Станислав Шуляк Решение Радиопьеса из книги «Звуки и голоса» М а й о р К о н ф и д е н т Слышится музыка, звучит приглушенно, как будто источник ее находится в другой комнате. М а й о р. Наконец настал день, когда я должен был решиться сделать то, что задумал и давно обещал. К о н ф и д е н т (деликатно кашлянув). Да, это так. М а й о р. Ты здесь? К о н ф и д е н т. Ведь ты велел мне прийти. М а й о р. Скажем мягче: просил. К о н ф и д е н т. Как тебе будет угодно. М а й о р. Я тебя просил еще кое о чем. К о н ф и д е н т. Я все сделал. М а й о р. Все? К о н ф и д е н т. Да. М а й о р. Ты говорил со всеми? К о н ф и д е н т. Я старался никого не упустить. М а й о р. А мои друзья? К о н ф и д е н т. Были удивлены. М а й о р. И только? К о н ф и д е н т. Их можно понять. Не так просто представить тебя в таком необычном качестве. М а й о р. А ты напомнил им, что могут еще возникнуть осложнения с законом? К о н ф и д е н т. "Ну что ж, – говорили иные из них, – тогда майору придется нести свой крест". М а й о р. А старались ли они задуматься о причинах моего решения? К о н ф и д е н т. Некоторые – возможно. М а й о р. Кто именно? К о н ф и д е н т. Например, Ивановы. М а й о р. Старые святоши! К о н ф и д е н т. Они говорили: "Наши друг останется близок нам, несмотря ни на какие испытания". М а й о р. Кто еще? К о н ф и д е н т. Петренко. М а й о р. Развращенный самодовольный тип, к которому я всегда относился с подозрением. К о н ф и д е н т. Он это знает. М а й о р. Знает? И что же? К о н ф и д е н т. Он прощает тебя. М а й о р. Он так тебе и сказал? К о н ф и д е н т. Не совсем. Минуточку... Вот я записал. "Я понимаю, как тяжело, может быть, решиться на такое, и сам я, наверняка, не смог бы сделать это, но тем не менее в иные минуты я ощущаю, как душа моя наполняется теплом, которое я называю "прощением". М а й о р. Положительно, он неисправим. К о н ф и д е н т. Но, возможно, он просто хотел тебя позабавить. М а й о р. А что моя жена? К о н ф и д е н т. Ее слова я записал тоже. Сейчас... "Я все могу понять, не понимаю только одного: почему он не решился сам поговорить со мной об этом, а подослал своего конфидента". Она так и сказала – "конфидента", особенно упирая на это слово. М а й о р. В последнее время у нас с ней складывалось все так тяжело. К о н ф и д е н т. В сущности, самое обыкновенное слово – "конфидент"... Но я-то надеялся, что моя верность позволит нашим отношениям перерасти в нечто большее... М а й о р. Но уж она-то могла бы понять меня. К о н ф и д е н т. Впрочем, это не имеет никакого отношения к твоему поручению. М а й о р. Ведь мне уже не тридцать лет. И даже не сорок. А когда задумываешься о том, что в твоей жизни может уже ничего больше и не быть... К о н ф и д е н т. Еще мне показалось, что эта женщина не была со мной достаточно откровенна. М а й о р. Она ведь и сама уже отнюдь не девочка. К о н ф и д е н т. Да. М а й о р. Возможно, ощущения мужчины и ощущения женщины нельзя вообще сравнивать. К о н ф и д е н т. Во всяком случае, она всячески старалась дать мне понять, что ее вся эта история не слишком удивляет. М а й о р. О да! В этом заключена вся моя жена. К о н ф и д е н т. Другие вели себя более непосредственно. М а й о р. Ты говорил еще с кем-нибудь? К о н ф и д е н т. Разумеется. М а й о р. А с ней самой? К о н ф и д е н т. Да. Но я расскажу тебе об этом позже. М а й о р. А ее друзья, подруги? Соученики наконец? Ведь она еще ходит в школу? К о н ф и д е н т. В шестой класс. М а й о р. В шестой класс!.. Подумать только!.. Каким я был в шестом классе?.. И как давно это было!.. К о н ф и д е н т. Я говорил с ними со всеми. М а й о р. Прямо в классе? К о н ф и д е н т. Так было проще. М а й о р. А где в это время была она? К о н ф и д е н т. Отсутствовала по болезни? М а й о р. Что была за болезнь? К о н ф и д е н т. Нарыв на большом пальце правой ноги. М а й о р. Сейчас все прошло? К о н ф и д е н т. Не оставив и следа. М а й о р. И как же вели себя ее соученики? К о н ф и д е н т. Признаться тебе, мне временами было неудобно за наше подрастающее поколение. М а й о р. Говори мне всю правду. К о н ф и д е н т. "Если сучка не захочет, и кобель не вскочит!" – крикнул один мальчишка, когда я объяснил им суть дела. М а й о р. Вот негодяй!.. К о н ф и д е н т. Но его тут же одернула учительница. "Гаврилов, сядь на место и веди себя пристойно! – строго сказала она. М а й о р. Да, это хорошо. Нужно было сказать им, что я проливал кровь за родину. К о н ф и д е н т. Вряд ли они смогли бы это понять. М а й о р. Мы теперь растим таких циников!.. К о н ф и д е н т. Я долго старался не произносить слово "насилие", но когда я все же был вынужден сделать это, они тотчас стали ржать, как жеребцы. Причем девочки нисколько не отставали от мальчиков. М а й о р. Может они столь непочтительны потому, что я всего лишь майор. Тогда как кое-кто в мои годы давно уже генерал. Но здесь виною моя проклятая язва, из-за которой меня отправили в запас. К о н ф и д е н т. Мне показались в той обстановке такие подробности излишними. М а й о р. Черт побери! Приходится еще и оправдываться! И перед кем? Перед сопляками, которые в жизни не нюхали пороха. К о н ф и д е н т. После того разговора, когда я шел по школьному коридору, меня догнала учительница, пожала руку и сказала: "Мне так хочется воспитать в этих детях понимание". М а й о р. Благородная женщина. К о н ф и д е н т. У меня даже слезы навернулись на глаза. М а й о р. А с ее матерью ты говорил? К о н ф и д е н т. Да. Я был у них дома. М а й о р. И что же? К о н ф и д е н т. Отец девочки не стал даже меня слушать. Ушел в другую комнату и захлопнул за собой дверь. М а й о р. А мать? К о н ф и д е н т. Села на стул и заплакала. М а й о р. Но ты объяснил ей, что речь не идет о серьезном, глубоком чувстве? Что это всего лишь зов плоти, от которого никому не будет большого вреда. К о н ф и д е н т. Я сказал ей об этом. М а й о р. Ну? И что же она? К о н ф и д е н т. Посмотрела на меня своими умоляющими глазами и прошептала: "Ну что ж... если по-другому никак... майор все ж таки не выродок какой-нибудь подзаборный"... М а й о р. Да, она тоже не слишком церемонится в выражениях. Впрочем, и на том спасибо. К о н ф и д е н т. Она достойная женщина. Ведь то, что предстоит... вряд ли кто-нибудь пожелал бы такое своей дочери. М а й о р. Черт побери! Да в этой девчонке дремлет такая женщина, каких еще днем с огнем поискать!.. К о н ф и д е н т. Да, это возможно. М а й о р. И я докажу это. Я буду первым, кто это обнаружит. К о н ф и д е н т. Не стану спорить с тобой. М а й о р. Да я добра желаю и ей самой, и ее матери. И этим недоноскам – ее одноклассникам. Я вообще очень добрый человек. Ты думаешь мне легко далось это мое решение? К о н ф и д е н т. Если бы я не был согласен с тобой, я не был бы здесь. М а й о р. И я не вижу ничего предосудительного в том, что она, так сказать, моя племянница. К о н ф и д е н т. Ну да, ведь ты всего лишь муж ее родной тети. М а й о р. Вот именно. К о н ф и д е н т. Да, и это меняет все дело. М а й о р. Что ты сказал ей? К о н ф и д е н т. Конечно, мне пришлось прибегнуть к различным эвфемизмам. Этот немолодой дядя... Этот майор... Он сначала сделает тебе немного больно... М а й о р. Да, и еще как! А она должна будет вырываться, кричать, плакать, звать на помощь!.. К о н ф и д е н т. Да, она должна будет это все делать. М а й о р. И что она сказала? К о н ф и д е н т. Она смотрела на меня испуганными глазами, долго-долго... А потом прошептала: "А зачем?.. Зачем это?" М а й о р. Она так сказала? Ну а ты? К о н ф и д е н т. Я ответил, что она еще маленькая, и все поймет, когда вырастет. М а й о р. Едва ли ее могли убедить твои слова. К о н ф и д е н т. Но это ведь и не требуется, не так ли? В противном случае насилие оказалось бы обреченным. М а й о р. Ох уж эти мне душевные переливы!.. Где она сейчас? К о н ф и д е н т. Здесь. М а й о р. Где здесь? Я не вижу. К о н ф и д е н т. В соседней комнате. М а й о р. Ты привел ее? И ничего не сказал мне? Так значит все должно произойти теперь? Я так долго ждал этого момента. К о н ф и д е н т. Не сомневаюсь, и она надолго запомнит этот день. М а й о р. Она знает, что я тоже здесь? К о н ф и д е н т. Нет. Я пригласил ее послушать музыку. "Ты ведь любишь музыку?" – сказал я ей. Все должно произойти неожиданно и как будто само собой. М а й о р. Да, как будто само собой!.. К о н ф и д е н т. Ты открываешь дверь и входишь. Она видит тебя и пугается. М а й о р. Да, видит меня и пугается, в этом можно не сомневаться. К о н ф и д е н т. Она может начать кричать, но ты, прежде чем подойти к ней, делаешь музыку громче. М а й о р. Делаю музыку громче. И ничего не будет слышно? К о н ф и д е н т. Это неважно. М а й о р. Да, разумеется, неважно. К о н ф и д е н т. Ведь ты же мужчина. И ты не всегда можешь совладать со своими желаниями. М а й о р. О, конечно, не всегда. К о н ф и д е н т. Вот и все. Время пришло. М а й о р. Уже нужно идти? К о н ф и д е н т. Иди. Ведь ты мужчина. И помни: ты открываешь дверь, она видит тебя и пугается... М а й о р. Да-да, я сделаю все как нужно. Это та самая дверь? К о н ф и д е н т. Да, это та дверь. Открывай. М а й о р. Да-да, уже открыл. К о н ф и д е н т. Давай же! Смелее! Вперед! (Звук открываемой двери.) М а й о р. С Богом, майор! (Дверь закрывается, и через несколько мгновений музыка делается громче.) К о н ф и д е н т. Ну вот. Дело слажено. Теперь и гора с плеч. А то ведь в какой-то момент я думал – сдрейфит. Майоры они и есть майоры. Ни в чем веры нет. Гонор один, вот и все. Так-то. А музыка делается еще громче. Пауза. Конец