Когда январь подобен марту, А жизнь – этюду к нашей смерти, Весне, готовящейся к старту, Прошу, товарищи, не верьте! Живите, Фридману внимая, Как будто он – священный кактус. Вы не дождётесь больше мая! За мартом сразу будет август! А после вновь нахлынет осень Потоком болдинского пива, Поскольку климат наш несносен, И жжот похлеще, чем крапива. Хотя я вовсе не об этом Хотел сказать, но наболело. Когда метели под запретом, Протестовать – святое дело! «Гоните снег, пургу и стужу!» – Пишу я лозунги на стенах. «Не бередите, гады, душу!» «Любовь к сугробам в наших генах!» Когда вокруг одни лишь лохи, Легко и мне косить под лоха. Как атрибут своей эпохи, Я мог бы выглядеть неплохо, И мог бы жить совсем иначе, И стать, наверное, богатым И знаменитым (это значит, Банкиром или адвокатом). Но я не стал ни тем, ни этим. Жалеть об этом? Да ни в жизни! Не в деньгах счастье! Но заметим, Что при такой дороговизне, Какая нынче, я в тарелку Смотрю уже почти пустую, И совесть предлагает сделку, Но, наша честь, я протестую! В моей рулетке снова zero. Причина: мысли о себе лишь. Внутри убого всё и сиро, А снега нет – и не забелишь. И мы, о будущем не зная, Всего лишь фишки игровые. Хочу спросить тебя, родная: Когда мы встретимся впервые? Не ты ли, кстати, «Смерть фашистам!» На тротуаре пишешь мелом? Я стану белым и пушистым – Пускай хоть что-то будет белым, А то вокруг сплошная серость, И искушений не осталось, Поскольку всё давно приелось. А мне нужна такая малость!