17. ТАКТИКА ДОПРОСОВ. Ещё пара дней ушла на сбор дополнительной информации о «четвёрке», и вот, наконец, к 22-му февраля мы решились в открытую интенсивно взяться за главных фигурантов… Тем более, что все иные варианты были уже отработаны, и отброшены как бесперспективные. Утром этого дня явившиеся ко всем четверым на адреса оперативники вежливо попросили их «буквально на минуточку» проследовать в РОВД, «для дачи разъяснений по некоторым возникшим вопросам…» В райотделе же их рассадили по разным комнатам, и начали допрашивать. Вначале - вполне уважительно, но затем, постепенно ужесточая тон, использовали все проверенные временем и отработанные приёмы и способы морального и физического пресса… Разумеется, по ходу допросов всё время уточнялось, - получают ли подтверждение наши смутные подозрения… Положительный ответ - оправдывал бы применение против допрашиваемых «особых мер воздействия»… А отрицательный - всё яснее и прозрачнее вырисовывал бы их незапятнанность и не вовлечённость в злодейство, обязывая нас не выходить в работе с ними за определённые рамки и правила приличия… …Чем конкретно мы располагали против них на данный момент?.. Ничем!.. Ни орудия убийства, ни свидетельских показаний, ни вещдоков, ни, наконец, внятных мотивов… (Впрочем, на Руси «вместе пили» - это мотив!) Единственное, чем мы располагали – это убеждённость нашего руководства в том, что события НЕ МОГЛИ развиваться так, как эти четверо описали их в показаниях. Но из этого вовсе не обязательно вытекало, что они же - и убили… …Кстати, о мотивах. Начальник угрозыска давно уж акцентировал внимание оперов на том, что посылали Бегуна за четырьмя окорочками, а обнаружено их при трупе было - только два. Сразу возникало предположение, что часть отданных на покупку закуси общаковских бабок Мальков пропил, за что при возвращении на адрес ему и «предъявил»… Он, оскорбившись, ответил матом… Вспыхнул скандал, сверкнул скальпель, хлынула кровь… Скажете - маловероятно, чтобы человека убили из-за такой мелочёвки?.. Ха!.. Могу рассказать кучу случаев, когда лишали жизни и по куда более смешным причинам… Скажем, бабка не дала 16-летнему внучку мелочь на пачку сигарет, а тому курить жутко хотелось, вот и проломил черепушку противной старушенции молотком… Каково, а?.. В общем, решились наши отцы-командиры на радикальные меры по одной - единственной своей личной убеждённости: что-то тут не то… Но ведь и это - не мало, если разобраться… Сплошь и рядом приходится разрабатывать таких фигурантов, в отношении которых у оперов не только нет убеждённости в их виновности, но напротив - они руку готовы дать на отрез, что те - невиновны!.. Однако и в этих случаях по разным своим соображениям вонючее начальство может приказать: «Засунь возражения себе в задницу!.. Иди и работай, и коли на сознанку, пока не велим обратное!..» И - идут хлопцы, , и «колют»… Старательно исполняет всё полагающееся в подобных случаях, но нет в их действиях огонька, увлечённости, интуиции, того верхнего чутья настоящей «легавой», которое позволяет легко находить самый слабый, фактически давно исчезнувший след… Ну и, разумеется, отличных результатов при таком отношении к делу от оперов - не дождёшься! В расследовании любого преступления, особенно на той его стадии, когда ты уже имеешь подозреваемого, и работаешь с ним в своём кабинете, очень многое зависит от очень малого. От настроения опера, например… От того, хорошо или плохо он сегодня пообедал, от утренних разговоров с супругой, от оценок в просмотренном наспех школьном дневнике сына… При одном и том же наборе фактов, обстоятельств и фигурантов - можно, подсуетившись, исхитрившись и поднапрягшись, сотворить конфетку, создать настоящий шедевр на пустом месте!.. И вся имеющаяся в твоём распоряжении мелочёвка под напором твоего обаяния и энергии видится внимающему тебе «клиенту» как мощнейший, вдавливающий его в землю обвинительный утёс! Легко и небрежно опрокидываешь ты его жалкие оправдания, и он, невольно поддаваясь твоей воле, капитулирует, вскидывая вверх свои руки в ситуациях, когда ещё мог бы сражаться и сражаться… Но бывает и наоборот: всё валится из рук… В таких случаях лучше и вовсе на работу не являться!.. Но - приходится… служебный долг… да и уволят за прогул, чёрт их дери… Вот тогда-то бандитам чаще всего и удаётся безнаказанно уходить из наших рук!.. …Теперь вернусь к событиям того февральского дня. Ещё накануне начальник угрозыска вместе с дядей Лёшей определили стратегию и тактику будущих допросов. Они выделили самое слабое звено четвёрки, решив именно на нём сконцентрировать максимум усилий, в то время как остальных - допрашивать (пока что) лишь «попутно», в полсилы… Сломив сопротивление первого (если сломим, если окажется, что и впрямь – виновен!), мы на основе полученных от него признательных показаний уж более увереннее расколем второго, а когда сознаются двое - тогда и остальные изменят показания в нужную нам сторону. Итак, главным вопросом было: кто же - наислабейшее звено?.. Кто самый малодушный, наиболее созревший для «явки с повинной»?.. Казалось бы, ответ очевиден: баба!.. Сам Бог велел мужикам управлять дамским полом… Наорал на Лилию Щербакову, дал ей парочку освежающих оплеух - она и рада подписаться под чем угодно, пока гады-менты не добавили… Но плюньте в глаза тому, кто считает женщин легкой добычей ведущих расследование розыскников!.. Ни хрена… Это мужики крошатся и гнутся со страшной силой от малейшего напора, дамы же обычно – упорней и изобретательней в отмазках, психологически грамотней притворяются, тоньше лгут, и в случае надобности - им проще давить на слезу… Да и колотить женщину оперу-мужчине не с руки… Ещё какой-нибудь наркоманской лахундре или бомжихе-алкашке врезать от души - куда ни шло, но чтоб без ну очень весомых причин поднять руку на нормальную, в общем-то даже привлекательную женщину уважающему себя оперу - за падло!.. Тем более это касаемо Лилии Щербаковой… Крепкий орешек!.. С налёту - на расколешь… Соломатин тоже на роль слабака не годился… Кремень!.. Я такой типаж позднее не раз встречал, пытался с ним работать… Ещё когда такой характер слегка разбавлен тягой к наркоте или выпивке - можно как-то сманеврировать, нацелить его в нужную точку… А иначе – голяк, однозначно! Такие колются лишь при железобетонных уликах, да и то… Есть совсем уж упёртые, готовые и на электрическом стуле твердить: «Не убивал!.. Невиновен!..», - хотя и ежу понятно, что мочил именно он, потому как больше и некому… …С евреем тоже предвиделись тёрки - хитроват, да и национальность эта слишком уж привычна к противоборству, ко всяким притеснениям и испытаниям… Вот когда появятся неопровержимые доказательства вины - тогда да, тогда еврей путём логических размышлений придёт к выводу, что отнекиваться далее - неразумно, и куда разумнее, признав очевидное, - покаяться… Но не раньше!.. …Кто ж у нас в итоге остаётся?.. Правильно - Дмитрий Щербаков!.. Характер - слабый (при живом муже жена гуляет по—чёрному - одно это про многое говорит!), прочного жизненного фундамента нет, прочными симпатиями и антипатиями не наделён… Кроме того, была потенциальная возможность сманеврировать в отношении его супруги. Типа: «Колись, сучяра, или твоей женульке сделаем гадко и больно!..» Он мог втихую презирать и даже ненавидеть её, но всё ж - близкий человек… Неужто не заступится?!. Ужель не даст «чистосердечные» во имя её спасения?!. Тем более - наверняка и самому невтерпёж покаяться… Небось, совесть уж давно замучила, а тут мы щедро предоставляем ему шанс рухнуть на колени перед суровым, но справедливым правосудием, возопив очищающее: «Вяжите меня!.. Это я Игната-мученника порешил-порезал…» Итак, муж-рогоносец Щербаков становился на данном этапе следствия фигурой №1, - тем самым слабым звеном в цепи, которое и следовало разорвать, чтобы вся цепь распалась. …Ещё одно событие утра 22 февраля 199… года заслуживает упоминания: сюда в Заводской РОВД, ненадолго заскочил новоназначенный (в конце прошлого года) начальник городского УВД. Полковник был невеждой, хамом, запойным «синяком» - опера ещё натерпятся в последующие, показавшиеся нам такими долгими года его правления… Тогда же он только начинал на этом посту, но уже выжил из «конторы» немало достойных работников, и порядком «достал» многих других… Его двумя главными коньками было: повысить раскрываемость преступлений до 100%, и снизить алкоголизацию личного состава в служебное время до нуля. (Как и многие алкоголики, кстати, прочих алкашей он на дух не выносил – видел в них своё отражение, и - комплексовал!) По всем райотделам пронеслась компанейская волна увольнений оперов, участковых и следователей по одной-единственной причине: будучи при исполнении (а особенно – ещё и в форме!!!!!!!), они позволили себе публично употреблять (или хотя бы готовиться к употреблению) алкогольные напитки! Бухавшие по-чёрному в любое время суток розыскники лишь почесались: «Всех не уволишь!», но всех и не увольняли – лишь некоторых, «засветившихся», а «засветиться» в случае невезухи мог практически каждый… В общем, неуютно стало на душе у городских оперативников!.. …И вот в то утро, заехав в Заводской РОВД и дав разгоняй всем, кто попался под горячую руку, полковник уже выходил из здания, чтобы ехать дальше, по своим важняцким алкашно-руководящим делишкам… И тут навстречу ему в двери сунулся старший опер Харитонов… Да ещё - в каком виде?!. С опухшей от постоянного бухла харей, всклоченный, угрюмо-раздражённый с утреннего бодуна, в грязном, дырявом, пожмаканном пальтишке, ощутимо попахивающий перегаром, свежей блевотиной и мочой… В руках это занюхано-загаженное, вконец испитое существо держало не что-нибудь, а - две сетки с водочными бутылками, общим количеством в 10 штук (в предвкушении напряжённого рабочего дня Харитонов готовил запас)… И это - когда даже за одну-единственную внесённую в РОВД бутылку нынче вышибали пинками под зад, не взирая ни на какие заслуги!.. Но была и ещё одна, воистину ужасающая подробность!.. Понятно, что милицейской формы, как таковой, дядя Лёша давно уж не носил. Старая превратилась в ветошь, а новую ему не выдавали (слишком позорил бы он её своим внешним видом)… Да он и не рвался её получить… Но в этот раз, не желая толкаться в общей очереди у водочного прилавка, дядя Лёша перед походом в магазин позаимствовал у дежурного милицейскую фуражку. Без неё он смотрелся заурядным алкоголиком, которому и в морду дать не обидно, в ней же - представитель власти, имеющий права карать, миловать и брать водяру без очереди… (Была ещё и ксива, но её таскать с собою, как и табельное оружие, вечно буховый Харитонов опасался)… И теперь представьте это вонюче-страшненькое огородное пугало, которое пёрлось в РОВД, будучи в милицейской фуражке (признак сотрудника органов!) и таща две сетки водочных бутылок!.. Ужас!.. Большего поношения и форме, и «конторе», и, персонально, главному её городскому представителю - трудно себе и представить!.. …Полковник открыл рот для гневного рёва - и застыл с открытым ртом… Он ведь был хоть и дурак, но - не совсем. («Совсем дураки» милицейскими полковниками не становятся). Сказать дяде Лёше в данной ситуации хоть слово - значит, сказать ему ВСЁ. А сказать ВСЁ - и тогда сразу же надо вышвыривать его с работы за «дискредитацию высокого звания»… Оснований к этому налицо - миллион с гаком! Но делать этого - НЕЛЬЗЯ… Знающие люди на пальцах уж объяснили начальнику городского УВД, что реальная, не высосанная из пальца и не «схимиченная» раскрываемость преступлений в Заводском РОВД на должном уровне поддерживается лишь благодаря капитану Харитонову! Убери эту могучую опору правосудия - и показатели рухнут!.. Надо это начальнику горУВД? Не надо. Совсем не надо!.. И чтобы ни делал сейчас старший опер, каким ужастиком ни смотрелся бы этот охреневший гондон - ну не может полковник сказать ему ВСЁ, и всё тут…. А сказать он может лишь часть правды, и - лишь слегка пропесочить для виду и сохранения собственного лица… Но ведь и это - небезопасно!.. Эвон каким зверем зыркает дядя Лёша на вставшего у него на пути высокого начальника!.. Ты ему сейчас - деликатную укоризну, а он тебе - сеткой с водочными бутылками да как вмажет по гляделкам, а потом как засандалит ногой в пах, да там и второй сеткой с бутылками по макушке упавшего как добавит от всей души!.. Скандалище!.. Совершенно же спившийся и деградировавший человек… И никого не боится, ибо терять ему уж - нечего… Такого - или гнать в шею без всяких предисловий, или - терпеть до последнего… Гнать нельзя, как уже говорилось… Остаётся только - терпеть, крепко стиснув зубы! Два тёртых и мятых жизнью (хоть и с разными судьбами) алкаша в милицейских фуражках мрачно застыли статуями, пялясь друг на друга. Дяде Лёше хотелось боя!.. Надоело всё - работа, жизнь, люди… Вот сейчас эта руководящая манда вякнет хоть одно осуждающее слово, и сразу же - стеклотарой ему по морде, туфляром – в яишню, а там - и от души попинать рухнувшее тело ногами… Хотя бы напоследок отвести душу!.. Но - молчит «полкан», словно язык проглотил… Боится вякнуть, сучяра!.. Знает, с кем дело имеет, и - боится… Эх, дядя Лёша!.. Тебе ударить бы первому, проявить инициативу, отметелить подлого «полкана» по полной, но… Не решился!.. Всё ж - немножко жаль расставаться с пусть и проклятой, но приносящей какой-то доход и привычной службой… А на что же бухать, если - выгонят, да ещё и без права на пенсион?.. Ответить ударом на оскорбительную реплику - это да, это святое, но раз это руководящее дерьмо молчит в тряпочку, то чего ж самому на рожон лезть?!. Так они молча и разминулись. Полковник пошёл к своему автомобилю, и по его напрягшейся спине чувствовалось: опасается, что дядя Лёша швырнёт ему бутылку в спину!.. А по устремлённым ему вслед выпученным гляделкам дяди Лёши ясно было: и хочется ему кинуть, но и - колется… Так и не кинул!.. У наблюдавших эту сцену из окон сотрудников РОВД из груди единодушно врывался вздох разочарования!.. …Машина повезла сановного алкаша дальше, а несановный бухарь Харитонов вошёл в здание райотдела. Сегодня его ждало много тяжёлой работы!..