Но ходим, делаем, глядим, В уколах набиваем руку... А после сессии лечу В Улан-Удэ – практиковаться. Я в «молодежку» прихвачу Все знания... Поудивляться Пришлось. Здесь только из ИРГУ Выпускники – они ревниво Следят: а что и как могу? Порой со мною некрасиво, Неправедно себя вели. Я трудности преодолела. Статьи на полосу пошли Мои – на первом плане дело. Была отмечена не раз За них на коллективных сходках. Не акцентируя рассказ На тех изюминках, находках, Что прочих ставили в тупик, Отмечу: практикой довольна... И снова мы в завалах книг И группа продолжает войны И с профессурой, и с собой... И обстоятедьства, и время Нам осложняют трудный бой. Но доблестно учебы бремя Несем мы виз-а-ви с Москвой... Землетрясения и льдины Эпохи фоном, но гурьбой В учебе мы до середины, До перевала добрели. Пойдем без колебаний дальше. А лучший город всей земли Обязывает жить без фальши...