-1- В деревушке Луаньчжоу было время, когда женщины носили причёску « Играющий водопад», у мужчин имелось по два меча: меч-самец и меч-самка, тогда на реке Ун появилась плюющая тварь, и в этот самый год или годом раньше Пу-Янь превратилась в мужчину. В ту же пору у бедняка Чай-Луня родилась доченька. Увидев малютку, прекрасную, как пение влюблённого жаворонка, счастливый отец горько заплакал. Понял он: «его мать, не сможет не полюбить внучку и станет отдавать ей лучшие куски, ущемляя себя». Этого, полное почтения, сердце сына вынести было не в силах. Грустный пошёл Чай-Лунь в поле - рыть яму для новорожденной. Копал, копал и наткнулся на огромный котёл. Чай-Лунь, аж, взмок, вытаскивая его. Снял рубашку, обтёр. На гладкой крышке оказалась надпись: - Сын Поднебесной! Прими в дар мальчишку-туркмена. В помощь ему ты назначен. Он же уложит слова, пылью древесной играя. Время настало. Дракон уже трижды чихнул. В страхе, что в котле сидит ребёнок, которого ему не прокормить, Чай-Лунь открыл его. И едва не лишился рассудка от блеска золотых монет. Кроме несметного богатства, там больше ничего не было. Надпись так и осталась для крестьянина загадкой. Разбогатев, он оставил дочь в живых, назвав её, - Шень. Его мать и жена перестали работать. Чтоб чем-то занять себя, они начали очень много мыться, от этого превратились в черепах. Лунь хотел, было их поймать, но, где там! Обе укатились быстрее стрел, пущенных из нефритовых луков. Несчастный Лунь запретил дочери прикасаться к воде. Бедняжка покрылась таким слоем грязи, что в её покоях исчезли насекомые. Так прошло 10 лет. -2- Как-то Лунь гулял и добрёл до Запретного места туда, где жила Плюющая Тварь. Эта жуткая особь обитала в реке, нежданно-негаданно высовывала рыло и плевалась песком. Песок превращался в чешую, которую ничем и никогда было не снять. Лунь услышал шорох в камышах. Затаился и, увидел, как нечто, похожее на поросёнка с гусиными лапами, побежало по отмели, пожирая песок. Лунь изловчился и накинул на тварь свою рубаху. Она билась, но плюнуть не могла: ткань не давала. Довольный Лунь поспешил к себе. Но толстое брюхо мешало, солнце пекло- Лунь притомился и присел возле дуба. Прищурив глаза, он увидел, как небольшое облако, скользнуло с неба белым барашком. - Ждёшь господина? Чай-Лунь вскинул голову, услышав эти слова. В густой кроне сидел отрок в белоснежных одеждах. Он спрыгнул вниз и примостился рядом, по-детски поджав ноги. -Здесь Плюющая Тварь,- Чай-Лунь гордо пнул свой узёл. -А я за ней. Забыв о своём назначении - она утратили имя,- отрок чихнул и утёр нос,- от дракона этот чих… -Иди мальчик своей дорогой,- заметил Чай-Лунь,- я Тварь поймал, я и решу, что с ней делать… Отрок послушно вскочил, но не ушёл, заметив приближающихся всадников. -Вот и господин твой. -А и верно, это Ван - большой чиновник! Отрок засмеялся, даже присел от хохота: -Заметить настоящего господина, так же сложно, как смотреть, не мигая на солнце. -Чего ж его не заметить,- буркнул Чай-Лунь, сгибаясь в поклоне,- непочтительный отрок, став стариком, тоже не узнает почтения… Но его ворчание прервал грозный оклик Вана: - Покажи, что у тебя? -Почтенный господин, я поймал Плюющую тварь,- не поднимая головы, пролепетал Чай-Лунь. -Я заберу это чудище,- приказал Ван,- но милосердие моё велико: бери вместо неё мальчишку, мы убили его родителей, упрямых туркменов… Вот он и смотрит, как рысёнок из засады. Невыраженная злость ведь только растёт… Дарю его тебе. Чай-Лунь покорился и побрёл домой, не оборачиваясь в надежде, что кашляющий, худой туркмен отстанет по дороге. Отрок же поклонился им вслед. Через несколько минут белое облако окутало Вана с охраной, а когда исчезло - Плюющей твари в мешке не оказалось. -3- Минуло десять лет. Нарушился порядок в стихиях. Столетние черепахи вместо того, чтобы, как положено, превратиться в воробьёв, стали собаками, сбегались к кумирне в честь Плюющей твари и чирикали. Пу-Янь переродился в женщину. Надвигались бедствия. И верно - неурожаи обрушились на провинции. Лишь просо уродилось. У Луня зерно свозил в амбар окрепший туркмешка. Его назвали Сэ. Лунь уже было, собрался навешивать замок на сарай, но засмотрелся на белые пушистые облачка, окутавшие небо. -Эй, позволь мне развеять собранное просо - отвести голод. Услышал Чай-Лунь почти забытый голос- перед ним стоял отрок в белоснежных одеждах. -Иди себе, невежа, не умеющего здороваться - прогоняют палками,- рассердился Чай-Лунь. Отрок улыбнулся, дунул - амбар опустел. Ни зёрнышка, ни пылинки не осталось. Потом поклонился, как давнему другу, Сэ: -Брат - развеиватель, пух опускается на землю, камни притёрлись, слюна дракона стала клейкой. Пора. Ты уже умеешь читать? -Да, меня научила добрая госпожа Шень,- воскликнул туркмен. -Что вы несёте?! Воры!!! Украли моё просо. Казнить вас мало. Эй, схватить белого мальчишку. Уж я сумею выведать его гнусный фокус. Готовьте щипцы, огонь!- вмешался Чай-Лунь. Отрока заперли в сарае без окон. Но в суете Сэ , пожалев, выпустил его. -Не бойся, тебя не заподозрят, пусть вместо меня сидит фасолина,- засмеялся отрок. Он кинул в свою тюрьму красный боб, дунул - запоры задвинулись вновь. Лёгкий туман скользнул в лесок. Сэ поспешно убежал к дому. -Ага,- закричал Чай-Лунь, когда его слуги открыли сарай,- покраснел? Сейчас ещё больше покраснеешь. Верни просо. Повеял лёгкий ветерок, половина проса оказалась на месте. - Остальное где?– не унимался Чай-Лунь. -Это вернул вам ваш внук,- пропищал узник. -Какой внук? У меня нет никого. Шэнь даже тараканы бояться. -Внук, который ещё не родился, пожалел вас. Чтобы всё изменилось, иногда достаточно просто вымыться,- взвизгнул человечек, надулся, как шар, взлетел и лопнул. Тут же хлынул такой сильный ливень, будто море и земля поменялись местами. Шень, хоть и прижалась к дубу, но всё равно вода омывала её тщательно и неутомимо. Когда дождь кончился - все увидели ясноликую красавицу. Фазан завопил так, будто он открыл первую звезду. -4- После шестой луны в доме стала пропадать еда. Сварят и не успеют донести до стола, а горшок - пустой. - Это грязный туркмен,- заявил Чай-Лунь, - из-за них у китайцев все беды. Сэ наказали палками и заперли в каменный домик. Кормить его хозяин не велел, но кто-то по вечерам тайком просовывал в окошко корзинку с угощеньем и питьём. Это была прекрасная Шень. Хоть Сэ и сидел взаперти, еда в доме пропадала по-прежнему. Тогда Чай-Лунь распорядился закрыть все входы-выходы и, взяв палки бить ими в доме наугад. Стучали, стучали, наконец, около стены послышались удары о панцирь. Глядь, да это мать Луня! -Матушка, счастлив, что вы пожаловали ко мне,- благоговейно упал перед ней верный сын. Бурая черепаха грозно подняла голову и приказала: -Ты, глупец, почему не исполняешь предначертанное. Дракон уже исчихался, пыль древесная дышать не даёт, а ты всё ещё не в услужении у Сэ? Не слушая оправданий, мать укатилась к пруду. Чай-Лунь же не посмел ослушаться: он тут же выпустил Сэ и спросил: «как же услужить ему?» Но Сэ и сам не знал, что ему предначертано исполнять. -5- В тот год лисицы стали соблазнять мужчин, доводя бедных до сухотки, своей любовью. Лисья шерсть на кустах заражала всех странной истомой, резкой сменой торжества полноты и опустошения. В тот год всё достигало своего предела. Пу-Янь приняла мужской облик. Сэ и Шень начали писать друг другу стихи: она - на ткани, он - на деревянных табличках. Кинжал обрёл ножны, завесу потаённой пещеры разорвал желанный гость. Жизнь дарила счастье так же легко, как спелый персик сок. Влюблённые решили идти к Чай-Луню за благословением, не сомневаясь в успехе. После встречи с матушкой он, как прилежный сын, ни в чём не отказывал Сэ. Ночь выдалась душной. Сэ вышел из беседки, где крепко спала Шень. Долго бродил без дела, немного волнуясь - ведь скоро у него будет жена. Он свяжет ей, как положено ноги, и будет возить на тележке. Этот обычай был не по душе туркмену, но он не хотел огорчать девушку. Сэ прилёг около дуба, с грустью взглянул на небо. Белое облачко - странное для ночи, похожее на падающий с высоты туман окутало его. Отрок в белоснежных одеждах позвал его: - Пора. Уж, так устроено в вашем мире, что из худших мы должны выбирать наименее худшего. Пошли. Сэ послушно ступил на дорожку лунного света и отправился за провожатым, храня молчание. В туманном пространстве возникли поляны среди прекрасных деревьев. Там Сэ увидел художников, испускающих из пальцев струи лучей, создавая картины из света. Их изображения, достигнув гармонии, начинали звучать. Сладкоголосье создавало неземное благоуханье. -Хвала! Хвала!- восторженно воскликнул отрок. Сэ тоже прошептал: - Хвала… Отрок взял лёгкую ноту, и из песчаной норы выбежало кругленькое существо. Сэ показалось, что уже видел его когда-то. -Плюющая тварь?!- вспомнил он. -Тише,- сурово вздохнул отрок, - когда же люди научатся возвращать существам утерянную суть? Начнём же…милая. Плюющая тварь кротко кивнула и с невиданной скоростью вгрызлась в ствол соседнего дерева. Вскоре она выдохнула кашу в виде шара из мельчайших опилок. Отрок взял его и кивнул Сэ: -Их нужно сделать кашей, клейкой кашей… Затем он положил шар на камень, отступил, сверху сам собой упал другой камень плоский и тяжёлый. Вскоре он поднялся и взмыл вверх. Отрок взял лист, похожий на большой белый лист дерева, гибкий, прочный. -Это подарок ты отнесешь назад. Ах, да вам же нужно всегда обозначать смысл вещи. Смотри,- отрок дохнул и иероглифы, полные изящества, легли на загадочный лист. Сэ прочёл: -Мои глаза слезами застилает Неведом путь к тебе Священный град. Крик издалёка Лебединой стаи В безбрежном небе Гаснущий закат. Сэ благоговейно взял лист. Туман тут же стал таять. Сэ узнал место, где прилёг, и его посетило наваждение. Он поспешно встал, переживая, что Шень ищет его. На землю соскользнул белый лист со стихами. Сэ стремительно поднял его и побежал к дому. Шень встретила его у дома. - Пойдем к батюшке?- сонно потянулась она. -Да, да,- закивал Сэ,- мне есть, что сказать ему. Чай-Лунь встретил их с доброй улыбкой, он и сам давно ждал часа, когда Сэ попросит руки его дочери. -Смотрите,- от волнения, едва произнеся слова, Сэ протянул Чай-Луню листок. Тот взял его, прочёл, пожал плечами. Но через некоторое время схватил снова: -На чём это записано? Где ты взял это?!! Сэ, дрожа, попросил: -Вот моё назначение. Вот. Мы должны повторить это. Это бу-ма-га. Лучшее из того, на чём можно писать. Чай-Лунь внимательно рассмотрел лист и обнял Сэ: -Я понял, и деньги мои для этого. Мы сделаем. Сможем. Шень же явно не обрадовал их разговор. Она пыталась подёргать жениха за рукав, смотрела на обоих глазами, полными слёз, но её не замечали. Несчастная выбежала вон, но никто не воротил ее - они всё обсуждали, как будут делать эту злосчастную бумагу. Шень взяла верёвку, привязала к одному концу камень, а другой обмотала вокруг шеи и кинулась в их глубокий пруд. Пустая квадратная чернота впилась в неё, Шень задрожала, противясь безжалостной бездне. Что-то твёрдое снизу стало поднимать ее - это был панцирь огромной черепахи. Другая черепаха перекусила верёвку, и Шень благополучно всплыла наверх. - Миг здесь, вечность - там. Нужно уходить, когда срок приходит, тогда провожатого дают,- забубнили черепахи. -Матушка, бабушка!- обрадовалась Шень. -Твой срок 130 лет. Мы поможем тебе устроиться, и сына родишь в покое и достатке. -Сына?- удивилась Шень. Черепахи, смеясь, понесли Шень к другому берегу. -6- Пришла пора, когда овцы Жуянь, чьё мясо способствует долголетию, научились взбираться на скалы и складываться в маленькие комочки. Узнать их стало чрезвычайно трудно. Пу-Янь стал женщиной. Близилась новая эра. В мастерской Чай-Луня и Сэ появились первые листы бумаги. Они собрали их в книгу с изречениями великих. -Покажем Вану, а там возможно и сам Император соизволит взглянуть,- радостно собирались они в путь. Ван действительно оценил книгу из бумаги. Легка, прочна, долговечна. Он разместил мастеров в лучших покоях. Прислал им наложниц, вкусной еды. Вечером Ван позвал Чай-Луня: -Так ты говоришь, секрет бумаги открыл Сэ. И теперь он известен и тебе? Хорошо. А Сэ - туркмен, он был твоим слугой. Плохо. Такое открытие подобно изобретению колеса или хлеба. Оно выйдет за границы Поднебесной. Оно должно стать славой Китая. Ты понял? Ты - китаец Чай-Лунь изобрёл бумагу. Ты один, а туркмена - нет больше, и никогда не было. Поражённый страшной догадкой, Чай-Лунь кинулся в покои, где пировал Сэ. Но было поздно. Туркмен задыхался, он посинел и уже не мог говорить. Рядом валялась чаша с пролитым вином. Чай-Лунь подхватил его на руки, как сына, и зарыдал. -Мне тоже жаль его,- невозмутимо произнёс Ван, встав в дверях,- но долг перед потомками…Величие Китая. Ты понял? Ты будешь богат и известен. Ты - величайший из великих. Чай-Лунь - создатель бумаги. -7- Пруд во дворе Чай-Луня высох. Дуб сразило молнией. Пу-Янь не смогла переродиться и исчезла. Чай-Лунь возглавил мастерские, где делалась бумага для всего Китая. Император пожаловал ему высокий чин и тысячу слуг. Чай-Луня называли: «Просветлённый». Чай-Лунь работал усердно, но никогда больше не улыбался. А могила Сэ заросла, никто не посещал её. Только однажды издалека приехала Шень с мальчиком, встала на колени и положила на неё золотую табличку: «Сэ - раб- туркмен, изобретший бумагу». Она верила, что, если будет угодно свыше, истина откроется. Белый туман опустился на землю. Шёл 2 век нашей эры.