Сколько жила — столько в тебя влюблялась. Силу свою разменивала на слабость. Вся — растворялась, все — отворяла двери. Вся расплеталась, лишь бы тебе — доверье! Лишь бы тебе леталось, лишь бы дышалось! Валькирия — превращалась в жалость да шалость. И разливалась по венам тёплая верность — лишь бы тебе весною игралось-пелось! Я тебя узнавала в любом обличье. Ты приходил — из сказки, легенды, притчи, ты находил меня — в балладах и сагах. Древние замки, объятья города-сада — всё становилось нашим, ныне и присно! Лишь бы тебе не пресно — я буду: пристань! Буду: маяк — ты только с пути не сбейся! Будь мне — раз обещался — доброю вестью! --- Сколько жила — столько тебя убивала. В подвалах, на башнях, на пашнях, у мола, у вала. Выла надрывно, не спрашивая — права ли. Я же — живая, в меня же нельзя — словами! Меня же нельзя — ладонями, кулаками... маленький мой, не надо, ведь я — не камень! Я убывала от каждого злого слова, от каждого синяка, от каждого слома. Как бы тебя ни звали, где бы ни жил ты, — радость одна: вгрызаться в тонкие жилки! Страстной свободой — в неприкрытое горло: я тоже умею — жестокой, умею — гордой! Умею — казнить, от запаха крови млея! А миловать... что ты? Миловать — не умею. Горькие ноты смешивать на палитре: спи, мой любимый, — Эдвард-Андрис-Димитрий.