Журфак-10-2. Я, Семен Поэма первая. Я, Семен... Забот у нас невпроворот: Легла учеба тяжким грузом На плечи – и тяни вперед... А Томочка моя с бутузом, Что в ней невидимый растет? Я подвигом мужским взгордился, Но умножением забот И он для нас оборотился. Я понимал, что мы уже С Томуськой – оба—«в положенье» -- И пребываю в мандраже: Обязан побеждать в сраженье По добыванию деньжат Для обеспеченья семейства... Кто знает, где они лежат, Мне подскажите это место. Пойду, возьму – куплю харчей, Особо – свежих витаминов, Чтоб ей, звезде моих очей, В чьей глубине зародыш сынов Растет по дням и по часам, Ни в чем не ощущать нехватки... Йог-вегетарианец сам, Желаю, чтоб сочны и сладки Обеды, завтраки ее И сына были постоянно. Но как стремление мое Осуществить? Небесталанно По выходным строчу мои Экспресс-заметки на открытках – И рассылаю.. Пусть они – (Уж не мечтаю об избытках) – Хоть малость принесут взамен Рублей семье на пропитанье... У нас в семье один рефрен: -- Нет денег! – Правда, упованье На те открытки – не вотще. Они копеечку приносят – И удается вообще Жить без долгов. Порою просят У нас – и кой-кому даем. Не все, понятно, возвращают С натугой выданный заем, По крайней мере обещают... Но просят снова и – даем. И здесь усушка и утруска... В учебе все идет путем, Хоть слишком велика нагрузка... Добавлен нам второй язык... Меня едва ль в нем кто догонит. Я чешского прошел азы Самостоятельно в вагоне, Который вез нас в Черновцы, Учебничек купив толковый. Иные в группе – молодцы. Лабутин Боря, также Вова Белесый – Федоров... Они Над языком корпят усердно... Но ты попробуй догони Меня – в отрыв немилосердно Всем бросив вызов, ухожу... Ведь чешский с украинским сходен... Я в группе первенство держу. Меня Борисам и Володям При всем усердье не достать. Борис Шеватов и Володя, Который Шахматов, подстать Двум первым, учат крепко, вроде, А я почти и не учу, Но все равно опережаю. Мне оказалось по плечу И первенство в учебе... Чаю Не уронить авторитет... Учителка, Галина наша – Молоденькая, наших лет... И я, в учебе что-то знача, Себя корректно с ней виду И уважительно, как должно, Льгот с послабленьями не жду, В нюансы языка дотошно Влезаю... Нравится язык... Подумалось, что в прошлой жизни Я мог быть чехом... Этот бзик Застрял в мозгах: мол, в атавизме Язык сидел во мне давно, А нынче вылез из-под спуда... Кто ведает? Ведь нам дано Так много в памяти – оттуда Из прошлых воплощений. В них, Почерпнутых из разговоров С друзьями больше, чем из книг, Я верю... Необъятный ворох Заданий «немки» нам дают И «немцы» с кафедры военной... Они нам в головы суют Вагоны по их мненью ценной Той германистики, что нам Не одолеть во всем объеме... -- Что я ребята, вам задам, Повеселит вас, точно, кроме Того, что автора язык Изыскан и метафоричен. Знакомьтесь: Курт Тухольский... Шик Сарказма, юмор эксцентричен... --- И Ганна Павловна велит Читать изысканные строки. В аудитории навзрыд Хохочем -- хороши уроки Миньковской... Ганна сверх всего Подробностями наполняет Нам образ автора, того, Кто наши мысли занимает... -- Он Нобеля лауреат... А Гитлером в концлагерь брошен, Где и погиб безвинно... Ад Фашизма мерзкого безбожен – И незачем искать причин Для разъяснения убийства Фашизмом женщин и мужчин... Возможно, что факир витийства, Сам фюрер, к славе ревновал Талантливого публициста... Он, впрочем, часто убивал И без причин... Душа фашита, Тем паче – фюрера, черна Как смертный грех... Но мы не станем Читать «Майн кампф», что сатана Кропал фашистский, а растянем На весь семестр отраду быть Читателями юмориста Тухольского – и полюбить Того, кто емко и искристо Миниатюры выдавал, Что стали классикою жанра... – Тот юмор лупит наповал. «Тухолинки» глотаем жадно... А с Миловидовой сейчас – По Станиславскому уроки... Раиса трудно учит нас, Смысл видя, им наполнить строки При исполненьи наизусть Шедевров классики немецкой... Ее любимчик – Борька... Пусть! Я не охотник за отметкой, А так осмысленно читать И мне полезно научиться... А Миловидовой подстать – И Новикова... Наловчиться С ней сможем, как переводить Смысл текста – не слова отдельно, Мозги изрядно натрудить, Чтоб получалось стильно, цельно... Потом военный перевод, Запас словарный специфичный Про наступленье и отход... Стиль – жесткий, точный, лаконичный... Спецгруппа – как второй иняз. Накачивают здесь немецким Неутомимо бедных нас – И этим языком не местным Так мы в спецгруппе говорим, Что уж давно не отличимы От немцев... Так стезю торим К своей судьбе... Ее лучи мы Из будущего принимать – Не ясновидцы – не умеем. Но удается понимать, Что более всего умнеем Мы на уроках языков И мировой литературы. Подспудный вывод мой таков: Журфак не признает халтуры. Продукт его усилий – мы В свой час итогам поразимся. Лучами света среди тьмы, Мглы недоучек убедимся, Что наполняли нас не зря Науками в стенах журфака, Чего предвидеть нам нельзя. Но учим, что велят... Запарка Полнейшая... Предметы есть Смешные, хоть и смотрит грозно Мэтр-фронтовик... Должны с ним влезть В суть экономики колхозной, Анализировать ее... Наставник озадачил вводной: -- Вам велено житье-бытье Села раскрыть... С той благородной Задачей едете в район... В районе пашни, водоемы. Скажи, хотя бы ты, Семен, Куда пойдешь? -- Там все знакомы, Ведь я туда не в первый раз По умолчанию приеду... В райком, где попрошу «уаз», А лучше «волгу» -- и к обеду, Когда машину мне дадут... -- Куда поедешь? -- К водоему... – Ребята этой шутки ждут, Хохочут... Мэтр едва не в кому Впадает... Вместе ищем смысл, Что репортер найдет в районе... Профессор после шутки кисл. И даже после о Семене (Семен на курсе лишь один) Мэтр возмущенно отзывался На лекции, где мы сидим Всем курсом... Курс не удержался, Захохотал... Но это так, Нехарактерная случайность. Я уважаю мой журфак, А шутка с мэтром – только частность. Уж коль беседа, шутка в ней По умолчанью допустима... -- Дошутишься! – Мне Тома... -- Всей Семьей в общагу едем... -- Дима? – Поглажу женушки живот... Она с улыбкой отвечает: -- Он хорошо себя ведет. Не хулиганит... -- Не скучает? Не то придется поспешить Кого нибудь ему в компашку Добавить... -- Ладно, брось смешить, Остряк нашелся... -- Нараспашку Пальто – я так люблю ходить. Нам, йогам и мороз не страшен... -- Так можно сердце застудить. – Жена: -- Ты со здоровьем нашим Уж будь любезен, не шути – И пуговицы застегнулв. Целую пальцы ей: -- Зачти, Как я послушен! – Промелькнула Улыбка на родных устах... Взмываем на седьмое небо – И в нашу комнатенку... -- Ах, Мне кажется, я год здесь не был – Перенасыщен был денек, Перенагружен, переполнен. Лишь суаер-пупер-сильный йог, А йог здесь только я, напомним, -- Способен выдержать накал Подобной мозговой дрессуры, В такую мялку я попал... Нас мотивируют посулы, Что из спецгруппы нас возьмут На радио Москвы железно. Там поглядим... Пока я тут, Где трудно учат, но полезно. Меня хватает и на то, Чтоб в Школе лектора учиться. Пусть перегрузка, но зато Манит возможность навостриться В риторике... Ведь сей предмет Особо нужен журналисту. Его в учебной сетке нет. А в школе лектора искристо Профессор Крыжановский нам Ораторские все секреты Передает, как сыновьям – Все честно, без утайки... Где ты Еще б услышал, как начать Свое, пред массой выступленье, Как настроенье замечать У слушающих, как сомненье И недоверье побеждать, И о фигуре умолчанья... Великий ритор передать Спешил накопленные знанья И опыт шустрой пацанве, Задумавшейся о грядущем... Мы это обрели в Москве. Здесь есть с кем нам о важном, сущем Потолковать. перетереть... Услышали – берем в заначку. Под спудом будет долго зреть, Но коль подкинет жизнь задачку, Рещим... Решения зерно Журфак в нас положил авансом – И крепким колосом оно Над жизнью станет, нашим шансом Себя достойно проявить И в подходящем антураже Все супер-знанья предъявить, Возможно – в телерепортаже, В ином, что жизнь велит свершить... Гуляем под звездой высотки... Тот час, когда нельзя спешить... Здесь, в МГУ-шном околотке, На всем особая печать, Особая среда общенья, Где не приходится скучать. Где даже воздух – друг ученья – Он фитонцидами богат, От елей, что стоят на страже, Чтоб витаминный дать заряд Душе... Она в ажиотаже. Ведь рядом та, к кому душа Обращена и кем до края Наполнена, с кем жизнь верша Всерьез, а вовсе не играя, Мечтаю до конца пройти, Одолевая все преграды, Что перед нами на пути Положит жребий – и награды Иной не жду, лишь только б мне Быть с нею до конца, до гроба... А там – пусть остается вне Моей могилы... Пусть не оба Покинем светозарный мир... Прими, Господь, мою молитву, В ней всей судьбы ориентир... Аяльнех подарил мне бритву... От однокурсников его Анекдотичный факт узнали, Уже не помню, от кого... Татариновой все внимали, Ее рассказу... Грозный-царь Вел с князем Курбским переписку. И, как то водилось встарь, Без политэсного изыску. Царь оппонента обзывал Во злобе «эфиопской мордой»... Аяльнех недоумевал: -- Мое лицо причем здесь? -- Модной В то время шуткой царь Иван С опальным князем обменялся. – У парня в голове туман, В чем суть он так и не дознался От однокурсников... Потом Пытаюсь объяснить тактично, В чем юмор... Ладно, все путем... Сосед потом в запале зычно, Той самой мордой называл Всех однокурсников беззлобно, Чем поражал их наповал... Мы с эфиопом бесподобно Дружили... Он переводил Стихи России на амхарский... Я помогал... Как? Находил Синонимы... Порой в запарке С ним забредали в тупики: Слов не хватало в лексиконах. Рисунками моей руки Суть пояснялась... О законах Силлабо-тоники ему Я толковал... -- У нас – иное – -- Будь первым! – -- Ежели пойму, Как африканское, родное С российским накрепко спаять... -- Мы знаем Пушкина. Он понял... -- В нем Африки – процентов пять. Он русский эфиоп... – Затронул Я нерв чувствительный в душе: Аяльнех Пушкиным гордился И восхищался... Тут – шерше Ля фам – со мною поделился, Что эфиопская любовь Его настроилась приехать... Сосед почесывает бровь... Ему приезд Тыгист – не к спеху. Здесь русских девушек полно, Что навещают эфиопа... -- Тыгист меня так любит, но... -- Пиши, пусть приезжает, ж..., Раз любит... -- Сам ты то словцо... – Сосед не в шутку озабочен... Расстроено его лицо... -- Ваправду любит? -- Даже очень! -- А это надо, брат, ценить. Еще потянешь – и разлюбит. Придется вас в Москве женить, А дальше жизнь сама разрубит Все заскорузлые узлы... -- Подумаю, сказал Аяльнех... – Любви перипетии злы. И нет решений идеальных.. Вот Красников... Он поддержал Меня в смятении любовном, Когда как будто мне кинжал Был в сердце вбит – и я на ровном Едва пространстве не упал... А вижу вот, в сторонке стоя, Геннадий тоже в сеть попал Красавицы Венеты... Злое Несовпаденье чувств: ее С его... Но чем утешить парня? Любовь – поклятие мое И всех поэтов -- так коварна – И нету сил, чтоб одолеть Ее обидные удары... Но не хочу его жалеть. Поэзия и гриф гитары Помогут Генке превозмочь Тоску по Радкиной сестренке... Ты, жалость, Генку не сурочь. Хоть кости у парнишки тонки, И чутко сердце, но оно В перипетиях закалится... Ему от Господа дано Немало – и еще столица Запомнит озаренный лик... Он и Георгий Тараторкин Как братья схожи... Рядом их Поставь – увидишь тот же горький Прищур над странной неземной, Мерцающей, закатно-зыбкой, Полузабыто-озорной Неподражаемой улыбкой. Он – бард. И стало быть друзей У Красникова Гены много На каждом курсе... Среди всей Бурлящей массы – недотрога Серьезная из Бичуры, Старообрядского селенья В Бурятии ему дары Дарила дружбы без томленья Любовного... Она была На курс нас младше, эта Анна, Скромна, но много в ней тепла Отзывчивого... Невозбранно В любое время к ней приди – И выслушает и поможет... И Гена к ней питал в груди Признательное чувство тоже... Та Громова была честна И знатоком не представлялась, Хотя в редвкции она Районной умницей считалась И стихоплетам дать совет Умела абсолютно дельный... И Гена к ней спешил чуть свет: -- Послушай новенькое! – Цельный В своих симпатиях поэт, Считал, что с нею поделиться Разумно... -- Сочинил сонет... -- Ну, почитай... – Она чинится Не станет, но предупредит: -- Учти, я не знаток... -- Да, ладно! Сонет мне сердце бередит, Тебе прочту – и мне отрадно. А знатоки мне не нужны. Ты скажешь, что лежит на сердце... Ну, как? -- Они чисты, нежны С наивной ясностью младенца, Притом, что строки о войне... Расстрогали меня – и честно – Понравились ужасно мне... Но снова подчеркнуть уместно, Что никакой я не знаток... -- Ты станешь им! Поверь мне, Аня! Еще я напишу чуток, Прочту тебе – есть основанья Считать: при честности твоей И впредь не покривишь душою, Все скажешь прямо о моей Поэзии... Мы так с тобою Неспешно вырастем в своих Неразделимых ипостасях... -- Что ж, приноси мне каждый стих... -- Поэты в творческих экстазах Нуждаются в живой душе, То поддержала б их горенье... И Гена Громовой уже Несет опять стихотворенье... Рассказывает Анна: -- Вот: В походе с нами был Геннадий – И всю дорогу напролет Играл и пел веселья ради. Когда вошли в метро, внутри, Геннадий показал мне пальцы – На них алели волдыри Как от ожогов... Мы, скитальцы, Еще во власти той игры, Просили: -- Поиграй! –в вагоне, И песен звонкие дары, Чьи – в сердце Красникова корни, Весь расстревожили вагон. Один подвыпивший мужчина. Кричал – и крик был точно стон – Наверное была причина: -- Кончай горланить. Нет любви... Твой ор любого здесь достанет... Встал Гена с дядькой виз-а-ви, «Любовь нечаянно нагрянет...» -- Запел... Захлопал весь вагон – И пьяный дядька... засмеялся... -- Таков мой однокурсник... Он Еще до высшей не поднялся Отметки в творческой судьбе, Но он поднимется, ей-Богу. Не прибегая к ворожбе, Скажу: на верную дорогу Геннадия ведет журфак... От Громовой еще узнали, То, что нельзя забыть никак. Да и забудется едва ли. -- На курсе, что идет вослед, От вашего еще подальше – На расстоянии двух лет Есть мало чем приметный мальчик. Вот разве имя Николай Васильич Гоголь удивляет. Кучборской как ни отвечай – Она величьем подавляет. А Гоголь еле-еле плел Вкривь-вкось чего-то мимо темы, Но все ж с зачетиком ушел, Чему поудивлялись все мы. Сама мэтресса пояснить Взялась возникшую дилемму: -- Нет, не смогла я оценить На «двойку" Гоголя, хоть тему Он очень-очень-плохо знал... – Фамилия спасла студента От попадания в провал... Воспоминаний общих лента Порой зигзагами кружит, Порой необъяснимо рвется... Но тот, кто прошлым дорожит, Старается – и удается Связать порвавшуюся нить... Читаю книжечку о Свифте – И в лифт вхожу... Как оценить: Вдвоем с Элеонорой в лифте! Лифт поднимается... Молчим... Не по себе мне в том молчанье... Мне ясно – у нее мужчин Без счета... Странное посланье Она мне в спину говорит: Что я, мол, стопроцентно русский... Какое чувство в ней бурлит? Бог с нею... На житейской узкой Тропинке с неюразошлись – И не питаю интереса. Пусть мы и обитаем близ Друг друга. Разного замеса Я – и охотница – она... Мне в жизни лишь одна Тамара, Одна лишь Томочка нужна... Я верю: никакая хмара Любовь такую не затмит... Конечно, об Элеоноре – Смолчу, хоть что-то бередит Все рассказать себе на горе. Я соберусь – и умолчу. Не стану придавать значанье Той встрече. Этим исключу Из круга тем для сообщенья. И новый день пришел к концу. Я в ожидании Тамары Спустился к школьному крыльцу... -- Мосфильм снимает «Сиалевары»... -- Спектакль, который ставил МХАТ? -- Все верно... А у Вас фактура – Возьмут в картину нарасхват – Высокий, мощная фигура... -- А вы, простите... ? Я – помреж... Хотите, вам назначат пробы? -- Благодарю! Меня хоть режь, Я достиженьями учебы Отнюдь не стану рисковать... -- В кино сниматься приглашают – О чем тут, право, толковать? -- Касторку с сахаром смешают – Получится ни то ни се – И потму я выбираю Журфак, учебу – вот и все... -- Такой дурак – я умираю... -- Пожалуйста. А я живу. Причем, по тем установленьям, Которые себе в главу Сам вкладываю – и сомненьям Лазеек не оставлю в них... Учеба, трудная учеба, Профессора и горы книг... Я заурядная особа --- Не вундеркинд, не супермен. Мне все дается туговато, Но все ж я поднимусь с колен – Я в будещее верю свято, В то, что достигнуто трудом. Я знаю – были прецеденты: Счастливый шанс и – Белый дом... Но мне не надо в президенты. Я выбрал то, чего хотел. Мне нравится стезя журфака. Благословляю свой удел. Пусть трудно, но уже без брака Я поднимаюсь – и ломать Судьбу считаю неуместным... Мне альма матер – точно мать. К примеру, где бы так немецким, Теперь и чешским, овладел? А это только часть свершений. К актерству я не охладел. Но ценность взвешенных решений – В их верности своей судьбе... -- Заждался? – Выбегает Тома.... -- Послушай, может хоть тебе Мужик поверит? Он – кулема. Его зовут играть в кино... -- А роль-то главная? --- Едва ли... -- Не стоит... -- Оба заодно! -- Послушайте, вы нас достали. У нас другая в жизни цель. Мы учимся – не ходим праздно. Не дам Семену сесть на мель Из-за минутного соблазна. Не тратя времени – пока. Ищите – может и найдете В толпе студентов дурака... Хотя... Ну как вы не поймете? Журфак для нас превыше всех Любых манков и обещалок. Предполагаю, что успех Ваш на журфаке будет жалок: Любой из нас вам скажет «Нет» В такой ответственный период... -- С кузиной Майей много лет Не виделись но некто вывод За смертных сделал – и ее Шлет Ленинград в командировку На краткое житье-бытье В столицу... Проявив сноровку Разведал: за ВДНХ В гостинице живет кузина... Моя английская доха Искусственная – и не сильно Богато от нее тепла... Мы встретились вполне сердечно. Авиатехником была Кузина... Мы глядели встречно В глаза друг другу... Вспоминал, Как с Маей встретился впервые У Зои в Киеве... Внимал Произношению: живые Их интонации несли Тончайший отзвук Ленинграда, Где девичьи лета прошли И старшей, Зои... Мне – отрада Вновь слушать питерский акцент, Смотреть в глаза родные Майи... -- Так расскажи, чем жив, студент... Рассказывая, принимаю Из глаз кузины свет добра... Потолковали, посидели... -- Ну, ладно, Майя, мне пора. В цейтноте я -- на самом деле... -- Кузина в мае родилась, Отсюда -- имя у кузины. Не ведал, что в последний раз С ней свиделись... Неотразимы Шлепки судьбы... Они в семье В Израиль вскоре захотели, Не написали даже мне... Журфаковские дни летели... В один из дней пронесся слух: На факультете будет встреча. Придет американский друг Гэс Холл... Едва ли не увеча Друг друга, все рванули в зал, Набились, как селедки в банке. А я, конечно, опоздал. Вс, не пускают по подлянке. Вдруг кто-то тихо говорит: Дверь на балкон сейчас откроют. Несемся к двери. Там стоит Декана референт. Толпою Врываемся... Быстрей вперед. Декан приводит Гэса Холла. Стоймя приветствует народ. У коммуниста – громкий голос. Американский коммунист Подтянут, мужествен и строен. Как убедительно речист, Бодр и решительно настроен. Толкует ясно и умно О кознях империализма. То, что казалось нам смешно, Вдруг обрело печать трагизма. Советской пропаганде мы Уже давным давно не верим. Но этот парень из тюрьмы Американсой – он потерям, Противоставит дух бойца – Не то, что наши старикашки! С ним в унисон стучат сердца – Пути борьбы остры и тяжки. Жизнь коммуниста не в Кремле, А в пекле империализма – Не самый сладкий на земле Удел... Воителя харизма Кладет к ногам его сердца. Он говорит проникновенно... Мы в напряженьи до конца... Благодарит проникновенно И, улыбаясь, говорит... Случалось оскорбляли горько На выступленьях, но стоит Надежно за него галерка – И лучший отклик он всегда, Как раз с галерки получает... -- Так вы бы и пришли сюда! – Перевели. Он обещает – И над лобастой головой Рукопожатьем потрясает... В раздумье движемся домой. И душу все не отпускает Осознавание того, Насколько мир раним и хрупок. Не понимаем ничего – А ведь плывем в одной из шлюпок, Что только чудом до сих пор Не растрепало ураганом. Та встреча с истиной в упор – Как если б кто-то в нас наганом Заряженным внезапно ткнул. Но ощущенье гордой силы Гэс Холл в нас также всколыхнул: Мы – под защитой и не сиры... Беневоленская была В журфаке – «Знания» полпредом. На конференцию взяла Нас городскую... Полным бредом Казался нам тупой отчет: Умножилось прочтенье лекций, А содержанье отстает И нет контроля. Чтоб инфекций Идеологии чужой Не допустить бы при прочтенье... Народ внимающий – седой По большей части – и почтенье Испытывает к той бурде... Беневоленская внимает С восторгом... У меня в балде Одна мылишка лишь гуляет: Потеря времени... Мне жаль... Я лучше в те часы с Тамарой Пешочком бы пошлепал вдаль. Отменно б погуляли парой. Беневоленская потом Сказала, что на факультете Мы нашу вскоре проведем От «Знания»... -- Причем, заметьте – Научную – и пригласим Студентов из московских вузов... -- Что? -- Конференцию... – Засим – Назвался груздем – лезешь в кузов: В программу конференции И я докладчиком записан. Не нашим – преференции... На хвост шампура был нанизан Мой солержательный доклад. Опережал меня в программе МГИМО-шный немец... Рыжий рад: Частя аршинными ногами, Влез на трибуну – и понес... Регламент перебрал аж втрое. Мое жрет время, кровосос... Ну, ладно, я сейчас «героя» Прищучу... Вот и мой черед... Я с предисловья начинаю: -- Писатель Курт Тухольский – (вот Вполне уместно вспоминаю) – Плохому ритору давал Советы на таком примере. В Сорбонне автор наблюдал Китайца. Близок по манере К докладчику был из МГИМО. -- Позвольте, спич мой начиная, Коснусь истории само Собой – великого Китая Примерно за пять тысяч лет, А уж потоб приближуь к теме... Мгимошника стал гуще цвет. Сидит весь красный, даже темя, По-видимому налилось... А я, доклад маленько скомкал, Пошел по теме вкривь и вкось... Среди сидевших в зале – Томка. Она-то знала: мой доклад Был нов и сочен по фактуру. Но рыжий немец, пришлый гад По мерзостной его натуре Меня загнал в глухой цейтнот... Что делать? Кратко отболтался. По пунктам пробежал – и вот – До мини-резюме добрался. И этот важен был урок. Выходит я вполне способен, Коль припечет, собрать в комок – И без особенных колдобин Большое в малом изложить... Итоги подводил Засурский. Мой спич изволил похвалить. Он понял все... А я за сутки От спича отойти не мог: Был тем докладом переполнен: Глаза тараща в потолок, Нашептывал его в упорном Стремлении договорить... Но – деньги... Де и как добыть их? Кто мог бы краник отворить, Чтоб из него мне в руки вытек Поток целковых... Салтунов На Первомай позвал в команду. Берем вагон и – будь здоров! Вмиг разгружаем... Нашу Банду -- (А с Николаем и со мной В ней Медведовский и Пинегин) – Наш бригадир – он заводной Шлют (мы забыли о ночлеге) – То выковыривать асбест, То керамзит, то лом металла... Не выдаст Бог – свинья не съест... Уже давно спина устала – Ни выпрямиться ни в наклон... А нам опять кричат: -- Работа!... Еще, потом еще вагон... Уже я весь взопрел... От пота В глазах сплошная краснота... Но пашем – праздничный тарифчик – И выпашем рублей полста... А Солтунов-то Колька – живчик: Не видно даже, что устал. И нас упрямо понужает. Силен, хотя и ростом мал. И пять минут не разрешает Расслабиться и отдохнуть... -- Дашь слабину – и будет хуже. Ну, поднажмем еще чуть—чуть... Меня как будто в грязной луже Изгваздали: на мне и мел И уголь... Брюки заскорузли... Как я в ту ночь не околел, Не ведаю... Глаза потухли – Едва приплелся в зону «Де»... Меня Томуська моет в душе.. -- Ой, больно! -- Где болит? -- Везде... – Свалился в койку – только хуже... Передневал – иду опять. В семейке кончились деньжата... -- Отвык? Придется привыкать... – Я привыкаю плоховато Два стройотряда позади, В которых был в труде примером... А нынче – только погляди – Раскис... Ну, нет, таким манером Не заработаешь деньжат... Креплюсь. Тружусь. Терплю. Стараюсь. На пальцы бросил взгляд – дрожат... Но я уже притерпеваюсь, Хорейный ритм: туда – сюда – А погружа.сь точно в трансе... В вагоне – бухты: провода... Шепчу: трудом не оболванься. Понеже в друг, в какой-то миг Мне показалось, что на свете Нет более ни умных книг, Ни рифм, ни ямбов, только эти Хорейные «туда-сюда»... Как сильно человек тупеет От непосильного труда... Спина моя сильней потеет, Но, понимаю: пить нельзя Не то раскисну и ослабну... По сходням рейчатым скользя, Сгибаясь под мешками, плавно Выносим то ли дихлофок, То ль вредную иную гадость. Во что бы спрятать длинный нос? Нет респираторов – и слабость Одолевает – травит нас Работодатель не жалея... Студенческий рабочий класс... Выкатываем бочки клея – Сплошная химия и он... Вот подрядились на погибель... Но, слава Богу, пусть вагон... -- А в день Победы не могли бы ль Вновь всей бригадою прийти? -- Посмотрим, что на факультете.. Но ты, начальник, не шути. Обезанные «тети-мети» Выкладывай! -- Ну, да, ну да! Вот ваши деньги в лучшем виде... Понятно. если б не нужда,... Надеюсь, парни, не в обиде?... Мы не в обиде – при деньгах! Теперь до сессии дотянем. Семейка наша не в долгах. Чуть поувереннее станем В расходах... О богатстве нет И речи после майской вахты. Чуть витаминнее обед – Для женушки и сына... Ах, ты, Какие фрукты продают, Какие овощи на рынке! Сметана, творожок! Суют Под нос медок в обливной крынке... Увы, студенческий карман Для рынка слаб при всех подпитках, Хоть и продолжается роман С «чугункой» в горестных попытках Подладить нищенский бюджет... Но это, в общем, тривиально: У большинства студентов нет Деньжат – и пропитать нормально Не может средняя семья Студенческая – ну и ладно... -- Еще заметок сто с меня, Чтоб не совсем уж безотрадно Глядели мы на Божий свет... Мы курс закончили прилично. У Томы даже «хоров» нет – По всем предметам лишь «отлично». Ну, у меня «четверки» есть, Да, я не медалист по жизни. Но все ж «ударник», Ваша честь – И пребываю в оптимизме...