Станислав Шуляк Продавец кошек драма С е р г е й М а р и н а П р о д а в е ц к о ш е к И вот же перед нами некое пространство. Мы вглядываемся в него, и что-то из обстановки нам указывает, что перед нами – загородный дом. В доме двое – С е р г е й и М а р и н а. Они не видят и не слышат друг друга, а женщина к тому же все время молчит. Временами они перемещаются по дому, едва даже не задевая друг друга, но и тогда тоже не только один не замечает другую (или наоборот), но даже и не ощущают движения воздуха от проходящего рядом человека. Впрочем, перемещаются по дому они вполне беззвучно. Пожалуй, как тени. Или как призраки. С е р г е й (сам с собою). Который час? (Пауза.) Разве это важно? Солнце скоро будет садиться. Собственно, уже темнеет. В темноте в наших краях небезопасно. Мало ли что может случиться. Только дома хорошо и спокойно. Закроешься на все замки... Пусть там снег или дождь, или ураган, или палящий зной... (Отходит к окну.) Что это? Что-то там чернеет. Определённо, кто-то стоит за забором. Она? (Распахивает окно. Кричит.) Марина! (Пауза. Тише.) Черт!.. Исчезла... Или исчез!.. Кто бы это мог быть? Вечно по посёлку шастают какие-то странные личности. Безобразие!.. Так хочется уверенности и определённости. А тут... (В окно.) Эй, кто здесь? Я ведь могу принести ружьё!.. Имейте в виду!.. (Закрывает окно.) Может, цыгане? Или фокусники? В прошлом году к нам приезжал цирк. По улицам тогда ходили фокусники, они цеплялись к прохожим, доставали у тех из-за пазух куриные яйца, а из карманов – белых голубей. Жуткое было зрелище, доложу я вам. Никакого не было спасения от фокусников. (Пауза.) Я начинаю нервничать. Что ещё остается, когда ты один, совсем один? (Подходит к телефону, снимает трубку, слушает, разочарованно кладет ее на место.) Не работает. Вот, в довершение ко всему ещё и это. А вдруг готовится какое-то нападение, и тот за забором – их шпион!.. Они хотят разведать, что делается в доме, и для того выслали своего шпиона. Они перерезали телефонные провода. Чёрт, от такой мысли даже мурашки по спине!.. Что же делать?! Надо не показывать вида, будто я их боюсь. Я и вправду их не боюсь. Я стану делать что-нибудь совсем обыкновенное, чтобы они ничего не заподозрили. Я буду рисовать. Решено: я буду рисовать. (Приносит и устанавливает мольберт. Ставит на него лист картона, рисует.) Я специально буду стоять так, чтоб меня было видно из окна. Смотрите все: я у себя дома, я ничего не боюсь. У меня всё в порядке. Я доволен своей жизнью. Я сейчас порисую, потом сяду читать. Потом ещё что-нибудь... А может, я так увлекусь рисованием, что мне больше ничего не понадобится. Я всегда любил рисовать. Хотя никогда и не умел этого делать. (Рисует. Потом не выдерживает, подходит к окну.) Проклятье! Опять он там!.. Да, это – мужчина. Теперь я вижу это определённо. Враг! Шпион! Мерзавец! Смотрит в мою сторону! Прячется за забором и смотрит. Что он высматривает? Что у него на уме? Буду рисовать. Пусть он видит, что я просто рисую и не обращаю на него никакого внимания. (Пытается рисовать.) Ещё этот проклятый телефон не работает!.. (Бросается к телефонному аппарату, хватает трубку, подносит к уху.) Брависсимо! Гудок! Заработал! (Быстро набирает номер. Слушает.) Дядя Давид? Здравствуйте, дядя Давид! Как ваше драгоценное здоровье? Да-да, я, собственно, и хотел сказать... нездоровье!.. Главное, чтобы не сделалось хуже!.. Хуже некуда, говорите вы? Не знаю, не знаю!.. Нет, какие уж тут шутки? С нездоровьем не шутят. Нам бы всем ваше мужество, дорогой дядя Давид, ваше умение переносить... А я ведь чего звоню: у вас Марины нет? Как это так, что ей у вас делать? Ну, мало ли... Могла проходить мимо и вспомнить о дорогом нашем дяде Давиде... Как так давным-давно никто не вспоминает? Я же вот вспоминаю. Напрасно волнуюсь? Скажете тоже!.. Ничего не напрасно!.. Утром ушла и до сих пор не вернулась. Нет, не вчера утром, а просто утром. Или, может, месяц назад, я уже не помню. Точно помню, что утром. Вы же знаете, что творится на наших улицах. Как тут не станешь волноваться? Бегают шакалы, летают упыри. Каждый день какое-нибудь новое светопреставление. Мы уже привыкли и почти не замечаем, но от этого не легче. А тут ещё неизвестный человек, прячущийся у меня за окном. Какой человек? Если б я сам знал, что это за человек!.. Просто какой-то человек!.. Я вовсе не морочу вам голову! Чёрт, бросил трубку!.. (Кладёт трубку.) Что ж, тем лучше! (Недовольно.) Старый перечник!.. (Отходит к окну.) Все стоит! В нём появилось что-то зловещее. Что-то угрожающее. Откуда в людях столько угрожающего? Зачем им столько зловещего? На месте Бога я и сам бы содрогнулся, глядя на людей. (Снова рисует.) Мое спасение – в самых простых действиях, в обыкновенных жестах, в легко объяснимых чувствах. (Отходит к окну.) Но нет, главное, что я их вижу. Им не удастся напасть на меня незаметно. (Бросается к телефону, набирает номер, слушает.) Алло! Сирена Михайловна, здравствуйте! Слышали новость? Куда-то делась Марина... Ушла из дома и не вернулась. Нет, недавно. Но такого раньше не случалось. Отчего я волнуюсь? Да я вовсе не волнуюсь. Просто это странно, вот и всё! Нет, в морг и в больницы я не звонил. Здесь что-то другое, я это чувствую. В моей жизни было много банальности, и зачастую она являлась определяющей, но только не теперь, уверяю вас. Да-да, я и сам знаю, что мне надо успокоиться. Что вы сказали? Вы спросили, люблю ли я Марину? Мы могли целыми днями друг с другом не говорить. Мы могли даже не видеть друг друга, занятые своими мыслями и ощущениями. Мы ощущали только тепло. Есть она рядом – мне тепло. Нет – меня бьёт озноб. И более нам ничего друг от друга было не нужно. Днями, неделями... Наверное, это и есть любовь... А тут ещё этот странный человек, Сирена Михайловна, который стоит у меня перед окнами, смотрит в мою сторону, но не заходит и не уходит. Он появлялся здесь уже вчера и позавчера, и всегда был таким же скрытным и непроницаемым. А вдруг это какой-нибудь вестник?.. А вдруг он пришёл, чтобы сообщить мне, что Марины больше нет, вообще нет!.. Да только все не решается зайти. Или нарочно стоит за забором, чтобы подольше меня мучить. Да-да, Сирена Михайловна, конечно, я заговорю с ним первым. Прямо сейчас! Я выведу его на чистую воду! Я устрою ему Вальпургиеву ночь! Пока, дорогая! (Бросает трубку, несется к окну. Стоит, размышляет. Приоткрывает окно. Неуверенно.) Эй вы!.. Человек... Как вас там?.. Вы всё стоите... Что вы там стоите? Идите сюда!.. Слышите? Я давно за вами наблюдаю! Вы думаете, вы наблюдаете за мной? Ничего подобного!.. Это я наблюдаю за вами. Идите сюда! И без фокусов! Между прочим, у меня под руками заряженное ружьё. (Впрочем, на самом деле, никакого ружья нигде не наблюдается.) Давайте, давайте! Просуньте руку, отворите калитку... Я жду! Вы этого ещё не заметили? Ближе, ближе!.. Заходите в дом!.. (Прячется.) Заходите!.. Отчего вы такой трус? Где вы там? Заходит человек, одетый в черное. Это – П р о д а в е ц к о ш е к. Останавливается у порога, осматривается. С е р г е й. Станьте там! Не приближайтесь! И без фокусов! Без фокусов, говорю я вам! Кто вы такой? Почему стоите под моими окнами? Я вот сейчас позвоню куда следует, и вас заберут! (Хватает телефонную трубку, слушает. Бросает трубку.) Опять не работает! Это ваша работа? Это вы или ваши сообщники перерезали провода? Но у вас этот номер не пройдёт! Не на такого напали! Слышите?! А ну отвечайте, что вы такое затеяли! П р о д а в е ц к о ш е к. Кисонька у меня убежала. С е р г е й. Что-о-о?!!! П р о д а в е ц к о ш е к. Беленькая такая вся, только лапки чёрненькие. Навроде сапожек... С е р г е й. Что вы такое несёте? П р о д а в е ц к о ш е к. Ласковая такая... свернётся всегда в клубочек и смотрит на тебя... доверчиво... Вроде, спрашивает – а что ты такое ей принес: колбаски или молочка... С е р г е й. Какая ещё колбаска? Какое ещё молочко? Я вас спрашиваю, что вы делаете под моими окнами? П р о д а в е ц к о ш е к. А иногда ещё так: «Мур-р-р! Мур-р-р!..» Это значит разговаривает. Или сердится. С е р г е й. Я давно наблюдаю за вами! Вы прятались! Вы что-то высматривали!.. Вы что-то замышляли!.. П р о д а в е ц к о ш е к. А уж как моя беленькая творожок любила!.. С е р г е й. У вас наверняка что-то такое на уме!.. П р о д а в е ц к о ш е к. Я так и называл её всегда: Беленькая, Беленькая!.. А она-то мне отвечает: «Мур-р-р! Мур-р-р!..» Живое существо!.. С е р г е й. Я требую, чтобы вы отвечали мне на вопросы! П р о д а в е ц к о ш е к. А как она любит на солнышке греться!.. С е р г е й. Слышите вы меня? П р о д а в е ц к о ш е к. Вся та-ак вы-ытянется!.. Передними лапками поскребёт... Зажмурится!.. А сама будто улыбается. С е р г е й. Кто ваши сообщники? П р о д а в е ц к о ш е к. Лапки под себя подберёт, и вся станет беленькая-беленькая, пушистенькая-пушистенькая!.. С е р г е й (потерянно). У моей Марины были светлые волосы. П р о д а в е ц к о ш е к. И хвостик тоже – белый-белый!.. С е р г е й. Причём, она не какая-то там крашеная блондинка, а натуральная. А натуральные – такая редкость!.. П р о д а в е ц к о ш е к. А носик зато розовенький, и только небольшое серое пятнышко... С е р г е й. А я вот рано седеть начал. Раньше-то тёмный был, даже с рыжиной, а теперь вот, видите, серый какой-то сделался. А ведь я же ещё совсем не старый. Вот вы бы мне сколько на вид лет дали? П р о д а в е ц к о ш е к. А усики такие жёсткие!.. Как проволочки. Но это даже хорошо. Значит кошечка здорова. С е р г е й (будто очнувшись). Эй вы! Не заговаривайте мне зубы своими дурацкими кошечками! Кто вы такой? П р о д а в е ц к о ш е к. А кошечка, ежели здоровая, так она и весёлая!.. С е р г е й. Слышите вы? П р о д а в е ц к о ш е к. А ежели она весёлая – так и ласковая!.. С е р г е й. Молчать! Молчать! Молчать! Понятно вам? П р о д а в е ц к о ш е к. Как же не понять-то? Молчу я. С е р г е й. Отвечать только на вопросы! Понятно? П р о д а в е ц к о ш е к. Да рази ж я не отвечаю? На вопросы я отвечать завсегда готов. С е р г е й. Нет, он сведёт меня с ума своей болтовнёй! Молчать, говорю я! Я задаю простой вопрос и получаю на него четкий и ясный ответ!.. Готов? П р о д а в е ц к о ш е к. Ох, кошечки мои, кошечки!.. Из-за вас столько мороки! Из-за вас столько мучений!.. С е р г е й. Вопрос номер один. Кто ты такой? П р о д а в е ц к о ш е к. Хожу я, брожу... Кошечек предлагаю... С е р г е й. Бред! Бред! Вопрос номер два. Что ты делал возле моего дома? П р о д а в е ц к о ш е к. Беленькая моя... из корзиночки-то шмыг... и побежала!.. Я уж и зову её: «Беленькая, Беленькая, ко мне!..» А она... побежала... побежала... С е р г е й. Бред и ещё раз бред! Ко мне побежала? П р о д а в е ц к о ш е к. Ну так... побежала... туда побежала... через забор так... раз!.. и нет её!.. С е р г е й. Нет, я этого не перенесу! Через мой забор проскочила? П р о д а в е ц к о ш е к. Шмыг так!.. и быстро-быстро!.. С е р г е й. Ещё раз!.. Вы видели, что она проскочила через мой забор? П р о д а в е ц к о ш е к. А может, она в дом забежала? Беленькая моя? Кошечки-то в доме быть любят!.. Может, я её поищу? С е р г е й. Где поищете? Здесь поищете? П р о д а в е ц к о ш е к. Отчего же не поискать-то?! Может, спряталась где... А поискать – так и найдется. С е р г е й. У меня хотите искать? В моём доме? Что ж, ищите! П р о д а в е ц к о ш е к (ходит, ищет). Беленькая! Беленькая! Где ты, деточка? С е р г е й. О да! Пусть ищет! Пусть ищет! Но когда он ничего не найдёт, я выведу его на чистую воду! Я докажу, что он всего лишь жалкий шарлатан! П р о д а в е ц к о ш е к натыкается вдруг на М а р и н у, когда та беззвучно проходит мимо П р о д а в ц а к о ш е к. П р о д а в е ц к о ш е к застывает на минуту в недоумении. С е р г е й. Ищите же! Ищите! Не останавливайтесь! Если уж вы врываетесь в дома порядочных людей, будьте же последовательными до конца! П р о д а в е ц к о ш е к. Беленькая моя! Беленькая! Иди скорее ко мне! Я тебе молочка принесу! С е р г е й. Ну что, нашли? Нашли? Где уж там? Вы все только и можете: одевшись во все черное, пугать простых порядочных людей!.. Прятаться под окнами!.. Молоть всякий вздор!.. Резать телефонные провода!.. Приносить несчастья!.. Вам доставляет удовольствие издеваться над другими!.. Я вас раскусил!.. (Машинально хватает телефонную трубку, чтобы убедиться, что телефон не работает, и вдруг – чудо! – слышит гудок.) Черт побери! Гудок! Опять он работает!.. Это вы нарочно делаете так... (Быстро набирает номер.) Сирена Михайловна!.. Снова я!.. Сергей!.. Сергей, говорю!.. Представляете, он уже здесь! Ну, этот... вестник!.. Чёрный человек!.. Притворяется продавцом кошек!.. Нет, каков наглец! А посмотришь на него – сама невинность!.. Ну, меня-то не проведёшь!.. П р о д а в е ц к о ш е к. Кошечка – существо чистое. Не то, что эти ваши ужасные псы! С е р г е й. Во! Слышите? Слышите, что он несёт? П р о д а в е ц к о ш е к. Раз двадцать на дню всю себя вылижет – умоется значит. А пёс ходит, гавкает, воняет, пока хозяин его помыть не удосужится. С е р г е й. Вы слышите? Слышите этот бред? П р о д а в е ц к о ш е к. Когда кошечка дела свои сделает, она коготочками поскребёт – зароет значит. С е р г е й. Это он нарочно!.. П р о д а в е ц к о ш е к. И даже если она у меня в корзинке сидит, всё равно коготочками скребёт. Хоть и знает, что зарыть ничего не сможет. А всё потому, как с детства мамой-кошкой и папой-котом к чистоте приучена. С е р г е й. Он нарочно притворяется полоумным! П р о д а в е ц к о ш е к. А пёс этот ваш глупый кучу навалит и бегает потом, собою довольный. И гавкает ещё во всё горло: вот, мол, какую пакость я сотворил!.. С е р г е й. А на самом деле, он несомненно что-то знает. Что-то ужасное, катастрофическое!.. П р о д а в е ц к о ш е к. Кошечка уют любит, дом любит, тепло любит. А пёс только лживо хвостищей виляет перед хозяином. С е р г е й. Но я заставлю, заставлю его выложить всю правду! П р о д а в е ц к о ш е к подходит к установленному на мольберте рисунку, критически рассматривает его, берёт карандаш, начинает поправлять, зачеркивать, заштриховывать, проводить свои линии. С е р г е й. Как же сейчас жить, когда происходят такие ужасные вещи, когда никто никому не верит и никто ни с кем не считается? (Кричит.) Эй, что вы делаете?! Вы не имеете права прикасаться к моему рисунку! Это, может, главный рисунок в моей жизни! (В трубку.) Он взял карандаши и портит мой рисунок!.. П р о д а в е ц к о ш е к подходит к С е р г е ю, спокойно берёт из его рук трубку и кладёт на место. Гладит того по голове. П р о д а в е ц к о ш е к. Ну ладно, хватит. Успокойся. Полежи, отдохни!.. Попей молочка... С е р г е й. Что это? Что такое? Я просто теряюсь перед таким хладнокровием. П р о д а в е ц к о ш е к. Зажмурься и посмотри на заходящее солнышко. С е р г е й. Прошу вас, не трогайте моих карандашей. Не портите моего рисунка. Моей жизни. Я и сам знаю, что рисунок мой плох. Что он никудышен... как и вся моя жизнь никудышна. Я из поколения не то, что бы потерянного, но даже и не жившего. Всегда довольствовавшегося лишь видимостью жизни. Мы все растеряли друг друга. П р о д а в е ц к о ш е к (рисует). Всегда так бывает: берёшь новую кошечку, и она так постепенно-постепенно... становится вроде твоего ребёнка, вроде тебя самого. И хуже нет – когда приходится с ней расставаться. А бывает и так... ведь я – бедный человек, и для того, чтоб прожить, мне приходится расставаться с одной или другой из своих любимиц... С е р г е й (опускается на колени). Мы потеряли и сами себя. И вот когда вдруг заводится рядом какое-то близкое существо, кажется, – ничего нет дороже на свете. Я думал, что вы – носитель какой-то страшной тайны. Что вы исполняете какую-нибудь загадочную, внеземную миссию... Прошу вас... умоляю вас... возьмите у меня всё. Возьмите моё прошлое, мои мысли, мою жизнь. Возьмите у меня Марину. Но... только не трогайте моих карандашей!.. П р о д а в е ц к о ш е к. А ведь время идёт... Случается, кошечки болеют или делаются совсем старыми... С е р г е й (яростно). Не трогайте моих карандашей! Карандашей, говорю, не трогать! Пальцем не касаться! Кому говорю!!! Бросается на П р о д а в ц а к о ш е к, они борются, мольберт летит на пол, П р о д а в е ц к о ш е к отрывает от себя руки С е р г е я и начинает его душить. Через некоторое время тело С е р г е я обмякает, и П р о д а в е ц к о ш е к осторожно укладывает его на пол. Отряхивается, поднимает и ставит на место мольберт, устанавливает снова картон. П р о д а в е ц к о ш е к. Ну, а ежели такое случится... заболеет, к примеру, кошечка или состарится... тут уж ничего не поделаешь... удавишь её или усыпишь!.. Ей же самой лучше... (Рисует.) А жизнь-то у бедного человека несладкая. А сколько за кошечкой смотреть да ухаживать надо, чтоб она стала гладкая да чистая, да нрава весёлого!.. Ох, и не передать!.. Ну, вот хоть как моя Беленькая. Беленькая, Беленькая, кисонька, красавица моя!.. Иди, иди скорей ко мне!.. Вдруг вздрагивает М а р и н а. Она как будто очнулась ото сна, беспокойно осматривается по сторонам. М а р и н а. Что со мной? Я спала? Серёжа!.. П р о д а в е ц к о ш е к. Беленькая! Беленькая! Радость моя, нашлась!.. Пропала, а теперь вот нашлась! М а р и н а. Кто вы? Что вы здесь?.. Серёжа, кто это? П р о д а в е ц к о ш е к. Я-то? Я – бедный человек. Хожу, кошечек в корзиночке ношу. Как добрый человек кошечку увидит, так непременно погладит, а как погладит – так сердцем согреется. А как сердцем – согреется – глядишь, и бедному человеку денежку подарит. Вот так и живём... М а р и н а (ходит, ищет Сергея и не может его найти). Сергей! Серёжа! Серёженька!.. Серёжа!.. (Берётся за телефонную трубку, слушает мгновение, разочарованно кладёт.) Не работает. (Продавцу кошек.) Как вы здесь очутились? Это вас Серёжа впустил? П р о д а в е ц к о ш е к. Беленькая-то моя из корзиночки – шмыг! И побежала! И нет её! Уж я так искал её, красавицу! Так искал, так горевал, так тосковал!.. А теперь вот нашлась Беленькая моя, а Серенький пропал. А как они промеж собою дружили – Беленькая и Серенький!.. Серенький и Беленькая!.. Теперь, видать, Беленькая совсем загрустит!.. М а р и н а. Серёжа! Серенький! П р о д а в е ц к о ш е к. Беда! Я и говорю – беда! Пропал Серенький, совсем пропал Серенький! Хоть так его кличь, хоть в телефоне спрашивай – нет Серенького. (Снимает трубку, набирает номер.) Сирен Михална, здравствуйте, голубушка, слышали, какая у нас беда приключилась-то? Серенький наш пропал! Беленькая нашлась, так теперь Серенький убежал!.. Как сквозь землю провалился, так-то, Сирен Михална, дорогуша!.. Ищем, ищем – а нет его нигде!.. Вот ведь какая жизнь-то у нас приключилась, радость моя!.. Прямо все с ног сбились!.. Так что вы уж на нас не серчайте и хоть иногда за нас Богу молитесь, драгоценная вы наша!.. Да и мы о вас не забудем. Жизнь-то ведь нелёгкая у бедных людей... М а р и н а (беззвучно). Серёжа! Серёжа! Серёженька!.. (Берёт карандаш, рисует. Пауза.) Значит так и нужно? Значит так и должно быть?.. Значит ничего другого не будет? Никогда-никогда?.. Ведь так? Серёжа... Серёженька... П р о д а в е ц к о ш е к медленно снимает с себя свои чёрные одежды и понемногу переодевается в домашнее, которое находит тут же, в доме. Похоже, что он теперь останется здесь навсегда. К о н е ц