Ведь я – всего лишь оттиск того, кто в бешеном пламени плавилен вылепил плоть из глины и слова. Я – памятник его. Нежными пальцами выпестованное торжество формы и Духа – кромешного панциря его, где солнце ликует у горна, и предвестник утра его – соловей в тишине рассыпается в крик. Я невеста его… Песня Сольвейг раздается - играет Григ… И от тьмы отслоившаяся слюда – день ложится пространству на грудь, причащаюсь дыханьем его, сюда расплескавшего всю свою грусть. Допивает июль, подходящий к концу, гущу ночи, как стынущий кофе, и рассвет, как глаза, прикованные к лицу на вершине Голгофы. Первый луч, пробивающийся едва, гладит холку листвы, будто шерсть, и фигурки приходят в движенье: Е2 Е4, Е6… Я – всего лишь страница, где с новой главы каждый миг превращается в быль, что когда-нибудь космос дотла, увы, сожжет и смахнет с себя пыль. Бьются древние радиоволны о твердь земную, как сердца стук, того, кто во мне составляет на треть пустоту – замыкается круг…