Станислав Шуляк Глаза ветра (книга хайку) Часть 2 Хайку снов Снова вернулась в город наш ночь, на место преступления. Сон черно-белый, лишь некто идет в шляпе полурозовой. Испарина. Вот вместе с луною в ухо вползли драконы. Давно прошел дождь, а с карнизов все еще капают яды. Ночь пришла с ее грязью и страхом. Опять восторжествует? Вот над городом дребезжат, звенят песни искушенности. Ангел сердится. Сегодня он всего лишь собака Бога. Месяц за тучей прячется. Как будто бы потерял паспорт. Страх, целлофаном обернутый держишь. И рука не дрожит. Что за ночь! Звезды приплясывают. Луна слегка свингует. Разум в дремоте. Где же чудовища? Хоть на одно взглянуть. Индейцы пришли. Кони ржут. Прячьте скорей библиотеки. Кафка прочитан. Вот вдруг и сам ты теперь – насекомое. Был сметен с лица земли одним порывом лунного ветра. Каторга плачет по тебе, мир, сбежавший из анекдота. В крепости яви бреши безумств пробиты таранами снов. Ты спишь, человек. Над землей твоей стоны да катастрофы. Вот снова в вéках свинец от деревянной дремоты твоей. Пережидая дождь, кормишь с руки стаю бедных вампиров. Париж вприпрыжку бегает. Москва нога за ногу ходит. На экране фильм черно-белый. Зрители в зале цветные. Посторонний средь спящих с грузом своего бодрствования. В гости племянник приехал. И вдруг теперь он – оборотень. Учителя нас учат, и червивые книги читаем. Скатываясь в сон, задержался на миг на станции Ужас. Луна с глазами узкими вдруг повисла у изголовья. Человек иль черт? Ужас бродит по двору. Серой запахло. Город накрыла тень птицы. И оптика нынче свихнулась. Правда ль? Снится ли? Царь зверей – гиена; царь грибов – мухомор. Ночь снизошла вдруг на душу твою. Ночь снов, ночь озарений. Часы без стрелок. Небо без светил. Где же ось сновидений? Как будоражит, как пугает, как злит нас горенье луны!.. Шаги под окном. Стук в дверь. Может, уже здесь демоны ночи? Прошел человек лестницей, в ватных тапках, Шекспир обликом. И пьешь ночь с ее мороком, смрадом, злыми спецэффектами. Где же приметил – в бреду иль в бессоннице – истин источник? Подольше б поспать. Может, еще и умрешь после полудня. Обмороки и сны умножают опыт твой безжизненный. Мост под дождем. Ночь с зазубринами страха в чужом городе. Голова твоя полна свинца несчастий, пловец в кошмарах. Эй, кто там в небе ночи желтеет, взойдя на посмешище?! Гулкие крики из небесных расщелин свидетелей-птиц. Смешались нимбы святых. Пылают огнем после закатов. Побольше града вдруг решил наслать на нас исполком дождя. Вздрогнул от тени в улице тихой. Может, дьявол играет? Индеец топор войны сменил на костыль вырождения. Вот в небе война. Ангельская? Нет, бьются тучи и птицы. Вот вулкан среди проспекта, лавой синей улицы полны. Хотел не хотеть и в одном нежеланном прозревал благо. Увидел: лежит на витрине вся в блестках лживая радость. Будто бы грозу на крыше кует пьяный жестянщик Иван. Тигр. Оскалил пасть. О Боже, то на плече татуировка. Промеж окурков тебя из урны долой... Сон лишь тревожный. На полдороге лишь тебя приветствуют Дюма и Кафка. Вот утро хочет зазевавшуюся ночь взять на абордаж. И стоял с цингой во взоре, фестивалем лжи потрясенный. Помнишь: во сне тот бульвар был лишь первенцем содрогания. Вот роза взросла на асфальте. С неба пал волос ангела. Человек в шляпе с портфелем. Входит в трамвай. Террорист, может? Земля чужая. Ночь в тоске. Беженцем был от горьких истин. Пришел антихрист на Голгофу – ключ забил воды сельтерской. Выпустил войну из ресниц своих, ужас – из щиколоток. Вдруг – луна в небе с запахом миндаля, со вкусом лимона. Взлетел на крыльях орла – под тобой страна стерней наружу. Хочешь небо брить – бритву-молнию точи, в тучу – помазок... Вот Гамлета дух: «How do you do?» Он англичанин. Есть ли все ж закон в небе? Или как у нас – беззаконие? Вот нетерпимость в руке Христа, и война в глазах Аллаха. В небе-театре и месяц – лицедей, и тучи – актеры. Увидел врага с душой его стиснутой, в камзоле из зла. Перенял у звезд полночных генеральный план спокойствия. Праздник. Нация ликует. От радости – землетрясенье. Рассвет. Вот из жил вырвал ночь без жалости и без наркоза. Слышишь дудочку в небесах? Там гуляет крысолов-ветер. Ангельский полет. С той высоты мир зыбок, как мыльный пузырь. Вот суд да дело. Ты жалкая жертва, коль в адвокатах смысл. Вот ночь шальную прогнало прочь то утро желторотое. Утром встал, никем не завербован и не одержим никем.