Она стояла на самом краю крыши и смотрела в уходящее за горизонт солнце. Закат был прекрасен. Нежно-персиковые облака стелились над летним городом. Над садами и парками плыла лавандовая дымка. Уже была середина июля и почти все автомобили разъехались по южным городам, а так же селам и прочим местам для отдыха. Ей тоже хотелось поехать далеко от этих мест. Просто ехать и ехать. На некоторое время останавливаться для отдыха в небольших гостиницах, что мостились у дорог, чтобы потом с новыми силами продолжить путь. Это единственное желание, которое еще оставалось живым в ее маленьком сердце. Но… как всегда было много но. И самое главное, ради которого она сюда пришла, чтобы осуществить свое желание, которое просто не могло не иметь место в ее жизни. На крышу этого здания. Это был самый прекрасный (на ее взгляд) дом. Он был чем-то похож на Парижский собор. Девушка всегда любовалась им, когда доводилось проходить мимо. А также всегда хотелось побывать там, на верху и посмотреть на город с высоты именно этого сооружения, т.к. по представлению вокруг него находились зеленые сады и парки, а так же царила полная тишина и уютная гармония между миром машин, людей и деревьев. Она достала из маленькой сумочки пачку сигарет. Тонкие женские сигареты еще больше подчеркивали ее женственность и утонченность. Проглотив горький дым, она закашляла, т.к. никогда прежде не курила, но всегда хотелось попробовать. Это ей напоминало красивых женщин из журналов или фильмов, которые добивались всего, чего хотели и курили так… чтобы казаться более независимыми и раскрепощенными. Кашель не проходил, и она решила просто подержать тонкую палочку между пальчиками. Потом, откинув голову назад, она смотрела на закат и вспоминала все, что происходило с ней в этой недлинной восемнадцатилетней жизни. Еще с пятилетнего возраста девочка не была обделена вниманием взрослых. Они ее просто обожали. Да и как тут было не любить такую красавицу. Светлые волосики завивались в непослушные кудряшки, обрамляя личико с огромными голубыми глазами. Губки были пухлыми и даже чем-то напоминали обиженные губы куклы. Да и сама она походила скорее на куклу, а не на живую девочку. И к тому же имя у нее тоже было кукольное – Вероника. Да, родители в ней души не чаяли. Особенно папа. Он так высоко ее подбрасывал вверх, а она так смеялась из-за того, что так щекотало в животе и оттого, что в самой вышине ей было видно все: и дома, и старые качели, и все старушки на лавочках в их стареньком закрытом дворике. Она просто обожала взлетать так высоко, а потом вниз, а потом опять вверх. Казалось, что в детстве это было ее любимое занятие: вот так летать. Мама же всегда ее баловала. Наряжала в самые красивые платья и повязывала огромные банты. От таких нарядов девочка еще больше походила на большую куклу. Но вот ей исполнилось восемь лет… и случилось то, о чем маленькая девочка не могла даже думать. Ее отец ушел от них. Однажды утром она проснулась, а его уже не было. Не было его плаща и ботинок, его пепельницы и старого словаря. Они просто исчезли вместе с ним в неизвестном направлении. Это у же потом, в более старшем возрасте, она узнала, что он ушел к другой женщине, но по какой причине так и не поняла. Мама стала очень нервной и придирчивой. Вероника изо всех сил старалась понять, что произошло и как, но вместо этого мать отмахивалась от нее со словами: «Уехал в командировку». Но ей ведь было не три года, она то прекрасно понимала, что так долго командировки не длятся, и что мама очень опечалена отсутствием папы. Девочка пыталась поддержать маму как могла. Она старалась учиться очень прилежно и не шалить, а на перемене рисовала ей картины. Мама грустно улыбалась ее творениям, и казалось, что ей все равно. Но вот однажды произошел случай, который был так и не понят Вероникой. На перемене они с одноклассниками играли в прятки, но прятались не сами, а прятали вещи друг друга в определенные места. Водящий (он же хозяин предмета) должен был определить, куда спрятали его веешь. В самый разгар игры Веронику вызвали в мед. кабинет, чтобы проверить прививку. А ее одноклассники забавы ради решили спрятать учительский футляр от очков. Никто из детей не захотел брать к себе учительскую вещь. И поэтому было решено спрятать футляр в портфеле Вероники. Когда девочка вернулась в класс, то учительница доставала из ее портфеля свой футляр от очков. Потом были крик. А одноклассники Вероники так ни в чем и не сознались. Она пыталась объяснить, что ничего не знает и что, ничего не брала. Но дети так и не рассказали всей правды. Потом в школу вызвали маму. Девочка надеялась, что хоть та поверит ей. Но случилось иное. Веронику ожидал жуткий скандал и обвинение ее во всех смертных грехах. Она не понимала, почему ее собственная мать не верила ей. В завершении всего девочка получила жуткую пощечину и была заперта в маленькой темной комнатушке, скорее напоминавшей кладовую, чем комнату. Просидев там три часа девочка начала задыхаться и если бы мать не подоспела вовремя, то она, скорее всего, умерла бы. Так у Вероники появился страх замкнутого пространства. Она уже никогда не садилась в лифт и не ездила общественным транспортом в час пик. Шли годы. Когда ей было одиннадцать почти все мальчишки в классе изводили ее дергая за волосы или задирая юбку, а иногда она получала от них тумаки. Это теперь ей стало понятно, что она просто нравилась мальчикам, и они таким диким способом выражали свою любовь. Но тогда это было просто кошмаром. Она попробовала заикнуться об этом матери, но та ответила, что если ее бьют, то она сама в этом виновата. Да и вообще маму Вероники больше заботила своя личная жизнь, которую она пыталась устроить, то с одним кавалером, то с другим. Когда у нее это получалось, то девочка была спокойна, т.к. на ней не пытались выместить зло, а когда нет, то мама отрывалась по полной программе. В пятнадцать лет Вероника стала превращаться из маленького бутончика розы в уже набирающий силу красоты цветок. Подруги считали ее слишком ветреной и способной закадрить любого парня. Они хотя и были симпатичными девчонками, но на фоне Вероники они просто терялись. Девушки часами проводили время перед зеркалом, а ей достаточно было мило улыбнуться и естественная красота начинала светиться еще более дивным светом. Хотя она никогда не задавалась и не пыталась идти на контакт с противоположным полом другие девчонки никогда не звали ее с собой гулять, особенно если намечалась встреча с парнями. Постепенно все подружки Вероники просто перестали с ней общаться. Потом начались новые проблемы с мамой. Это было хуже всего происходящего ранее. Мамины ухажеры стали очень пристально обращать внимание на Веронику. В самом начале это были невинные мягкие игрушки, а затем, когда пошли букеты цветов и коробки дорогих духов. Материнское сердце не выдержало и стало мстить. В начале она стала покупать Веронике вещи, которые мешковато смотрелись на ней и совсем не придавали фигуре стройности, затем пошла одежда из секонд хенда. А еще она прекратила давать дочери деньги на карманные расходы, а выдавала лишь необходимую на данный момент сумму или же покупала сама. Но это не помогло, т.к. девушка даже в старой и некрасивой одежде была очень красива, казалась, что она украшает и подчеркивает одежду, а не вещь ее. Только ровесники посмеивались над ее видом, а нехватка карманных денег привела к тому, что девушка перестала ходить в кино, кафе и прочие места, где требовались финансы. Она вплотную занялась тем к чему стремилась ее душа. Вероника стала рисовать. Хотя у нее не было за плечами художественной школы, т.к. мать считала это увлечение глупостью, но девушка рисовала прекрасно. В начале это были попытки срисовывать чужие произведения, затем она пробовала рисовать с натуры. Она изучала книги по художественному рисованию, иногда ходила на выставки картин. Самым излюбленным занятием стали походы далеко за город на природу с кисточками и красками. Больше всего ей нравилась акварель. Ведь ею можно было нарисовать нежное облако и полупризрачный закат, липкую дымку над цветущим лугом. В моменты своего рисования она была просто счастлива. Казалось, что вокруг нее не существует никого только она и мольберт и краски. Вероника как бы вливалась в естество земной красоты, становилась ее частью. Она считала, что нет лучше художника, чем сама природа и старалась у нее научиться всему самому прекрасному. Девушка даже и не считала что ее учитель, ее вдохновитель может быть безобразным. Она восхищалась красотой природы всегда: и в дождь, и в град, и в сильную метель, и в беспощадную жару. В моменты подомного восхищения и попытками изобразить увиденное и прочувствованное ею она светилась от переполняющего ее восторга и счастья и от этого становилась просто божественной. В свои семнадцать лет девушка попыталась устроить сое личное счастье. Она нравилась многим и знала это, но боялась обидеть кого-либо из воздыхателей. Но все же предприняла попытку и вышла на контакт с противоположным полом. Вскоре, как оказалось, она была нужна парням лишь для повышения самооценки или статуса. Никто по-настоящему не смог оценить ее красоту, в первую очередь, ту которая исходила изнутри. Ее попытки поговорить с мальчиками о прекрасном, например о природе и рисовании, грубо прерывались попытками затащить ее в постель, что для Вероники казалось просто немыслимо. Девушка хотела встретить его… Многие мечтали о принцах, а она о том, кто сможет ее просто понять и выслушать. «А какой принц сможет понять и выслушать, если он занят лишь своим царским величеством» - рассуждала она. А дома бушевали бури. Мама, решившая выйти замуж, во всю пыталась устроить «как нельзя лучше» церемонию бракосочетания и из-за этого очень волновалась. Доставалось, в первую очередь, Веронике, а затем уж ее верному пуделю Джеки. И вот в один из таких суматошных дней послала мама девушку съездить к будущему мужу на квартиру за какой-то мелочью. Прибыв по указанному адресу, Вероника нажала на звонок. Дверь открылась, и оттуда выглянул мужчина, лет тридцати пяти. В его глазах сразу загорелся хищный огонек интереса. Девушка пыталась объяснить, что она пришла по просьбе ее мамы, но это ей удавалось с трудом, т.к. пара глаз сверлила ее фигуру жутким похотливым взглядом. Кое-как она взяла нужную ей вещь и решила идти домой, но дорога была преграждена этим типом со съедающим взглядом. Она уже и не помнила какими хитростями удалось удрать из этого логова, но только жизнь после этого превратилась в сплошную игру «Кошки-мышки», причем она явно не дотягивала до роли домашней хищницы. По дороге из школы ей каждый раз встречался черный джип, который ехал за ней, практически до самого дома девушки. Она пыталась рассказать матери, но та ее и слушать не хотела, говорила, что это все ее больное воображение. Вероника боялась. Ей даже некому было рассказать о таком кошмаре. И вот настал выходной день, и юная художница отправилась в парк для очередного урока рисования. Она уже почти успокоилась, т.к уже целую неделю не видела эту ужасную машину. День в парке выдался на славу, а Вероника в полной мере отдалась свободному творчеству. Ей было на столько хорошо, что она забыла про время и очнулась лишь тогда, когда поняла, что ее видению мешает темнота. Пообещав, что завтра же придет сюда и обязательно допишет картину, она направилась к автобусной остановке. Путь через парк почти не освещали фонари и поэтому машине, да к тому же черной так удобно было укрыться в кустах у обочины. Вероника поздно почувствовала неладное, потому что полностью находясь во власти своих эмоций. Ее схватили, безжалостно сжав, как крылышки бабочки. Она не успела даже закричать. Рот был зажат. Да будь он свободен, она бы и звука не смогла бы выкрикнуть, так сильно сковал ее страх. Через несколько мгновений она попыталась взять себя в руки и бороться за сою свободу бабочки, попавшей в хищные лапы кота. Девушка смогла освободить руку и ударить сумкой, в которой находился мольберт и краски, противника по голове. Удар был не очень сильный, но этого оказалось достаточно, чтобы он озверел и стал избивать ее изо всех сил. После удара в голову Вероника упала в пропасть. Ей привиделся дом, тот, мимо которого она часто ходила в парк рисовать ирисы. Он ей казался всегда особенным и единственным в своем роде, таким не похожим и таким родным. Это был дом, стиль которого походил на готический. Потом была тишина и темнота. А уже потом больничная палата… И мама, которая старалась приходить почти каждый день. Но из-за надвигающейся свадьбы у нее на это не хватало времени. А еще был следователь, который приходил к ней несколько раз, и она как могла, давала показания. Как выяснилось, напал на девушку вовсе не владелец черного джипа, а какая-то шпана на «пятерке». Но они уже во всем сознались и понесут наказание. А то, что девушка говорила про черный джип, никто не хотел брать во внимание. Вероника пыталась объяснить, но после нескольких неудачных попыток оставила это ненужное занятие. Так как поняла, что дело здесь не в правде, а в деньгах. Ей только было жаль тех, кого несправедливо так обвинили. И еще она не могла рисовать, т.к. рука была перебита. А еще разбита голова. Она была перебинтована и Вероника даже не знала, какая там на самом деле рана. Ей вовсе не страшно было остаться со шрамом, т.к. красота, как оказалось, только ей мешала в жизни. Она была для всех лишь смазливой девчушкой, похожей на куклу Барби. Хотя рисовать она не рисовала, зато стала много читать. И даже в больничной библиотеке нашлись занимательные книги. Она читала о приключениях и героях и сама была героиней этих романов. И даже подумала, что стоит создать некоторые зарисовки к книгам. Вероника уже продумала каждую деталь и каждый элемент костюма и даже, как будет падать тень на героя романа, когда он в тишине тенистой аллеи будет наблюдать за милой девушкой с огромной шляпой с фиалками на голове. Она очень ждала, когда же снимут гипс с руки. И вот этот долгожданный момент наступил и через пару недель. Гипса уже не было и ее скоро должны были выписать домой. Но карандаш не слушался. Она всеми усилиями пыталась провести четкую линию, прекрасно осознавая, что пока рука еще не так сильна, как прежде, но ее надо разрабатывать. И вот, к моменту выписки она уже с легкостью могла набросать эскиз бального платья принцессы и в деталях изобразить латы средневекового рыцаря. Она прекрасно помнила момент выписки. Мать шла рядом, неся в руках пожитки дочери, а девушка пыталась передвигаться на костылях с большей скоростью, чтобы поскорей забыть этот ужасный больничный запах, поклявшись, никогда сюда не возвращаться. Но как она заблуждалась. Прошли каких-то две недели, и Вероника снова стала ходить в школу, правда на этот раз мать сама ее отвозила и забирала ее на машине. В какое-то майское утро Вероника почувствовала легкое недомогание. На следующий день у нее открылась рвота с самого утра. На следующий день все повторилось. Мать встревожилась и отправилась вместе с дочерью к врачу. Потом были крики и сплошная ругань. Мать орала, что не вынесет такого позора и что Веронике срочно нужен аборт. Девушка ничего не могла понять, она считала это какой-то нелепой ошибкой. Но ее родительница оказалась, непреклонной все снова и снова обвиняя свою кровинку в непристойности. Потом явился новоиспеченный муж, и, узнав в чем собственно дело, просто дал падчерице затрещину, а потом, схватив, закинул в темную комнату-чулан и запер снаружи дверь. Когда от затрещины Вероника пришла в себя она с трудом смогла повернуть раскалывающуюся на тысячи кусочков голову. Потом ее ожидал новый «сюрприз». Когда она осознала, где находится, то на нее нашел жуткий приступ страха. Она начала кричать и звать на помощь. За дверью послышались голоса матери и отчима. Женщина убеждала мужа отпереть дверь. На что он отвечал, что ничего с Вероникой не случится, если та часок-другой посидит в темной комнате и подумает над своим поведением. Этот кошмар продолжался несколько минут, но успел превратиться для Вероники в вечность. Она плакала и просила о помощи. Затем почувствовала жуткую боль внизу живота. Она просто заорала от неистового огня, охватившего все ее тело. Дверь поспешно открыли. Мать была напугана, а отчим зол. Включив свет, они увидели, как кровоточит низ ее халата. Скорая приехала быстро. И опять снился этот готический дом. А потом была снова больничная палата с серым промозглым небом. А Вероника так и не поняла, что потеряла своего первенца, так, не успев даже осознать радость материнства. Но она чувствовала огромную ответственность за погубленную жизнь. Ведь не испугайся она тогда, может быть, было бы все иначе… Дни проходили быстро, а она просто лежала и смотрела в окно, наблюдая смену погодных эмоций. Ей ничего не хотелось, даже рисовать и читать книги. Отчима она больше не увидела. Мать пыталась, как бы заглаживая вину, отвлечь ее подарками и вкусностями. Она даже купила девушке набор пастельных мелков, о которых та так долго мечтала. Но Веронике ничего не хотелось. И пусть даже мама поощрила ее желание рисовать, то она никогда не одобрит ее выбор стать художницей. Она даже так и сказала: «Только через мой труп». А это означало, что она все сделает, чтобы ее дочь «не посрамила» честь семьи и стала «настоящим человеком», например экономистом. Прошли дни, и наступила самая середина лета. И тогда Вероника поняла, чего она хочет и куда надо идти. Она четко для себя уяснила, что больше не хочет быть куклой в чужих руках. Ведь с самого детства ее наряжали куклой, ею пользовались, как красивой вещью. Именно пользовались. Ведь всем известно, что кукла не имеет своего мнения и вообще-то не должна иметь его никогда. И вот в самую макушку лета она встала рано утром и поняла, что самый великий день в ее жизни настал. Настал тот день, когда она из куколки превратится в бабочку и улетит туда, когда захочет. Утро было прекрасное. Яркое и насыщенное, проявляющее все краски жизни. Вероника взяла мелки стала рисовать. Рисовала она очень долго, а когда закончила, то уже приближался вечер. Картина вышла на славу. Она даже и не могла представить, сколько силы таили в себе маленькие мелки. Сколько в них было красочности и стремления выразить этот мир по-новому. Она приняла душ. Затем открыла шкаф, где висело платье для ее несостоявшегося выпускного. Уложила волосы, спрятав небольшой шрам на голове за веселыми светлыми кудряшками. Потом она обула туфельки с прорезанной дырочкой для большого пальца. Кремово-розовое платье оттеняло ее фарфоровую кожу. Губы были бледны, но все так же как у куклы припухши, и капризно сморщены. Розовой краски для кукольных губ. Теперь глаза. Даже синяки, появившиеся под ними из-за последних событий не смогли скрыть их чистоты и света. Для глаз мы выберем лазурь. А для фарфора добавим розоватые блики на щеках. Вот теперь перед зеркалом стоит настоящая КУКЛА готовая стать настоящей бабочкой. Вероника написала записку: «Мама, я тебя люблю. Прости меня». Окно было открыто. И чтобы записка не улетела, она положила сверху на краешек бумаги первую попавшуюся книгу. «Даже и здесь я угадала» - подумала Вероника. Она вышла из дома, когда повсюду можно было видеть блики золота и красного бархата. Вероника шла к дому, который, как ей всегда казалось, был выполнен в готическом стиле. Она знала, что ее ждет и что больше никто в мире ей не сможет помешать. И вот, она стоит на крыше готического здания и смотрит вниз, вспоминая свою жизнь. Во и все. Теперь она готова. Теперь только надо снять туфли перейти на узкую часть крыши, чтобы совершить превращение. Идея снять туфли ее позабавила, т.к. она представила, как они могут слететь с ее ног и упасть перед прохожим на тротуар, вот он удивится. Она улыбалась. Никогда так она не была счастлива, как сейчас. Она будет свободной. Вдруг, Вероника услышала шорох и оглянулась. В двух метрах от нее стоял мужчина он пытался звать ее, пытался остановить. Она улыбнулся, и покачала головой. Он сразу понял, что остановить ее нельзя она так сама решила и ничто не сможет остановить это прелестное создание. И вот она совершила свой полет. Первый и единственный в своей жизни. Мужчине показалось, что на мгновение она воспарила и зависла в воздухе, как будто решаясь, куда ей порхнуть дальше. Она взлетела вверх и сразу вниз. В животе Вероники так же приятно защекотало, как щекотало в детстве, когда отец ее подбрасывал в высь. От этого она просто пришла в восторг. Еще один миг и она столкнулась с землей. Несколько минут она была еще жива, но не чувствовала боли и лишь улыбалась. ТЕПЕРЬ ОНА СВОБОДНА, В комнате нежно пахло парфюмом. На прикроватном столике стояла ваза с разноцветными полевыми цветами. Рядом лежала книга П. Клэльо «Вероника решает умереть», придерживающая листок с посланием матери. На улицах, парках и площадях буйствовал июль, а маленькая бабочка летела к свету. :angelsmiley: