Все березы окрест расчесав на пробор, Ветер трется дворнягой о санки. Проплывает над полем Успенский собор, Пять веков не теряя осанки. И такой воцаряется в сердце покой – Не спугнуть его, не расплясать бы… И смиренно стою я, касаясь рукой Северянинской старой усадьбы. Ну, казалось бы, крыша, четыре стены, Но не скучною пылью карнизов – Воздух таинством грамоток берестяных И рифмованной дрожью пронизан. Здесь проходят века сквозняком по ногам, Время лапой еловою машет. И играет скрипучих ступеней орган Тишины королевские марши. Потаенной зарубкою, птичьим пером, Волчьим следом отмечено это Заповедное место для белых ворон, Неприкаянных душ и поэтов. Ледяной горизонт лаконичен и строг - Совершенством пугает и манит. И звенит серебро северянинских строк Талисманом в нагрудном кармане. В белоснежной сорочке босая зима Над Шексною гуляет, да Судой. Вместе с нею построчно схожу я с ума. Или вновь обретаю рассудок? Уходя, хоть на миг на краю обернусь, Залюбуюсь пронзительным небом… Я вернусь, я еще непременно вернусь, Пусть, хотя бы, и выпавшим снегом.