Кто-то играет на виолончели, Но беспрестанно фальшивя все «ре». Мерно скрипят пожилые качели. В старом, обветренном, тихом дворе. Август. Воскресная ждёт беззаботность. Солнце висит над усталостью крыш. Можно забыть, хоть на день, о работе. Полдень. Двенадцать. Ты всё ещё спишь. Запах духов, полированный столик, Утренний кофе, к полудню остывший. «Нет, я не сплю. Ой! А времени сколько?» - Отклик на голос, тебя разбудивший. Я умолкаю. Оставлю в покое, Сон твой. Присяду тут с краю постели. Нарисовал бы портретик с любовью «Спящая ты», жалко - нету пастели. Запоминаю лицо на подушке: Правильный милый, чуть вздёрнутый нос, Хвалятся гордо серёжками ушки, Глядя заманчиво из-под волос. Кожа лица цвета сливочной пенки, Сонный румянец на бархате щёк. Мягко коснулся губами коленки, Нежно настолько, насколько я мог. Сон твой, по-прежнему, был безмятежен. Мерно стучали стенные часы Мой поцелуй. Он был трепетно-нежен, Были недаром побриты усы. С пальцев руки, осторожно, к запястью,… Вверх по плечу, к ослепительной шее … «Я проспала?» - «Да. Вставай же скорее» - «Кофе готов?» - «Он остыл, моё счастье». Ты протянула, по-детски, мне руки. И, улыбаясь, прижалась к груди. Поцеловала, как после разлуки. Я обезумел…- «Проснусь, погоди». Дальше возможны одни многоточья. Словно в тумане минуты летели. Счастлив! Любим! И ещё помню, точно: Полдень. Скрипят пожилые качели…