Пёстрая ночь первобытна и, будто бы нега в колодце, Движется осторонь далей и мшистые росы лакает. И ни слезы здесь, над бездной, ничьей никогда не прольётся, И ничему не дано будет имя. Ведь, оберегаем, В едком своём обнаженьи, у самой воды, первобытный Сверхчеловек брезжит, пенится в неводах дымной сирени. Изгнанный из хризолита безвременья, луч очевидный Учит двух ящериц, падчериц камня, отбрасывать тени. Помнит о свете искристый глашатай с глазами пантеры. Живы лишь в зрелищах, мы заклеймим бутафорию судеб. Даже врождённая жажда реки, утлый вздох атмосферы Не потревожат сомнением нас, утопающих в чуде. Свет мой, в нетронутом небе торжественно наше паденье. В невисокосном году здесь случилась весна високосной. Мы здесь навеки и знаем об этом с момента рожденья. Нам непременно запомнятся все високосные вёсны.