Могу нарисовать «Балкон». Могу проклясть «Балкон». Шансы – сказка, есть только святая книга… Я плевал на этот чуждый и отвратительный сон. Этот мир, это балкон, и как не крути, а придется прыгать. Вот Она, придет, как будто добрая и в золотой оправе И в голосе Ее, грядущего ужаса для тебя ничего не выдаст. Скажет: «Привет…» Даже улыбнется, но потом… раздавит. И за что нам такая правда, за что нам такая милость? Так и будет, до конца всех минут висеть на нас панцирь… И руки, и шею не снимаемые будут давить кольца. Беспощадна Она. Не сказать. Не выдохнуть. И не развязаться. Да и можно разве, ногами дойти и руками взять Солнце? И собирался из ангелов, из ангелов болезненных поход. И виделась правда не сквозь радость, но сквозь черные линзы. Им сказали боль терпеть, а они взяли, да все наоборот, И заткнулась Она, хоть на миг перестала плести свою низость. Это все не всерьез. Это все – там ли, здесь. Это все на бумаге. Но твари вставать должны, как прозвучит Ваше имя сударь. И я даю поклон, как отражению, за то, что на миру был ангел. Ненавижу любовь. Любовь – зло. И я там буду. И я там буду…