Станислав Шуляк Опровержение Из книги "Последствия и преследования" (мифы и притчи) – Мне приносят по ночам телеграммы о рождениях всех абсолютно незнакомых мне младенцев, – в усталом полувозбуждении Ф. говорил, сглатывая слюну и будто во рту перекатывая камешки. – Я не понимаю, что это. И на каждой написано: "Царю Ироду". Я не понимаю, почему именно мне. За что мне? Чего от меня ожидают? Оттого ли, что повторения могут служить оправданием уже случившемуся? И этот еще запах рыбы повсюду. – О каком запахе ты говоришь? – Запах, который повсюду. От телеграмм, от рук почтальонов, от их жен, от скрипок, на которых играют их дети, от меня самого. Весь божий мир провонял рыбой. Есть от чего сойти с ума, как уже сошли с ума почтальоны. – Не заблуждаешься ли ты, когда отдаешь предпочтение простым объяснениям? – сухо спрашивал Ш. – Но мне одному не разобраться в их мороке. Я давно сумел понять это и тогда решился бежать. Самые скоростные автомобили и автострады были в моем распоряжении. Но возле дома я отыскал тихий и будто кукольный катафалк, в который не была только впряжена лошадь, и я понял, что это именно то, что мне нужно. И только деревянные с резьбой стойки торчали в передней его части. Я забрался внутрь катафалка и увидел, что все там обито ржавым железом. Ржавым было все до последнего гвоздя. Бархатная обивка сидений потерта до блеска была и побита молью. Представляешь, как такое способно отравить последние минуты бессмертия. Убежище мое стало вдруг заполняться дымом. Прежнее двуличие мое казалось мне тогда недостаточным и незаслуженно скудным. "Глядите, – кричали снаружи, – как валит дым из этого склепа на колесах"! Сизифов труд моего равнодушия неожиданно утратил иное первозданное значение его. Я высунулся из окна своей гигантской погребальной кареты и вдруг заметил, что на черном, лакированном борту ее написано какое-то слово. Из-за него-то и все мое безнадежное, догадался я. Сначала я разобрал только одну букву И. А потом и все слово – ИЛЛЮЗИЯ. Я был достаточно искушен, чтобы не попасться на подделке документов, но все же не настолько предусмотрителен, чтобы не подделали меня, и вот теперь ты слушаешь меня, внимаешь моей неправедной истории, а я же не знаю, что ты мне собираешься сказать. – Ну а разве тебе не известно, что вера подобна сосуду, из которого может черпать только один? – помолчавши, Ш. говорил. – Когда я был гением, так, наверное, знал об этом, – равнодушно отвечал приятель его. – Только время, небольшое время отделяло меня тогда от безвестности. – И ты сумел ловчих своих обмануть, да предводителю их попался в самые руки, – усмехнулся еще Ш., и зуб его золотой при этом сверкнул, наверху слева. Ш. еще усмехнулся. Ф. на того с недоумением смотрел.